Дидро, Дени

gigatos | 22 октября, 2021

Post Views: 387

Суммури

Дени Дидро († 31 июля 1784 года в Париже) — французский аббат, писатель, переводчик, философ эпохи Просвещения, теоретик литературы и искусства, художественный агент русской царицы Екатерины II, один из главных организаторов и авторов «Энциклопедии».

Вместе с Жаном-Батистом ле Рондом д»Алембером Дидро, обладавший выдающимися универсальными, по словам Вольтера, «пантофильскими» знаниями, был редактором великой французской «Энциклопедии», в которую он сам внес около 6000 из 72 000 статей в качестве энциклопедиста. Как автор сценических произведений и театрально-эстетических сочинений, он сыграл большую роль в становлении буржуазной драмы. Его романы и рассказы — большинство из которых, как, например, «La religieuse», «Jacques le fataliste» или «Le Neveu de Rameau», появились посмертно — внесли различный вклад в основные темы эпохи европейского Просвещения, включая вопросы самоопределения человека, проблему тела-души и противопоставление детерминизма и свободы воли, а также критику религии.

В его работах прослеживается четкое развитие от теистической, деистической и атеистической позиции. Но есть также указания на то, что его материалистические и атеистические идеи уже присутствовали в его ранних работах, например, в «Философских мыслях» (1746) Философские мысли Дидро, которые почти всегда относятся к опыту индивидуальных ощущений или восприятий, можно отнести к категории сенсуализма.

В своих поздних работах Дидро выступал за популяризацию Просвещения, атеизма и против явлений суеверия и фанатизма, которые, по его мнению, все еще были слишком распространены. В своих работах Дидро и его соратники, философы, больше не оставляли за религиозными институтами и различными учреждениями исключительное право интерпретации мира и наук. Таким образом, в Европе, на которую оказало влияние Просвещение, а также в Северной и Южной Америке было меньше места для веры в сверхъестественные и иррациональные силы.

В центре мышления Дидро было типичное для его времени напряжение между разумом и чувствительностью (sens et sensibilité). Для Дидро разум характеризовался поиском научно обоснованного знания и проверяемости эмпирически наблюдаемых и доказанных фактов, не зацикливаясь на чисто количественной регистрации реальности, на математических выкладках. В 1754-1765 годах он также разработал доктрину универсальной чувствительности (sensibilité universelle).

По мнению Дидро, естественные науки характеризуются тем, что они не спрашивают «почему», а ищут ответ на вопрос «как». Он занимался многими областями знаний, включая химию, физику, математику, но прежде всего естественной историей, а также анатомией и медициной. В качестве философской позиции он разработал — как видно из его поздних работ — (недогматическое) материалистическое мировоззрение. Хотя Дидро не был философом, занимающимся «обосновательно-теоретическими» проблемами или систематизирующими, аналитическими размышлениями, он является одним из самых разнообразных и новаторских философских авторов XVIII века.

Дидро и его сподвижники неоднократно сталкивались с правящими идеями Анцианского режима через свои размышления и публикации эпохи Просвещения и поэтому подвергались многочисленным репрессиям. Его заключение в тюрьму в 1749 году заставило Дидро опасаться дальнейшего контроля и слежки со стороны различных ведомств, хотя некоторые люди из круга влиятельных и правящих — в том числе мадам де Помпадур, любовница Людовика XV, а также некоторые министры и, прежде всего, главный цензор Кретьен-Гийом де Ламуаньон де Малешерб — тайно помогали ему и энциклопедистам. Тем не менее, лишь ограниченный набор эссе, романов и драм был доступен заинтересованным современникам Дидро, которые знали его исключительно по его публикациям, но все его вклады в «Энциклопедию» были доступны.

Личная интеллектуальная и литературная эмансипация Дидро происходила на фоне общих изменений в экономике и обществе Анцианского режима после Великого сиквела: Около 1700 года французская экономическая система все еще почти полностью основывалась на натуральном хозяйстве. Почти все производство использовалось для удовлетворения собственных потребностей, и только относительно небольшая часть общего объема продукции производилась в качестве излишков для рынка. Самым важным сектором по-прежнему оставалось сельское хозяйство, которое давало сравнительно низкие урожаи из-за традиционных, низкотехнологичных методов выращивания на преимущественно мелких фермах и сильно зависело от циклических производственных кризисов.

Ремесла оставались без значительных количественных и качественных изменений в течение позднего Анцианского режима. Во Франции XVIII века производство развивалось нерешительно. По крайней мере, в начале 1770 года барьеры гильдий были ослаблены. Однако Анн Робер Жак Турго, который в качестве главного финансового контролера в 1774-1776 годах добивался полного упразднения гильдий (корпораций), чтобы реформировать ремесленное производство в смысле меркантилистского экономического продвижения, не смог провести свой план. В то же время французская буржуазия, особенно в таких метрополиях, как Париж, Бордо или Марсель, получила мощный импульс от роста внешней торговли за пределами Европы. Произошло смещение акцента со средиземноморской торговли на атлантическую. Таким образом, колониальные территории были интегрированы в европейскую экономическую систему. Необходимым условием для развития этих торговых отношений на дальние расстояния и особенно морской торговли была быстрая доступность капитала через несложные процедуры оплаты с помощью банковских кредитов. Прибыль от этого развития получили купцы и торговые компании (Французская Ост-Индская компания или Французская Вест-Индская компания) в торговых метрополиях на побережьях.

Влияние придворной культуры и ее институтов, формирующих общественное мнение, уменьшилось до такой степени, что буржуазия приобрела новые очертания. Множество публикаций (газеты, интеллектуальные журналы) и одновременный рост грамотности, а также салоны и кафе в большей степени определяли интеллектуальную жизнь. В этих местах дворянство и буржуазия встречались в дискурсивном процессе. Дискуссии прояснили их собственные позиции, помогли изменить ценности и мотивы, установки и взгляды как идейно-религиозного, так и научно-технического характера и сделать эти изменения публичными.

Зарождающаяся буржуазия и сложные изменения в экономической и социальной ситуации для широких слоев французского общества все больше ставили под вопрос существующую политическую систему Ансьен Режима. В своей энциклопедической статье 1751 года о политической власти (Autorité politique) Дидро отверг как божественное право, так и естественно-правовое происхождение монархической власти.

Что касается его политических идей, то даже после возвращения из России в 1774 году Дидро все еще возлагал определенные надежды на просвещенный абсолютизм, то есть на идею монархии, в которой интеллектуальная элита будет способствовать внедрению идей Просвещения, так сказать, «сверху вниз». В основном он отказался от этих надежд в 1770-1774 годах.

Читайте также, биографии — Демокрит

Юношеские годы в Лангре (1713 — 1729)

Дидро был вторым старшим ребенком Дидье Дидро, богатого янсенистского мастера-резчика из Лангра (тогда столицы епископства Лангр, ныне Верхняя Марна) и его жены Анжелики Виньерон (12 октября 1677 — 1 октября 1748), тринадцатой дочери кожевника. Его дед Дени Дидро (1654-1726) женился на Николь Белинье (1655-1692), дочери мастера-резчика Франсуа Белинье (1625-1697) и его жены Катрин Грассо, 20 июня 1679 года. У супругов было девять детей, в том числе отец Дени Дидро, мастер-ремесленник Дидье Дидро.

Дени Дидро родился в четверг, 5 октября 1713 года, и был крещен на следующий день в церкви Сен-Пьер-Сен-Поль в Лангре по римско-католическому обряду. У Дидро было пять младших братьев и сестер, двое из которых умерли в младенчестве. На протяжении всей жизни у него были очень хорошие отношения с его сестрой Денизой Дидро (1715-1797); он называл ее Сюретта. С младшим братом Дидье-Пьером Дидро (1722-1787), впоследствии священнослужителем и каноником Ланграса, его отношения были конфликтными. Другая сестра, Анжелика Дидро (1720-1749), вступила в орден урсулинок.

Дени Дидро родился в доме в центре Лангра, № 9 de la place dans le centre ville de Langres. Сегодня площадь носит его имя.

С двенадцати лет родители готовили его к священству. 22 августа 1726 года он принял постриг от епископа Ланграса Пьера де Пардайяна де Гондрина (с 1724 по 1733 год), а вместе с ним и низшие ордена. Теперь он имел право называть себя аббатом и носить священническую одежду. В ближайшем будущем ему предстояло принять канонический пребенд своего дяди по материнской линии, каноника Шарля Виньерона, в катедральном соборе Сен-Маммез-де-Лангр. Лангр, важный центр янсенизма в 18 веке, насчитывал в то время около 8000 жителей.

В Лангре Дидро посещал иезуитскую школу, collège des Jésuites.

Парижское начало (1729 — 1743)

В возрасте 16 лет Дидро планировал самостоятельно отправиться в Париж. Однако его отец помешал этому плану и лично привез сына в Париж, где приобрел для него место для учебы. Поэтому Дидро сначала был принят в парижский лицей Луи-ле-Гран, а затем перешел в ориентированный на янсенистов Collège d»Harcourt. Он завершил обучение в пропедевтическом колледже 2 сентября 1732 года со степенью Magister Artium (maître-des-arts de l»Université). Он отказался от запланированного изучения теологии, но завершил обучение в Сорбонне 6 августа 1735 года в качестве бакалавра.

С 1736 года Дидро работал помощником адвоката Луи Николя Клемана де Риса, адвоката Парижского парламента, который также был родом из Лангра. Когда он отказался от этой должности в 1737 году, его отец прекратил регулярные денежные пособия. Теперь Дидро четыре года жил на литературные заказы, писал проповеди для священнослужителей и работал репетитором у богатого финансиста, попутно изучая английский язык. В определенной степени молодой Дидро вел жизнь богемы. Это было время хронических финансовых трудностей. Иногда ему помогал кармелитский монах Анжелюс или его мать, которая даже отправила свою служанку Элен Брюле пешком в Париж, чтобы поддержать его материально. Месье Фуку из Лангра, друг его отца, который — первоначально тоже косарь — работал художником и дантистом в Париже, также, как говорят, часто помогал Дидро деньгами. Этот же Фуку позже помог написать энциклопедическую статью о «стали».

Дидро был увлечен театром, но также очень интересовался математикой. Он познакомился с математиком и философом Пьером Ле Гуэ де Пренмонвалем и посещал его лекции в 1738 году, а также лекции Луи-Жака Гуссье. Среди его знакомых были также литературный деятель Луи-Шарль Фужере де Монброн, впоследствии кардинал Франсуа-Жоаким де Пьер де Бернис и впоследствии префект полиции Парижа Антуан де Сартин.

С 1740 года Дидро писал статьи для «Mercure de France» и «Observations sur les écrits modernes». В это время он также посещал лекции по анатомии и медицине у Сезара Вердье.

В 1740 году Дидро впервые поселился в доме на улице Обсерванс (ныне улица Антуана-Дюбуа) в нынешнем 6-м округе, недалеко от Медицинской школы, этажом ниже немецкого гравера Иоганна Георга Вилле. Вилле описал его как «очень приветливого молодого человека», который «хотел стать хорошим писателем и, если возможно, еще лучшим философом». В том же году он несколько раз переезжал, например, на улицу Вьё-Коломбье, также в 6-м, и на улицу Дё-Понт в нынешнем 4-м округе.

Позже Дидро занялся переводом деятельности с английского на французский. Английский язык он выучил по латинско-английскому словарю. В 1742 году он перевел «Греческую историю» («История Греции») Темпла Станиана. Роберт Джеймс в начале 1740-х годов написал трехтомный английский словарь «Медицинский словарь, включающий физику, хирургию, анатомию, химию и ботанику» (1743-1745). Французский врач Жюльен Бюссон переработал и расширил его в шеститомный труд «Универсальный медицинский словарь», который был переведен на французский язык в 1746-1748 годах Дидро, Франсуа-Венсаном Туссеном и Марком-Антуаном Эйдусом и вычитан Бюссоном.

Дидро также перевел «Расследование о добродетели» Шафтсбери (Essai sur le mérite et la vertu) в 1745 году. Идеи Шафтсбери оказали сильное влияние на французское Просвещение. Для Дидро особенно важными были неприятие догматического мышления, терпимость и мораль, основанная на гуманистических идеалах. Дидро также с большим интересом читал «Эссе» Мишеля де Монтеня.

В эти годы Дидро подружился с другими молодыми интеллектуалами, такими как д»Алембер, аббат Этьен Бонно де Кондильяк и Мельхиор Гримм. Он часто посещал «Кафе де ла Режанс» и «Кафе Можис», которое также посещал Жан-Жак Руссо; Дидро познакомился с ним в июле 1742 года. Руссо, Кондильяк и Дидро иногда встречались раз в неделю в ресторане рядом с Пале-Роялем, Hôtel du Panier Fleuri.

Читайте также, мифология — Прометей

Брак и семья с 1743 года

Анна-Антуанетта Шампион, которую звали Нанетт, в 1741 году жила со своей матерью на улице Бутебри, где обе женщины зарабатывали на жизнь шитьем и плетением кружев. В это время Дидро жил в маленькой комнате того же дома. Когда в 1743 году он захотел жениться на лишенной имущества, без приданого, исповедующей католичку Нанетт и, как обычно, попросил разрешения у отца, тот, в силу своей отцовской власти, заключил его в кармелитский монастырь близ Труа. Антипатия Дидро к церкви и институту монастыря, вероятно, также коренится в этом опыте — антипатия, которая усилилась позже, когда его младшая сестра добровольно поступила в монастырь и заболела там психическим расстройством. Дидро удалось бежать через несколько недель, он вернулся в Париж и тайно женился на Анне-Антуанетте Шампион 6 ноября 1743 г. Отношения Анны-Антуанетты со свекром впоследствии нормализовались, и самое позднее к 1752 г. они стали дружескими.

Сначала семья жила на улице Сен-Виктор в нынешнем 5-м округе, затем в 1746 году переехала на улицу Траверсьер, а в апреле того же года — на улицу Муфетар, № 6, также в 5-м округе. Неподалеку жил полицейский Франсуа-Жак Гильотт, который стал другом Дидро. С 1747 года семья Дидро жила в доме № 3 по улице Эстрапад, затем с 1754 по 1784 год на четвертом и пятом этажах дома на улице Таранн, ныне в 7-м и 6-м округах.

В своем эссе «Regrets sur ma vieille robe de chambre ou Avis à ceux qui ont plus de goût que de fortune» (1772) Дидро описал свой кабинет на четвертом этаже. Стул из плетеной соломы, простой деревянный стол и книжные доски из елового дерева, простые обои итальянского цвета на стенах, дополнительные медные гравюры без рамок, несколько алебастровых бюстов Горация, Вергилия и Гомера. Стол был покрыт печатными листами и бумагами. На пятом этаже, под мансардой, он разместил редакцию «Энциклопедии». У своего друга, ювелира Этьена-Бенжамена Белля, в Севре, на улице Труайон, № 26, Дидро снял дополнительную квартиру в октябре или ноябре 1767 года. Он регулярно уходил туда работать до самой смерти. Его последняя резиденция, где он также провел последние дни своей жизни, находилась в доме № 39 по улице Ришелье в нынешнем 2-м округе Парижа.

У супругов было четверо детей, трое из которых умерли очень рано: Анжелика (1744-1744), Жак Франсуа Дени (1746-1750), Дени-Лоран (1750-1750) и Мари-Анжелика (2 сентября 1753 — 5 декабря 1824). 9 сентября 1772 года Мария-Анжелика вышла замуж за промышленника Абеля Франсуа Николя Каруайона де Вандея. Он был сыном возлюбленной детства Дидро Симоны ла Салетт (1713-1788) и ее мужа Николя Каруайона (1708-1766).

У Дидро было два внука: Мари-Анн (1773-1784), умершая в раннем возрасте, и Дени-Симон Каруайон де Вандея (1775-1850), ставший политиком. Трое правнуков Дидро — Абель Франсуа Каруайон де Вандоль (1812-1870), Мария Анна Вильгельмина Каруайон де Вандоль (1813-1900) и Луи Альфред Каруайон де Вандоль (1814-1900) — происходят от его брака с Эжени Кардон.

Интересным фактом является то, что его брат Дидье-Пьер Дидро также жил в Париже, чтобы учиться с 1743 по 1744 год. Он учился в католической семинарии (séminaire diocésain), а также изучал юриспруденцию. Он закончил обучение в пятницу 9 декабря 1746 года и вернулся в Лангр. Отношения Дидро с братом всегда были непростыми. На приглашение на свадьбу Марии-Анжелики он ответил грубостью и не пришел. 14 ноября 1772 года между братьями произошел окончательный разрыв.

Другие частные отношения

Его жена, мать его детей, была душой его дома, и Дидро также терпимо относился к ее строгой религиозности. Во время брака у него были и другие интимные отношения: С 1745 года он был связан с Мадлен де Пюизье, «авантюристкой», как называли эмансипированных и незамужних женщин (обычно лучшего происхождения и образования). В 1755 году Дидро встретил Софи Волланд, которая стала его спутницей, второй половинкой и близким другом на всю жизнь; они вели оживленную «чувствительную» переписку. Это был год Лиссабонского землетрясения, которое, помимо прочего, вновь открыло дискуссию о теодицее. С весны 1769 по 1771 год у Дидро была еще одна интимная связь с Жанной-Катрин Кино, которую он знал с 1760 года. В августе 1770 года он встретился с ней и ее дочерью в Бурбонн-ле-Бен и принял вместе с ними курс лечения в тамошних термальных ваннах. Вскоре после этого он написал «Les Deux Amis de Bourbonne» («Два друга из Бурбонны»).

Париж — время консолидирующего Просвещения

Дидро продолжал общаться с парижскими интеллектуалами в кафе «Прокоп», а также в кафе «Ландель». Так он познакомился с Алексисом Пироном. Через этот круг он вступил в контакт с салонной дамой и писательницей Луизой д»Эпинэ, а также с Полем Анри Тири д»Олбахом. Он стал частью так называемой «котерии Гольбачика».

Дидро регулярно играл в шахматы в Café de la Régence на площади Пале-Рояль. Он дружил с Франсуа-Андре Даниканом Филидором, лучшим игроком того времени; обе семьи регулярно встречались. Учитель Филидора по шахматам, Франсуа Антуан де Легаль, постоянный посетитель кафе, позже был увековечен Дидро в книге «Невё де Рамо».

Философские взгляды Дидро тем временем далеко отошли от христианских взглядов его родительского дома. Его сомнения по этому поводу, его переход к рациональному теизму, стали достоянием общественности в 1746 году в эссе «Pensées philosophiques», написанном, вероятно, на Пасху. Хотя книга была опубликована анонимно, она сделала его известным широкой читательской аудитории. Эта работа, содержавшая критику религии, была осуждена Парижским парламентом и публично сожжена. Дальнейшее развитие его позиций в сторону более четкого материализма отмечено «Променадом восприятия» (1747) и «Письмом о слепых для использования зрячих» (Lettre sur les aveugles à l»usage de ceux qui voient, 1749), за которым позже последовали «Размышления об интерпретации природы» (1753).

С 1747 года на первом плане была работа над «Энциклопедией». Однако в 1749 году она была прервана.

Читайте также, биографии — Пётр I

Тюремное заключение (24 июля — 3 ноября 1749 года)

22 июля 1749 года военный министр Франции Марк-Пьер д»Аржансон попросил генерал-лейтенанта полиции Николя Рене Беррье выдать Дидро королевский ордер (lettre de cachet). 24 июля 1749 года, в половине седьмого утра, Дидро был арестован Жозефом д»Эмери, комиссаром и инспектором Королевского цензурного управления. Его допросили и отвезли в Венсенскую крепость, замок Венсен.

Дидро обвиняли в публикации «Философских сочинений» и «Письма о слепых для пользования зрячих», в которых он изложил свою материалистическую позицию, а также в работе над другими антирелигиозными сочинениями. За два года до этого он уже был осужден как «безбожник, очень опасный человек» священником своего прихода Сен-Медар, Пьером Харди де Леваре (1696-1778). Говорят также, что определенную роль сыграло то, что влиятельная женщина, мадам Дюпре де Сен-Мор, жена Николя-Франсуа Дюпре де Сен-Мора, хотела отомстить за пренебрежительное высказывание Дидро.

Руссо регулярно навещал его в тюрьме. Книготорговцы, заинтересованные в скорейшей работе над «Энциклопедией», жаловались на арест. Дидро сам вмешался, написав письмо Рене Луи д»Аржансону и Николя Рене Беррье. Он был освобожден 3 ноября 1749 года. Взамен он должен был письменно обязаться не публиковать больше богохульных сочинений. Чтобы не ставить под угрозу прогресс «Энциклопедии», он оставил много неопубликованного в последующие годы.

Опыт тюремного заключения произвел на Дидро глубокое впечатление и заставил его в будущем действовать более осторожно. Много позже, 10 октября 1766 года, Дидро признался в письме к Вольтеру, ссылаясь на свою работу над «Энциклопедией», что его душа полна страха перед возможными преследованиями, но что он все же не убежит, потому что внутренний голос велит ему продолжать, отчасти по привычке, отчасти из надежды, что на следующий день все может выглядеть иначе.

Энциклопедия и magnum opus (1747 — 1773)

Истоки «Энциклопедии» лежат в переводе двухтомной «Циклопедии, или Универсального словаря искусств и наук», опубликованной Эфраимом Чемберсом в 1728 году, которую англичанин Джон Миллс вел с 1743 года вместе с немецким ученым Готфридом Селлиусом. Для печати своей работы переводчики обратились к издателю и придворному королевскому печатнику (imprimeur ordinaire du Roy) Андре-Франсуа Ле Бретону, который обратился за королевской привилегией на печать, которая была предоставлена 25 февраля 1745 года. В мае 1745 года Ле Бретон выпустил проспект, в котором обещал опубликовать пятитомный труд к концу 1748 года.

После того как Ле Бретон рассорился с Миллсом, чья пригодность в качестве переводчика остается сомнительной, и присвоил себе права на проект, его организацией занялся Жан-Поль де Гуа де Мальвес. Последний сразу же предложил коренной пересмотр, но вскоре отказался от руководства проектом, утомленный спорами. В 1747 году Дидро возглавил работу над «Энциклопедией» в качестве редактора, сначала вместе с д»Алембером, а с 1760 года — с Луи де Жокуром. Разработать общий план, привлечь авторов и организовать их сотрудничество, бороться за привилегии печати и против цензуры, а также самому написать более 3000 статей — работы хватило на годы вперед. Там, где это было необходимо, Дидро расширял сферу своих знаний для этой цели. Например, с 1754 по 1757 год он регулярно посещал лекции Гийома-Франсуа Руэля по химии. В неизбежной борьбе Дидро также поддерживали масоны; однако не доказано, что он сам был масоном.

В это время Дидро также писал романы и рассказы, пьесы для театра, работал над теорией театра и эпистемологией. Многое из этого не было опубликовано вначале, но некоторые из них стали достоянием общественности благодаря стенограммам. Жак-Андре Найджон, который также работал секретарем д»Ольбаха, стал важным сотрудником, редактируя и пересматривая тексты, а также писал для «Энциклопедии». В 1798 году он опубликовал первое, хотя и неполное, издание своих работ.

Несмотря на всю эту работу, Дидро принимал участие в оживленной общественной жизни философов — критически настроенных парижских интеллектуалов, таких как Кондильяк, Тюрго, Гельвеций и д»Ольбах, а также посещал аристократические салоны. С зимы 175253 года он также вел переписку с мадам де Помпадур, которая, согласно дневнику Марка-Пьера д»Аржансона, установила контакт с энциклопедистами в 1752 году. Позже она принимала некоторых из них, включая Дидро, для неформальных ужинов и бесед.

Однако существовала напряженность. В 1757 году Дидро пожаловался Гримму на приглашение д»Ольбаха в замок Гран-Валь: он сомневался, стоит ли его принимать, поскольку барон был «деспотичным и капризным человеком». Однако позже он неоднократно останавливался там, а также в замке де ла Шевретт в Дой-ла-Барре, принадлежавшем Луизе д»Эпинэ. В письмах к Софи Волланд Дидро описывал свой распорядок дня в Гран-Вале: помимо чтения, размышлений и письма, прогулок и бесед с д»Олбахом, общих разговоров и трапез, Трик-трак и Пике также были его частью.

В июле 1765 года Дидро закончил работу над «Энциклопедией». В течение почти 20 лет он и его семья жили за счет выплат от издателей и книготорговцев; у него не было никаких прав на авторские гонорары. Так что теперь единственным источником дохода было наследство его отца из Лангра. Положение спасли Дмитрий Алексеевич Голицын и Гримм. Они организовали продажу библиотеки Дидро Екатерине II в России — она была отправлена в Санкт-Петербург после его смерти (транспортные расходы составили 16 000 ливров). Екатерина II также платила ему 1 000 ливров в год до конца его жизни как библиотекарю собственной библиотеки и выделяла деньги на новые приобретения. В 1773 году Дидро на несколько месяцев отправился ко двору в Санкт-Петербург.

Эти деньги позволили его дочери Марии-Анжелике с 1765 года брать уроки игры на клавесине, сначала до 1769 года у пианистки Мари-Эммануэль Байон Луи, а затем у теоретика музыки и композитора Антона Бемецридера. В 1771 году Бемецридер сделал ее главным героем своего музыкального учебника «Leçons de Clavecin, et Principes d»Harmonie».

Библиотека Дидро (как и библиотека Вольтера) стала частью Российской национальной библиотеки, основанной в 1795 году. Однако, как и все остальные его фонды, он был впоследствии рассеян, а сопроводительный список утерян. Его можно было восстановить лишь неполностью по реестрам издательств, которые снабжали Дидро книгами.

Путешествие ко двору Екатерины II в Санкт-Петербурге (1773 — 1774)

Царица Екатерина II уже приглашала Дени Дидро в Россию в 1762 году, где он должен был завершить работу над «Энциклопедией». Дидро отказался, но остался в контакте с генералом и школьным реформатором Иваном Ивановичем Безкой, чтобы позже, возможно, опубликовать второе издание «Энциклопедии» в России. Когда Дидро уехал в Россию в 1773 году, Энциклопедия была закончена, его дочь вышла замуж, и он был в долгу перед своим покровителем.

11 июня 1773 года Дидро покинул Париж и отправился в свое единственное длительное путешествие с пунктом назначения Санкт-Петербург. Путешествие — с многочисленными встречами по пути — сначала проходило через Гаагу в герцогство Клевское, где он встретил своего будущего попутчика Алексея Васильевича Нарышкина. В Гааге он жил у русского посла Дмитрия Алексеевича князя Галлицинского (1738-1803) и его жены Амалии Галлицинской (см. также Мюнстерский круг) до 20 августа 1773 года. После перерыва, вызванного болезнью, Дидро продолжил свой путь в курфюршество Саксония. Через Лейпциг, куда он добрался 2 сентября 1773 года, чтобы встретиться, среди прочих, с теологом и автором гимнов Георгом Иоахимом Цолликофером, и Дрезден, где он познакомился с теоретиком искусства Кристианом Людвигом фон Хагедорном, он продолжил путь — избегая прусских резиденций в Потсдаме и Берлине — в Кенигсберг, Мемель, Митау, Ригу и Нарву. 8 октября 1773 года Дидро прибыл в резиденцию царя на берегу залива Ньюа.

В Санкт-Петербурге Дидро, ослабленный болезнью, сначала жил у Нарышкина и его старшего брата Семена (1731-1807). Сначала он был прикован к постели. С 15 октября 1773 года Дидро был принят царицей для регулярных аудиенций — иногда три раза в неделю. Как представитель просвещенного абсолютизма, она надеялась, что это вдохновит ее на политику реформ. Она уже переписывалась с Вольтером и проявляла склонность к французским мыслителям эпохи Просвещения с тех пор, как в 1767 году опубликовала свое обширное «Наставление о принципах права для Российской законодательной комиссии» — «Наказ», в котором она в значительной степени заимствовала труды Монтескье. Задачей вновь образованной комиссии было создание системы единой юрисдикции для всей Российской империи.

Во время своего пребывания у Дидро почти не было возможности подробно и непосредственно ознакомиться с условиями жизни в царской империи, поэтому его рекомендации должны были оставаться в целом абстрактными. Он записал содержание своих бесед с царицей в книге «Entretiens avec Catherine II». Например, он поддерживал усилия по достижению единообразного отправления правосудия, но резко критиковал самодержавную абсолютную монархию.

Беседы и переживания в Санкт-Петербурге впоследствии заставили Дидро, особенно в его дискуссии с Наказом царицы под названием «Наблюдения над инструкциями императрицы России», четко дистанцироваться от «чистой монархии», отлитой в законах, как задумывала Екатерина II. Он пропагандировал счастье и свободу как цели всех обществ и как задачу, которую правители должны поставить перед собой, готовясь к будущему. Он требовал полной отмены крепостного права и прекращения влияния церковной политической власти. В последствии Дидро, руководствуясь моделью народного суверенитета, ожидал от императрицы четкого самоограничения ее абсолютной власти.

Царица узнала об этом только после смерти Дидро. Перед его отъездом она поручила ему разработать план реформирования российской системы образования с целью распространения идей французского Просвещения в царской империи. Дидро написал «Plan d»une université pour le gouvernement de Russie ou d»une éducation publique dans toutes les sciences» («План всей школьной системы для российского правительства или общественного образования по всем наукам», 1775). В нем, например, он требовал, чтобы академическое образование не было ориентировано исключительно на немедленное использование короной или государственными целями. Гримм привез трактат в Россию.

Луи-Филиппу де Сегюру, французскому посланнику в Санкт-Петербурге с 1783 по 1789 год, царица сказала: если бы она воплотила все идеи и концепции Дидро в политические действия, вся царская империя была бы перевернута вверх дном. И она сказала Дидро в конце его пребывания в России, что с величайшим удовольствием слушала его блестящие объяснения, но что, в отличие от него, она работает не с бумагой, а с людьми.

1 ноября 1773 года Дидро и Гримм были приняты в Российскую академию наук в качестве иностранных граждан по указу царицы. Присутствующие академики проявили «очень сдержанный энтузиазм» по этому поводу. Дидро представил Академии каталог из 24 вопросов по естественной истории Сибири. Ответить на них было поручено Эрику Густавовичу Лаксману. Во время своего пребывания в Санкт-Петербурге Дидро старался выучить русский язык. Его часто приглашали во дворцы русских аристократов.

5 марта 1774 года он отправился в обратный путь на дилижансе. Через Гамбург и Оснабрюк он снова отправился в Гаагу, куда прибыл 5 апреля и где оставался еще некоторое время. Только 21 октября 1774 года он вернулся в Париж. В своем трактате Essai sur la vie de Sénèque le philosophe, sur ses écrits, et sur les règnes de Claude et de Néron 1778 года Дидро защищал царицу от обвинений в том, что она была супругой убийцы Петра III, подобно Юлии Агриппине, которая убила своего мужа, римского императора Клавдия.

Читайте также, биографии — Макс Планк

Время после поездки в Россию до его смерти

После возвращения из России здоровье Дидро заметно ухудшилось. Проблемы с сердцем и кровообращением беспокоили его, он страдал от опухших ног и одышки. В 1774 году он написал Софи Волланд, что рассчитывает умереть через десять лет. Чаще, чем раньше, он переезжал в свои альтернативные квартиры в Севре или в поместье Шато де Гран-Валь своего друга д»Ольбаха.

В последний раз Дидро едва удалось избежать нового тюремного заключения. В 1782 году в тогда еще независимом княжестве Буйон появилось второе издание его попытки изучения Сенеки и его времени под упрощенным названием «Essai sur les règnes de Claude et de Néron». Лейтенант парижской полиции Жан-Шарль-Пьер Ленуар разрешил Дидро приобрести несколько экземпляров для собственного пользования, минуя парижскую гильдию книготорговцев. Теперь Дидро приобрел шестьсот экземпляров. Парижские книготорговцы увидели, что их доходы уменьшились из-за этого, и осудили Дидро. Арман Томас Юэ де Миромеснил (1723-1796), хранитель печатей, также был вовлечен в этот процесс. По словам Ленуара, король Людовик XVI потребовал наказания Дидро. Дидро был вызван в суд, но смог опровергнуть обвинения, тем более что со стороны администрации он встретил определенное сочувствие. Он совершил риторический проход и успокоил своих «обвинителей» опровержением. Впоследствии Дидро регулярно встречался с лейтенантом полиции Ленуаром, который был либерального духа и членом ложи.

В феврале 1784 года, зимой, отмеченной сильными холодами, в возрасте 67 лет умерла давняя подруга Дидро Софи Волланд. В апреле за ней последовала его внучка Мари-Анн Каруайон де Вандёль, «Минетт» (* 1773), в возрасте десяти лет. 19 февраля 1784 года у Дидро случился внезапный коллапс, возможно, сердечный приступ, сопровождавшийся (острой или обостренной) сердечной недостаточностью. Он умер за обедом в субботу, 31 июля 1784 года. При вскрытии на следующий день были обнаружены увеличенная печень, увеличенное сердце и левый плевральный выпот, а также выраженный отек. Вскрытие проводил, среди прочих, хирург Франсуа Доминик Лесне, а результаты исследования являются частью Фонда Вандея. Жена Анна-Антуанетта Дидро и зять Абель Франсуа Николя Каруайон де Вандея (1746-1813) организовали погребение в приходской церкви Сен-Рош в Париже. Для этой цели священнику была незаметно обещана сумма в 1800 ливров в качестве пожертвования. На церемонии, как говорят, присутствовали 50 священников. Дени Дидро был похоронен в костнице под главным алтарем. Во время Французской революции, 4 февраля 1796 года, оссуарий, гробница Дидро и его останки были снесены солдатами, размещенными здесь.

Дидро поддерживал множество более или менее интенсивных отношений с самыми разными личностями своего времени. Эти отношения характеризовались высокой степенью индивидуальной специфики и динамизма с его коллегой, но, следовательно, также различной продолжительностью и конфликтностью в их непосредственных личных или почтовых проявлениях.

Только сотрудничество многих сделало возможным создание «Энциклопедии», что потребовало интенсивных отношений между Дидро и другими мыслителями. Эти встречи — особенно с Руссо и Вольтером, Гриммом и д»Гольбахом — оплодотворили и остальные его работы. Стиль речи и дискуссий Дидро, по оценке других, характеризовался часто быстрой манерой говорить, его объяснения были исключительно живыми и подвижными с тенденцией к отступлениям. Жан-Франсуа Мармонтель свидетельствовал о его захватывающем красноречии, которое просвещало все умы, а другой энциклопедист, Андре Морелле, — о его переполненности идеями и даре языкового остроумия своим собеседникам.

Ле Ронд д»Алембер

Среди троих, регулярно встречавшихся за ужином в отеле «Панье Флери» недалеко от Королевского дворца, помимо Руссо и де Кондильяка, был Жан-Батист ле Ронд д»Алембер. Будучи соредактором и автором многих, особенно научных и математических статей в «Энциклопедии», он написал — в ноябре 1757 года в седьмом томе этого труда — лемму о «Женевьеве». В мае 1741 года Ле Ронд д»Алембер был принят в члены Французской академии. Ле Ронд д»Алембер находился в постоянном почтовом контакте с Вольтером, который побудил его написать вышеупомянутую лемму о «Женеве». Последнее, возможно, не было полностью лишено интриг. В процессе работы ле Ронд д»Алембер поддался искушению и сделал много выпадов в сторону городской культуры, что вызвало небольшой переполох и побудило Вольтера из Женевы вступить в плотную переписку со многими участниками. В результате 7 января 1758 года ле Ронд д»Алембер отказался от энциклопедического проекта. Между этими двумя мужчинами существовали дистанционно вежливые отношения. После того как Дидро в 1769 году написал Le rêve de D»Alembert, главный герой произведения пришел в ярость и, по словам Жака-Андре Нейжона, потребовал, чтобы страницы рукописи были сожжены в его личном присутствии. Дидро попробовал свои силы в новой версии трилогии и воздержался от публикации диалогов, но благодаря распространению копий оригинального текста, его все же удалось опубликовать позже.

Было и еще одно различие между двумя философами. Если Дидро и русская царица вступили в контакт после ее воцарения в 1762 году, то д»Алемберт с 1746 года установил стабильно более интенсивный контакт с прусским королем Фридрихом II. Для обоих философов эти монархи оставались «эталонными личностями», пусть и не без противоречий. Оба поддерживали философов материально. Таким образом, с 1751 года д»Алемберт получал от Фридриха II пенсию в 1200 ливров.

Руссо

Когда Жан-Жак Руссо приехал в Париж летом 1742 года, он познакомился с Даниэлем Рогеном, который впоследствии стал банкиром, и через него вскоре встретил Дидро; оба стали близкими друзьями. Дидро в свою очередь познакомился с Этьеном Бонно де Кондильяком через Руссо, который уже знал его. Теперь эти трое встречались регулярно. Они договорились об издании литературно-критического журнала «Le Persifleur». Руссо редактировал первый выпуск, второй так и не появился.

Во время своего заключения в Венсенне Дидро пользовался поддержкой Руссо. Руссо написал госпоже де Помпадур письмо с просьбой освободить Дидро. Около 1750 года Руссо познакомился с Мельхиором Гриммом, который также познакомил его с Дидро.

Однако в середине 1750-х годов Руссо прекратил свои близкие отношения с Дидро. Причинами были его сложный характер и параноидальные идеи, которые были не совсем беспочвенны. Дидро, однако, оставался дружелюбным к нему на протяжении всей своей жизни. Отношения Руссо с Гриммом также разладились в 1756-1757 годах из-за путаницы и соперничества из-за госпожи Луизы д»Эпинэ.

Вольтер

Дидро давно был поклонником Вольтера и высоко оценил его поведение в деле Жана Каласа. Позже их отношения стали более отдаленными. В феврале 1778 года Вольтер был в Париже на премьере своей пьесы «Ирен». Вопрос о том, встречался ли он с Дидро по этому случаю, является спорным. Вольтер также выбрал Фридриха II в качестве «эталонного монарха».

Мельхиор Гримм

Его дружба с Гриммом также была разной степени интенсивности. Гримм познакомился с Жан-Жаком Руссо в загородном доме в Фонтене-су-Буа, принадлежавшем Фридриху Луи Саксен-Готскому-Альтенбургскому, летом 1749 года, а точнее в августе 1749 года, на вечеринке, устроенной тайным дипломатом и обергофмейстером бароном Ульрихом фон Туном (1707-1788). Именно через него он познакомился с Дидро. В начале их знакомства она была продиктована необыкновенной симпатией друг к другу, а также к Луизе д»Эпинэ. Гримм и Дидро работали над совместными проектами, такими как «Correspondance littéraire, philosophique et critique» или «Encyclopédie». Позже Гримм организовал продажу библиотеки Дидро русской царице, тем самым избавив его от финансового затруднения. Однако дружба закончилась поздно: Гримм отверг колониально-критический анализ «История двух Индий» Гийома Томаса Франсуа Рейналя, написанный в 1772-1781 годах при сотрудничестве Дидро. 25 марта 1781 года Дидро написал ему письмо, Lettre apologétique de l»abbé Raynal à monsieur Grimm, которое так и не дошло до Гримма. Дидро был разочарован подчиненным и эгоистическим отношением Гримма, его все более монархическим, абсолютистским позиционированием.

Д»Ольбах

Неизвестно, как познакомились Дидро и д»Ольбах. Большая часть их переписки была утеряна. Предположительно, изначально их объединял интерес к музыке. Оба с большим интересом следили за темами естественной истории, такими как химия. Дидро отредактировал самую важную работу д»Ольбаха — «Систему природы». Их дружба длилась всю жизнь. Д»Ольбах держался в стороне от обязательств перед европейскими монархами.

Энциклопедия (1747 — 1766)

В определенном смысле «Энциклопедия» преследовала цель лингвистически зафиксировать повседневные фактические контексты — «то есть способность как таковую, без возможности сказать как» — своего времени и сделать их объяснимыми «как» с помощью подробных иллюстраций и дополнений к тексту; сравнимо с различием между имплицитным и эксплицитным знанием, как выражением лингвистического процесса экспликации имплицитного.

Пример: маленький ребенок усваивает грамматику родного языка имплицитно, т.е. через распознавание образов. В школе ребенок обычно изучает грамматику языка в явном виде, т.е. через правила.

В 1745 году парижский издатель и придворный печатник Андре Ле Бретон планировал выпустить французское издание оригинального двухтомного английского труда «Циклопедия, или Универсальный словарь искусств и наук» Эфраима Чемберса 1728 года, содержащего исторические, биографические и географические тексты.

Первоначально Ле Бретон объединился с Джоном Миллсом, английским автором учебников по сельскому хозяйству, и Готфридом Селлиусом, юристом и натуралистом из Данцига. В то время как он должен был обеспечить финансирование, они вдвоем должны были перевести двухтомный труд Чамберса на французский язык. Контракт между Ле Бретоном, Селлиусом и Миллсом был подписан 5 марта 1745 года и разорван в августе того же года.

Ле Бретон, недовольный ходом работы над переводами, обвинил Джона Миллса в том, что тот недостаточно хорошо знает французский язык, а также в несоблюдении оговоренных сроков. 7 августа 1745 года между ними произошла открытая физическая ссора. Ле Бретон был судим Миллсом за нападение и побои, но был оправдан.

Первоначально Ле Бретон доверил руководство проектом энциклопедии в качестве редактора священнику и математику Жану Полю де Гуа де Мальвесу. Последний планировал переработать «Циклопедию Чемберса» и хотел адаптировать ее к современным условиям. Поскольку Ле Бретон в одиночку не мог собрать необходимые средства для реализации проекта, он объединил усилия с тремя другими издателями: Антуан-Клод Бриассон, Мишель-Антуан Давид, Лоран Дюран. Однако в 1747 году де Мальвес отказался от участия в проекте.

Теперь Дидро стал лидером проекта, уже переведя с английского историю древних греков, медицинский словарь и философский трактат Шафтсбери.

С самого начала «Энциклопедия» была задумана как исключительно совместный проект, и в этом отношении она отчасти отличалась от других энциклопедий и энциклопедических изданий. Еще одним новшеством стало введение перекрестных ссылок.

В своем «Историческом и критическом словаре» (1697) ранний французский философ эпохи Просвещения Пьер Байль использовал сложную типографику в виде одно- и двухколонного набора в сочетании со сносками и маргиналиями, которые воспроизводились справа. Этот «метод Байля» нашел свое отражение, хотя и в измененной форме, в «Энциклопедии» Дидро (см. также «Энциклопедия»).

Некоторые из авторов плагиатили тексты или отрывки текстов из других энциклопедий; например, «Grosses vollständiges Universal-Lexicon Aller Wissenschafften und Künste» Иоганна Генриха Цедлера (1732-1754) послужил источником для многих философских статей Жана Анри Самуэля Форми. Работа Зедлера, в свою очередь, многое взяла из «Философского лексикона» Иоганна Георга Вальха (1726).

Однако прошло еще почти три месяца, прежде чем 16 октября 1747 года Дидро и Жан-Батист ле Ронд д»Алембер были назначены редакторами «Энциклопедии». Дидро, который теперь возглавил проект, изменил первоначальный план простого перевода и адаптации текста на французский язык и решил значительно расширить двухтомный труд, чтобы сделать его суммой всех знаний своего времени. Для этого он сначала привлек к сотрудничеству своего друга Д»Алембера, математика и естествоиспытателя, а постепенно и других авторов, так называемых энциклопедистов, некоторые из которых были малоизвестными специалистами, а другие — известными личностями, например, Монтескье или Вольтер. 30 апреля 1748 года была выдана королевская привилегия на печать, Approbation et Privilège du Roy.

Из-за заключения в Венсенской крепости с июля по ноябрь 1749 года он был вынужден на несколько месяцев приостановить работу над «Энциклопедией» и был освобожден под письменное обязательство не публиковать больше богохульных сочинений. Поэтому в дальнейшем он был более осторожен и, чтобы не подвергать опасности прогресс «Энциклопедии», оставил неопубликованными многие другие труды.

В октябре 1750 года Дидро объявил в своем проспекте, что будет опубликовано издание «Энциклопедии» с восемью томами и шестьюстами табличками. Хотя Дени Дидро и д»Алембер видели человеческие знания сплетенными в систему, они выбрали алфавитный порядок для представления своих почти 61 000 статей, так что в первой окончательной версии «Энциклопедии». Первоначально они также рассматривали «Энциклопедию» как обзор состояния знаний своего времени.

Сам Дидро написал серию статей по истории философии, но он также писал статьи по эстетике, грамматике, риторике, даже педагогике и политике. Именно с последним он попал в опасную ситуацию. Важный вклад, включающий более тысячи записей, был сделан им по механическим искусствам (ремеслам). Кроме того, существовали дополнительные статьи из самых разных областей, которые стали необходимы по самым разным причинам, например, статьи о сельском хозяйстве и лемме животного были отредактированы Дидро.

Важный вклад в завершение работы над «Энциклопедией» внес Луи де Жокур, который присоединился к проекту примерно в 1751 году после ухода д»Алембера. Хотя отношения между Дидро и де Жокуром можно охарактеризовать скорее как прохладные, последний ценил его сочинения и усердие, которое оставляло ему время для написания других работ.

Значимыми являются три области: естественные науки, затем гуманитарные науки и механические науки. Для этого необходимо четко соотнести слова и термины с вещью или фактическим контекстом. Например, в области механических искусств, т.е. навыков и техники ремесленников и мастеров, было проведено множество дискуссий с практиками, чтобы привести факты в порядок. Тем не менее, для энциклопедистов не существовало выдающихся профессий, которые противостояли бы повседневным.

Для Дидро и его соратников было чрезвычайно важно не только лингвистически передать работу технологий своего времени, но и проиллюстрировать их для читателя или зрителя, дополнив текст подробными иллюстрациями с помощью гравюр: Соответственно, в разделе, посвященном сельскому хозяйству, те машины и инструменты, которые использовались для работы, изображены вместе с пасторальной пейзажной сценой с холмами и людьми, работающими на этих участках.

Однако эта алфавитная структура также позволила Дидро иногда обходить цензуру. Зная, что представители власти уделяют особое внимание терминам и статьям с политической и религиозной взрывоопасностью, он часто помещал свои идеи и критику Просвещения на «тривиальные» темы.

Протагонисты технических наук в XIX веке неявно ориентировались на эту нормативную программу «Энциклопедии» в смысле упразднения энциклопедизма в виде системы классических технических наук.

В 1750 году он написал проспект, который был разослан по всей Европе, приглашая заинтересованных лиц подписаться на «Энциклопедию». В ноябре 1750 года были опубликованы первые восемь тысяч экземпляров Prospectus, предварительного объявления «Энциклопедии», приглашавшего покупателей подписаться. Первоначально планировалось восемь томов текста и два тома гравюр на меди. В более позднем издании, опубликованном в 1755 году, Дидро говорит о двенадцати запланированных томах в статье о термине «энциклопедия» в томе V.

В 1751 году вышли две первые части «Энциклопедии или толкового словаря наук, искусств и ремесел».

Книготорговый успех произведения был огромен, но иезуиты и влиятельные представители Сорбонны диагностировали нехристианскую тенденцию и добились запрета от королевского совета короны, Conseil du roi de France. Однако, поскольку госпожа де Помпадур, некоторые министры, многие влиятельные масоны и главный цензор Кретьен-Гийом де Ламуаньон де Малешерб были на стороне энциклопедистов, с 1753 по 1756 год, несмотря на запрет, были опубликованы еще четыре тома. В конце концов, Малешерб в качестве главного цензора Censure royale предоставил «Энциклопедии» привилегию королевской печати в 1751 году. Малешерб симпатизировал Просвещению, занимая двойственную позицию. Он был слугой французской монархии в различных должностях — при Людовике XV и Людовике XVI. Но он спас публикацию «Энциклопедии» в 1752 году и предотвратил повторный арест Дидро. Хотя первые два тома издания были запрещены, Малешерб сумел добиться того, что королевский указ не отменил в явном виде привилегию на печать.

Это произошло на следующем фоне: первый том «Энциклопедии» появился в январе 1752 года, напечатанная дата июня 1751 года на титульном листе неверна. Так, первые репрессии против «Энциклопедии» со стороны государственных учреждений произошли в 1752 году, вызванные теологической диссертацией Жана-Мартена де Прадеса. Ее рецензировал ирландский профессор преподобный Люк Джозеф Хук (1716-1796), который в итоге лишился должности и сана. 18 ноября 1751 года де Прадес защитил свою диссертацию в Сорбонне. Но вскоре после этого его диссертация на степень доктора богословия была заподозрена в сомнительной верности догме — то есть в близости к «Энциклопедии», — так что академические власти подвергли его работу тщательной проверке.

В своей диссертации де Прадес выдвинул ряд тезисов, которые вызвали острый спор с представителями теологического факультета Парижского университета. Среди прочего, де Прадес выразил сомнения в хронологической последовательности событий в Пятикнижии и сравнил чудеса исцеления Иисуса с чудесами греческого бога врачевания Асклепия. Не называя своих моделей, де Прадес широко использовал предисловие к «Энциклопедии», написанное д»Алембером, «Предварительные рассуждения» и «Философские сочинения» Дидро. Де Прадес также поддерживал личный контакт с Дидро и несколько раз встречался с ним для бесед.

15 декабря комиссия Парижского богословского факультета, рассматривавшая дело, постановила, что тезисы, изложенные в диссертации, подлежат отклонению, а само сочинение подпадает под цензурные предписания. Для второго тома «Энциклопедии», опубликованного в январе 1752 года, де Прадес написал статью объемом около пятнадцати страниц под названием «Certitude, Gewissheit». Статья де Прадеса была обрамлена введением и хвалебным заключением Дидро. На фоне споров вокруг его диссертации богословы теперь выражали свое возмущение и обвиняли де Прадеса в ереси. Против де Прадеса был выдан ордер на арест, он бежал в Голландию и, наконец, в Берлин. Первые два тома «Энциклопедии», которые уже были опубликованы, были запрещены 7 февраля 1752 года, как и остальные тома. Кретьен-Гийом де Ламуаньон де Малешерб, главный цензор Королевской цензуры, вмешался, чтобы защитить его.

Малешерб отвлек кризис таким образом, что 2 февраля 1752 года декрет совета, arrêts du Conseil, определил только отрывки в первых двух томах, которые «оказывали разрушительное воздействие на королевскую власть и укрепляли дух независимости и бунта, а также двусмысленными терминами пропагандировали основы заблуждений, морального разложения, иррелигии и неверия». Однако это никак не повлияло на распространение «Энциклопедии», поскольку первые два тома уже были доставлены покупателям или подписчикам. Прежде всего, привилегия печати не была отменена. Малешерб также получил поддержку в этом вопросе от госпожи де Помпадур.

Однако после этого давление со стороны соперников усилилось. В 1758 году запрет был возобновлен, а в 1759 году папа Климент XIII внес произведение в Индекс. Тем временем, несмотря на Семилетнюю войну (1756-1763), правительство научилось ценить валютные поступления, которые поступали со всей Европы от продажи «Энциклопедии», и Дидро тайно поощряли продолжать работу.

Соредактор Жан-Батист ле Ронд д»Алембер вышел из проекта в 1759 году. В 1760 году его сменил очень преданный Луи де Жокур.

12 ноября 1764 года Дидро случайно обнаружил, что его издатель Андре Ле Бретон, не посоветовавшись с ним, внес изменения в последние тома текста, опустив целые отрывки и внеся серьезные текстовые правки. Хотя Дидро сначала хотел отказаться от дальнейшего сотрудничества с ним, он не дал этому зайти так далеко. В письме Андре Ле Бретону он написал:

Семнадцатый том текста был опубликован в начале 1766 года, а в издании «Энциклопедии» 1772 года проект был окончательно завершен одиннадцатым томом.

Дидро посвятил этому проекту 20 лет своей жизни. Он написал более 3000 статей, прежде чем с горечью завершил проект в июле 1765 года из-за отсутствия признания. Дидро ушел на пенсию и оставил публикацию последних томов с иллюстрациями своим преемникам, которые, как и первый, внесли большой вклад в славу предприятия. Согласно договору с издателями, он должен был получить 25 000 ливров за законченную энциклопедию. В письме к Жану-Батисту ле Ронду д»Алемберу от 14 апреля 1760 года Вольтер жаловался на столь малую сумму за двадцатилетний или предположительно двенадцатилетний труд.

В «Энциклопедии методической» — в 166 томах, опубликованных в 1782-1832 годах издателем Шарлем-Жозефом Панкуком и мадам Терезой-Шарлоттой Агассе (1775-1838) — «Энциклопедия или толковый словарь наук, искусств и ремесел», наконец, нашла свою переработку, расширение и разделение на различные специализированные энциклопедии.

Андре Франсуа Ле Бретон и его три деловых партнера Антуан-Клод Бриассон, Мишель-Антуан Давид и Лоран Дюран подписали соглашение о партнерстве traité de société в понедельник 18 октября 1745 года с начальным капиталом в 20 000 ливров и распределением долей в соответствии со взносами. Ле Бретону принадлежало 50 процентов, остальным — по одной шестой.

Многие книги, изданные в 18 веке, выходили средним тиражом от 500 до 1000 экземпляров. Проспект «Энциклопедии», опубликованный в ноябре 1750 года, был запланирован тиражом 8000 экземпляров. Покупателей должны были приглашать к подписке. Было заявлено восемь текстовых томов и два тома с гравюрами на меди. Согласно плану, они должны были появляться с интервалом примерно в полгода. Так, том II должен был появиться в декабре 1775 года, том III — в июне 1776 года, и так далее, пока, наконец, том VIII не будет представлен публике в декабре 1779 года. Подписка предусматривала авансовый платеж в размере 60 ливров и, по получении первого тома, еще 36 ливров, за тома со второго по восьмой — 24 ливра и за последние два тома с гравюрами — 40 ливров. Общая стоимость была рассчитана в 280 ливров, и если исходить из приблизительного обменного курса, по которому 1 ливр равен 10-12 евро, то общая цена составит 3000-3400 евро. На самом деле, том I был опубликован в июне 1751 года, том II — в январе 1752 года, том III — в ноябре 1753 года, том IV — в октябре 1754 года, том V — в ноябре 1755 года, том VI — в октябре 1756 года, том VII — в ноябре 1757 года, тома VIII-XVII — с 1765 по январь 1766 года, а последний том с пластинами и гравюрами — в 1772 году. В этой первой версии работа включала 60 660 элементов.

Когда Дидро присоединился к первоначальному проекту перевода английского издания «Циклопедии, или Универсального словаря искусств и наук» Эфраима Чемберса в 174647 годах под издательской эгидой Ле Бретона, он получил за свою работу 60 ливров в феврале, 45 ливров в марте, 90 ливров в апреле и 120 ливров в июне. В октябре 1747 года — первоначальный проект чистого перевода тем временем превратился в самостоятельную работу «Энциклопедии» — Дидро и д»Алембер заключили новый договор с издательским сообществом, состоящим из Андре Франсуа Ле Бретона, Антуана-Клода Бриассона, Мишеля-Антуана Давида и Лорана Дюрана. Согласно договору, Дидро должен был получить 7200 ливров, 1200 ливров после публикации первого тома и еще 6000 ливров частями по 144 ливра в последующие месяцы. В пересчете это составит, см. выше, от 78 000 до 90 000 евро.

Когда в ноябре 1754 года Дидро на длительный срок посетил семью и знакомых в своем родном городе Лангре, живший там нотариус Дюбуа посоветовал ему перезаключить контракт с издателями. Согласно новым условиям, Дидро должен был получить 2500 ливров за каждый завершенный том и еще 20 000 ливров по окончании проекта «Энциклопедии». Предположительно, Дидро получил около 80 000 ливров за 25 лет работы над «Энциклопедией», что соответствует средней стоимости от 32 000 до 38 000 евро в год. Парижское издательское сообщество под руководством Ле Бретона получило прибыль в размере 2,5 миллиона ливров, что стало издательской сделкой века. В мире к 1789 году было продано около 25 000 экземпляров «Энциклопедии» в различных изданиях.

Когда проект «Энциклопедии» достиг своего пика, в нем прямо или косвенно участвовало большее число ремесленников и представителей других профессий: Граверы, чертежники, наборщики, печатники и переплетчики — вот лишь некоторые из них. Энциклопедия состояла из 17 томов статей с 1751 по 1765 год и одиннадцати томов иллюстраций с 1762 по 1772 год, 18 000 страниц текста, 75 000 записей, из которых 44 000 были главными статьями и 28 000 второстепенными, в общей сложности 20 миллионов слов.

Целевой аудиторией дорогой и обширной «Энциклопедии» были предположительно состоятельные и, вероятно, образованные люди из буржуазии, дворянства и духовенства. Более того, можно предположить, что число читателей было больше, чем число владельцев.

Читайте также, биографии — Пифагор

Ранние философские работы

Помимо «Энциклопедии», у Дидро всегда были и другие работы. Перевод «Дознания» Шафтсбери, например, был не просто переводом на французский язык. Его расширенное название «Principes de la Philosophie morale ou essai de M. S***. sur le mérite et la vertu». Avec Réflexions (1745) продемонстрировал комментаторский характер этой работы, снабженной обширными сопроводительными текстами, в которых ясно выражалась позиция самого Дидро. Уже в 1746 году, после перевода Шафтсбери, он опубликовал свои «Философские размышления» («Pensées philosophiques»), в которых впервые развил материалистические и атеистические идеи радикального философа эпохи Просвещения. В 1748 году он также опубликовал эротический роман «Les bijoux indiscrets» («Болтливые мелочи»), который имел скандальный успех.

В «Pensées sur l»interprétation de la nature» («Мысли об истолковании природы», 1754) Дидро выступил как теоретический естествоиспытатель. Этот текст был призывом к принципу эксперимента и против рационального объяснения природы картезианцами, рационалистическими мыслителями после Рене Декарта. Дидро рассматривает процесс познания как взаимодействие между наблюдением, комбинированным размышлением и экспериментом. Мир кажется ему фундаментально познаваемым; он отвергает агностические позиции, а также познание природы, основанное исключительно на математике или ее чрезмерном акценте, последнее противоречит Д»Алемберу и его «Эссе о философских элементах» (1759). Но также и критическая оценка философских позиций Пьера-Луи Моро де Мопертюи, представленных в его «Системе природы или эссе об организованных телах» — первоначально опубликованной в 1751 году на латыни под названием «Dissertatio inauguralis metaphysica de universali naturae systemate» и под псевдонимом «Dr. Baumann aus Erlangen», в которой последний рассматривал теорию монад Лейбница и ее значение для натурфилософии, перетекла в «Pensées sur l»interprétation de la nature» Дидро.

Этот текст, в некотором смысле афористично разделенный на короткие статьи, основывает знания на трех инструментах: наблюдение за природой, размышление и научный эксперимент. В этом подходе он был связан с философией Джона Локка и Исаака Ньютона (см. статью XV).

В статье XXIV Grundriß der experimentellen Physik Дидро описал сферу ее применения и задачи («(…) экспериментальная физика в целом занимается вопросами существования, свойств и использования»), а затем дал определение этим и другим терминам, производным от них. В статье XXIII он различает виды философии: «Мы различали два вида философии: экспериментальную и рациональную». В следующих статьях из обоих афоризмов был сделан синтетический вывод. Начиная со статьи XXXI и далее, формулируются примеры и вытекающие из них предположения.

Влияние мысли Джона Локка на Дени Дидро было немалым; его самая важная для эпистемологического сенсуализма работа, «Эссе о человеческом понимании» (1690), уже была переведена на французский язык Пьером Косте в 1690 году под названием «Essai sur l»entendement humain». Как и английские сенсуалисты, Дидро также предполагал чувственную основу познания, а значит, и примат expérience над raison в познавательном процессе.

В 1749 году был опубликован вышеупомянутый философский трактат Lettre sur les aveugles à l»usage de ceux qui voient («Письмо о слепых для использования зрячими»), в котором Дидро, основываясь на тезисе, что человек, родившийся слепым (см. также «Зрительное восприятие»), не имеет возможности представить себе существование Бога, сомневается в его существовании вообще. В этой монографии Дидро рассматривает философские размышления слепого кембриджского математика Николаса Сондерсона, на мысли которого сильно повлияли атеистические соображения. Но именно Уильям Молино впервые обратился к этой так называемой проблеме Молино в 1688 году. Дидро принял «перспективу» слепого и потребовал, чтобы те, кто видит, домыслили себя в его воображении. Таким образом, «Письмо об авеуглах» также показало изменения в концепции Дидро. Деистическо-пантеистические взгляды, представленные в «Философских письмах», сменились более материалистическо-атеистическими идеями.

В 1751 году он внес вклад в основание философской эстетики своим «Письмом о глухих и немых, для пользы слышащих и говорящих» («Lettre sur les sourds et muets, à l»usage de ceux qui entendent et qui parlent»). Кроме того, Дидро тематизирует здесь феномен языка и его связь с чувственной средой. В своем роде метафизической анатомии (espèce d»anatomie métaphysique) он ставит сенсуалистический вопрос о том, как человек будет воспринимать окружающую среду, если отключить отдельные органы чувств, и спрашивает, как он мог бы воспринимать окружающую среду только через один орган чувств и, таким образом, как мир будет представляться в каждом из органов чувств. В «Письме о кислых и сладких» Дидро создает сценарий, состоящий из группы пяти человек, каждый из которых обладает только одним чувством и каждый из которых верит, что может воспринимать мир во всей его полноте. Он заключает, что эти люди, благодаря своему сознанию, памяти и способности к абстракции, вполне способны, например, создать концепцию числа из своих различных восприятий, а также общаться об этом. Аналоговый опыт различных органов чувств может привести к абстрактному понятию чисел и, таким образом, к осмысленному диалогу. С другой стороны, общающиеся люди должны были бы считать друг друга сумасшедшими, потому что каждый судит обо всем с помощью своих индивидуальных сенсорных характеристик.

В том же году Дидро был принят в Королевскую академию наук Фридриха II вместе с д»Алембертом.

В своих философских трудах Дидро с особым энтузиазмом воспринял идею развития, идею, которая затрагивала всю Вселенную. Все живое возникает из материального субстрата. Таким образом, материя может быть живой материей, которая способна к развитию живости и чувствительности (sensibilité), без необходимости предполагать конечную причинность в этом развитии или порождении. В предельной недоступности этой окончательности раскрывается и человеческая неспособность понять природу на ее собственных условиях, в предположении, что в этой недоступности кроется запрет на подведение природы под разум и волю Бога. Таким образом, Бог был задуман как человеческое существо, вознесенное в бесконечность. Природа была целым, кругом, в котором все живое возникало друг из друга. Это целое имело временную последовательность, развитие, так что все существующее вошло в поток времени. Он рассматривал материю как субстанцию становления, но представлял ее менее конкретно, чем, например, его друг Поль Анри Тири д»Олбах. Если его интерпретация природы, с одной стороны, должна была быть научно обоснованной, то в то же время это был проект, наполненный чувством и воображением, что впоследствии аналогичным образом утверждал Гете.

Автор романов и диалогов

Роман — это вымышленный литературный жанр, который только в XVIII веке начал освобождаться от предубеждения, что он, по мнению некоторых современных наблюдателей, является легкомысленным, поверхностным и аморальным.

Дидро работал над романами и рассказами, которые в ретроспективе кажутся удивительно современными и были опубликованы в основном только посмертно. Например, в 1760 и 1761 годах он написал «La religieuse» («Монахиня»), чувствительный роман с критикой церкви, который описывает испытания невольной монахини и сегодня является его самым читаемым (а также экранизированным) произведением (напечатанным только в 1796 году). Дидро был поклонником творчества Сэмюэля Ричардсона, и многое из его романов «Памела, или Вознагражденная добродетель» (1740) и «Кларисса, или История молодой леди» (1748) попало в «Религию». Во время работы над романом «Le Neveu de Rameau» Ричардсон умер 4 июля 1761 г. В своей книге «Éloge de Richardson» (1760) он похвалил его за то, что тот поднял жанр романа на серьезный уровень. Это отличало его не только от Вольтера, но и от Руссо, которые враждебно относились к новатору английского романа. Поэтому их причисляли к древним, а не, как Дидро, к современным. В своей страсти к Ричардсону Дидро даже упрекал свою наперсницу, Софи Волланд, за ее негативное отношение к роману «Памела».

Влияние английской литературы на Дидро было значительным. Если первыми его публикациями были переводы английских текстов на французский язык, за которыми последовала «La religieuse», написанная под влиянием Ричардсона, то «Jacques le fataliste et son maître» (1776) имеет параллели с «Жизнью и мнениями Тристрама Шэнди, джентльмена» Лоуренса Стерна (1759-1767). Стерн, который в 1762-1765 годах несколько раз посещал Париж во время своих путешествий по Франции и Италии, где он также познакомился с бароном д»Ольбахом, Дидро и другими, считается важным источником вдохновения для Жака ле Фаталиста. Известно, что Стерн поручил своему издателю в Лондоне прислать ему несколько уже готовых томов его издания «Тристрама Шэнди» для передачи Дидро. Позже Дидро писал Софи Волланд, что в «Тристраме Шэнди» он читал «самую глупую, самую мудрую, самую веселую из всех книг».

С 1760 по примерно 1774 год Дидро написал экспериментальный роман «Племянник Рамо» («Le Neveu de Rameau», впервые напечатанный в немецком переводе Гете в 1805 году, во французском переводе в 1821 году, в окончательно переоткрытом оригинальном тексте только в 1891 году).

Роман «Жак-фаталист и его учитель», начатый в 1773 году и завершенный в 1775 году, был опубликован в рукописном журнале «Correspondance littéraire» в 1778-1780 годах (в печати он появился только в 1796 году). В качестве рамочной истории Дидро выбрал девятидневное путешествие слуги Жака со своим хозяином в дом мокрой кормилицы, чтобы выплатить долг за уход за ребенком, записанным на него. Путешествие дает возможность вплести дополнительные истории. Отношения между Жаком, слугой, который убежден в детерминированности всех событий, но активен и способен жить, и его хозяином, который верит в свободу воли, но вял и пассивен, вдохновили Гегеля на разработку диалектики господства и подневольности в «Феноменологии духа», так же как амбивалентный герой «Невё де Рамо» вдохновил его на различие между «Ansichsein» и «Fürsichsein».

Неопубликованные работы Дидро с сатирическими тенденциями показывают явные сомнения в оптимистическом мировоззрении эпохи Просвещения, которое он публично отстаивал в «Энциклопедии». Его друг и впоследствии противник Руссо обвинил Дидро в том, что тот отвратил его от оптимизма.

Для Дидро письмо в форме диалога было очень важным как в пьесах, так и в эссе. Он развивал свои мысли в обмене с виртуальным коллегой. Этих воображаемых собеседников вскоре стали называть слушателями (auditeur), вскоре читателями (lecteur) или собеседниками. Со временем здесь также наметились изменения: Если партнеры по диалогу в Entretien entre D»Alembert et Diderot (1769) в рамках трилогии Le Rêve de D»Alembert и в Le Neveu de Rameau (1769) были еще конкретными лицами, то в рассказе Ceci n»est pas un conte (1773) они стали абстрактными собеседниками (interlocuteur), в котором партнеру оставлено лишь несколько личных черт, чтобы в конце концов еще больше удалить конкретную личность в «Дополнении к путешествию Бугенвиля» (1772) в виде разговора между А и Б.

Размышления о языке

Дидро определял термин «язык» очень широко — в него включались жесты и мимика, невербальная коммуникация в целом, особенно мелодико-ритмическое ведение голоса, в целом просодия. Артикулированный язык, будь то устный или письменный, был для Дидро лишь одной из форм человеческого самовыражения. Здесь он солидарен с Этьеном Бонно де Кондильяком. Дидро можно назвать чувственником, который также находился под влиянием энциклопедиста Шарля де Бросса.

Свои мысли о развитии языка он изложил в работе «Письмо о кислых и мускусных языках к использованию теми, кто их понимает и говорит» (1751). Здесь же он откликается на сочинения Шарля Батто «Прекрасные искусства, ограниченные одним принципом» (1747) и «Письма о французской фразе, сопоставленной с латинской» (1748). Другим важным участником дискуссии был автор «Энциклопедии» и основатель лингвистического типологического подхода Николя Бозе.

Дидро рассматривал развитие языка как процесс, в котором знаки все больше заменяются словами. Однако, когда речь шла о передаче эмоций, необычных ощущений или экстремальных психических состояний, он отдавал предпочтение жестам, жестовому языку, а не разговорному, словесному. Для него язык больше связан с эмоциональностью, аффектами и, следовательно, с поэзией и музыкой, чем с рациональным мышлением и логикой.

В своем «Письме о кислых щах и муэтах» Дидро пытается проследить различие между естественным порядком языка и искусственным языком. Начиная с разграничения естественных объектов восприятия, он отводит особую роль прилагательным. В естественных языках они ведут к существительным, как от свойств к объектам. Язык жестов также следует этому принципу. В своих рассуждениях, которые предполагают, что естественный язык — это искусственный язык, Дидро проясняет основную проблему теорий формирования языка. Ибо как можно провести различие между объектами восприятия, не имея в своем распоряжении знаков? И из чего мы вырабатываем критерии, которые, начиная с прилагательных (или свойств), ведут к образованию существительных от выражения идей?

Он также занимался вопросами общего синтаксиса органа мышления. До эпохи Просвещения считалось, что язык также содержит основные категории логики. Другими словами, люди были убеждены, что слово также отражает вещь, что оно непосредственно связано с ней, или, переводя на современную терминологию, что существует единство сущности между обозначающим, языковой формой, и обозначаемым, языковым содержанием.

Дидро занимался концепцией инверсии, которая была центральным аспектом грамматики Пор-Рояля в XVIII веке. Он также рассмотрел соображения Сезара Чесно Дю Марсе и де Кондильяка по этому поводу.

Для Дидро существовал первоначально-естественный, ориентированный на свойства и более поздний, ориентированный на вещи порядок слов. Он также видел в инверсии, которая должна быть присуща всем языкам высокого уровня, обращение к исходному естественному порядку слов. В своей теории Дидро занимает позицию номиналиста: он отрицает любую изначальную связь между словом и объектом.

Баттё, Дю Марсе и де Кондильяк предположили, что первые обозначения образовались путем имитации звуков, ономатопеи. С другой стороны, Дидро считает, что связь между звуковым высказыванием и вещью, которую оно призвано обозначить, изначально устанавливалась посредством жестов — между звуковым высказыванием и вещью не было связи, которая была бы непосредственно понятна другому человеку. Кроме того, он предполагает развитие запаса податливых звуков: начиная с легко произносимых звуков, органы артикуляции постепенно приобретали способность формировать более сложные звуки путем практики. Он называет эту первоначальную стадию использования языка langage animal. Это состояние сопоставления звуков и жестов.

Этот этап постепенно сменился этапом наивного языка. В процессе работы существенно расширяется словарный запас, необходимый для взаимопонимания. Сначала описывались вещи, которые можно было воспринимать только одним чувством, т.е. свойства объектов, и поэтому первые слова были в основном прилагательными. Затем, начиная с объектов, которые можно было воспринимать несколькими органами чувств, были образованы существительные. Наконец, путем абстрагирования от чувственно воспринимаемых свойств появились дальнейшие, более общие термины. Таким образом, артикли, существительные, прилагательные и глаголы были доступны, но склонение и спряжение все еще отсутствовали. На этом этапе жесты и мимика все еще необходимы для понимания языковых высказываний.

Наконец, формируется языковая форма (langue formée). Все части языкового высказывания теперь синтаксически связаны, жесты больше не нужны для понимания.

Для Дидро временные структуры в разных языках в конечном итоге имели решающее значение. Он описал переход от наивного языка к сформированному языку с помощью понятия «гармонии», под которым он понимал звуковые качества, ритм в сочетании гласных и согласных, а также синтаксис, то есть расположение слов. Одновременность обеих гармоний создает поэзию.

Для Дидро язык и слова всегда связаны с опытом, коннотацией или ассоциацией и таким образом формируют человеческое мышление.

Его предположения о теории восприятия и прекрасного

В письме Джону Локку от 7 июля 1688 года Уильям Молино поставил следующую проблему — проблему Молино:

Если предположить, согласно Дидро, что после успешной операции на глазах слепой сможет видеть достаточно ясно, чтобы отличать отдельные вещи друг от друга, сможет ли он тогда сразу же дать такое же название вещам, которые он ощущал, как и тем, которые он теперь видит? Что может сказать человек, который не привык «думать и размышлять о себе»?

Ранее слепой человек очень хорошо способен отличить геометрическое тело, например, шар, от куба. По мнению Дидро, человеку, который родился слепым, вовсе не нужно чувство осязания, а нужно больше времени, чтобы его чувство зрения адаптировалось к его задаче. Поэтому Дидро отнюдь не предполагал, что помощь чувства осязания была необходима для решения проблемы Молинье.

Он полагал, что образованным людям, прошедшим обучение в области философии, физики или, в случае геометрических твердых тел, математики, легче привести вещи, воспринимаемые через ощущения, в согласие «с идеями, которые он получил через чувства», и убедить себя в «истинности их суждений». Он предположил, что этот процесс протекает гораздо быстрее у людей, обученных абстрактному мышлению, чем у малообразованных и не имеющих практики размышлений.

В своем «Письме о слепых для использования зрячими» (Lettre sur les aveugles à l»usage de ceux qui voient, 1749) Дидро приходит к предположению, что качество восприятия не зависит от количества органов чувств. За этим стоит эмпирическая позиция, поскольку именно через органы чувств восприятие достигает sensorium commune, общего сенсориума. Он рисует для этого sensorium commune в Rêve de D»Alembert («паука», задуманного как мозг, в котором сходятся все впечатления и перцептивные содержания, и «паутину», поскольку все волокна органов чувств заканчиваются на пауке, а прикосновения к паутине вызывают соответствующие реакции у последнего. Но если восприятие не зависит от количества органов чувств, то возникает вопрос об определенности и надежности процесса восприятия. Ведь в результате содержание восприятия — независимо от типа органа чувств — было бы абстрактным, содержание не давало бы нам истинного образа реальности, а только реальность в абстрактных знаках, которые мы могли бы интерпретировать благодаря опыту (expérience).

Для Дидро (общая) реальность действительности, передаваемая чувственным восприятием, не является абсолютной, а имеет лишь характер относительного значения. Ведь каждое чувство представляло собой свою собственную (суб-)реальность, которая только в их совокупности делала возможной человеческую концепцию реальности. Поэтому недостаток сенсорных средств неизбежно ведет к модификации (общей) реальности, что, в свою очередь, приводит к изменению ментальной и этической чувствительности человека — точка зрения, которую он развил, в частности, в своем «Письме о слепых» …..

В этом он противоречит Шарлю Батто, который в своей книге «Les beaux arts réduits à un même principe» (1773) писал, что искусство — это имитация, опосредованная человеческими чувствами. Природа, имитированная таким образом, предстает не в своей сущности, а в своем внешнем виде. Баттё видит в этой теории подражания основу всех искусств; другими словами, в поэзии действуют те же эстетические законы, что и в живописи и музыке. Дидро выступил против такой объединяющей теории искусств в своем «Письме о кислом и светлом» (1751).

В статье о прекрасном (Beau) Дидро подробно излагает свои взгляды на прекрасное; она появилась во втором томе «Энциклопедии» в 1751 г. Это эссе уже было опубликовано отдельно в 1750 г. в виде препринта, что свидетельствует о том, что оно показалось ему достаточно значительным, чтобы сделать его самостоятельно доступным для публики. В ней собраны все важные рассуждения о дидротовской эстетике.

Прекрасное появляется в восприятии наблюдателя, но Дидро был убежден, что сам прекрасный объект может произвести этот эффект. Дидро отвергал идею объективной красоты; благодаря методичному подходу к объяснению своих мыслей он ясно дал понять, что акцент делается на восприятии отношений (rapports). Для Дидро красота была напрямую связана с абстрагирующей концепцией искусства.

Если целью изобразительного и исполнительского искусства в XVIII веке было подражание природе — предметы искали в реальности, а творческая реализация подчинялась нормативным правилам, — то эталоном оценки была сама природа и ее наиболее совершенное представление, то есть создание художественной реальности, содержащей наибольшее количество красоты и, следовательно, истины.

Дидро проводил различие между формами в вещах и формами нашего воображения. Не наш интеллект устанавливает отношения формы в вещах, но он лишь замечает отношения между обоими видами форм. Прекрасно все, что способно пробудить в сознании идею отношений (rapports éloignés) внутри множественности, задуманной как единство, именно как выражение абстрагирующей концепции искусства. Множественность, скрытая в реальности, организованной сетью связей. Красота не является абсолютной ценностью; в зависимости от того, оценивается ли рассматриваемый объект сам по себе или вместе с другими объектами своего рода, возникают различные качества красоты.

Дидро проводил различие между реальной красотой (beau réel), также «красотой помимо меня» (beau hors de moi) и воспринимаемой красотой (beau relatif), также «красотой по отношению ко мне» (beau par rapport à moi). Красота как beau réel заключается в гармоничных отношениях всех его частей к целому, beau relatif объекта, с другой стороны, основывается на большем количестве раппортов и, таким образом, представляет собой более высокую степень красоты. Дидро отмечает, что красота не является абсолютной ценностью; ценностное суждение о красоте может быть приписано объектам только при условии, что существуют наблюдатели-люди, которые могут вынести такое ценностное суждение на основе сходства их физической и психологической конституции.

Для него акт художественного присвоения был связан с научным знанием. Для обоих чувственных процессов или отношений к объекту целью была истина. Это достигалось через соответствие между суждением или красотой картины и объекта. Степень красоты объекта возрастает, когда можно распознать более одного отношения (раппорта). Но этот рост ограничен тем, что количество отношений произвольно или даже запутанно.

Для Дидро восприятие отношений является основой красоты, а повседневная природа — это, так сказать, первая модель искусства. Дидро понимал под природой всю реальность, включая повседневное человеческое существование, и обращал внимание на все стороны человеческих отношений.

Читайте также, биографии — Эпикур

Искусствовед

В 1665 году Королевская академия живописи и скульптуры организовала художественную выставку, которая с 1667 года стала доступной для широкой публики и проводилась с более или менее регулярной периодичностью. С 1699 года эти выставки проводились в Большой галерее Лувра, также известной как Двор Карре, или сокращенно Салон. Этот салон также служил для продажи произведений искусства в сотрудничестве с парижскими галеристами.

С 1759 года Дидро посещал эти салоны, часто вместе с Софи Волланд, до 1781 года и описал свои впечатления и размышления в общей сложности в девяти салонах. Более того, в последующие годы он изучал историю искусства, а также технику живописи и стал одним из первых профессиональных художественных критиков, написав девять статей о парижских салонах между 1759 и 1781 годами для рукописного журнала «Correspondance littéraire, philosophique et critique» своего друга Мельхиора Гримма.

В 1759 году Дидро записал свой первый «Салон» всего на восьми страницах. Книга 1761 года насчитывала уже 50 страниц, а книги 1763-1767 годов были не только еще более объемными, но и ясно показывали его развитие или индивидуализацию как художественного критика. Дидро не только приобрел опыт, но и причислял нескольких художников к своему кругу друзей. В салонах Дидро 1769, 1775 и 1781 годов заметен застой в его оценке изобразительного искусства. Основные положения своих размышлений он изложил в форме афоризмов в монографии «Размышления о живописи, скульптуре, архитектуре и поэзии» (1772).

Он стал знатоком живописи и мог обсуждать технические детали, дизайн и расположение картин, а также эффекты, которые они производили. Именно художественные произведения Франсуа Буше, Жана-Оноре Фрагонара, Луи-Мишеля ван Лоо, Шарля Андре ван Лоо, Жана Симеона Шардена или Клода Жозефа Верне вдохновили его на эстетические размышления, например, под термином le beau в его «Энциклопедии».

Взвешивание отдельных художественных жанров показало параллели с теорией театра. Так, хотя он рассматривал жанровую живопись, т.е. изображение бытовых сцен, только как «простое подражание, копирование общей природы», а классическую историческую живопись — как «творца идеальной и поэтической природы», в своих «Размышлениях о живописи, скульптуре, архитектуре и поэзии» (1772) он заявил следующее:

Из этой цитаты можно сделать вывод, что в конечном итоге определенные формы жанровой живописи могут больше отвечать чувствам зрителя. Поскольку они не являются эксклюзивными, они могут более четко показать общее человеческое.

Для Дидро красота в изобразительном искусстве (les beaux-arts) выражалась в следующих условиях:

Для Дидро важно прийти к суждению путем непредвзятого, методичного наблюдения за произведениями искусства. Он не основывал свои наблюдения на универсальных и вечных стандартах, но предпочитал изображение оригинального и повседневного идеализированному и преувеличенному. Чувственный эффект изображения, настроение зрителя для него важнее, чем оценка степени технического совершенства.

Свое понимание искусства, свою теорию искусства Дидро изложил во множестве писем и эссе в литературных журналах или салонных описаниях. Таким образом, целостной теории искусства, созданной им, не существует (см. также Эстетика). Скорее, он писал об искусстве в форме отражения своих собственных субъективных чувств и идей. Это создавало непосредственность, большую близость к рассматриваемому объекту искусства, что проявляется в его пояснительных описаниях и его воздействии на зрителя. Дидро упоминает работы Анны Доротеи Тербуш, включая свой портрет и его создание, в своей Correspondance litteraire от 1767 года.

Его работа в качестве агента по вопросам искусства для русской царицы

После продажи библиотеки Дидро русской царице Екатерине II в марте 1765 года, посредниками в которой выступили Фридрих Мельхиор Гримм и Дмитрий Алексеевич Голицын, почтовые контакты Дидро с царицей стали более тесными. Помимо работы библиотекарем собственной библиотеки, он был назначен императорским агентом по делам искусств, а в 1767 году — членом Российской Императорской Академии художеств (Русская: Императорская Академия художеств).

Дени Дидро вместе с Дмитрием Алексеевичем Голызиным и бароном Гриммом, например, организовали коллекцию Кроза. Первоначально она была создана усилиями Пьера Кроза и продана в Санкт-Петербург в 1772 году при поддержке Дени Дидро, так что коллекция Кроза теперь в основном хранится там, в Эрмитаже. Эта уникальная коллекция — в ней были работы Питера Пауля Рубенса, Рембрандта ван Рейна, Рафаэля да Урбино, Тициана и других — сначала перешла к племяннику Крозата Луи Франсуа Крозату (1691-1750), а после его смерти художественное собрание перешло к Луи-Антуану Крозату, барону де Тьерс (1699-1770), который объединил его со своей собственной коллекцией, содержавшей в основном произведения французских и голландских художников. Позже он также унаследовал коллекцию картин своего младшего бездетного брата Жозефа-Антуана барона де Тюньи (1696-1751) и объединил их. Луи-Антуан Кроза также продолжал собирать коллекцию и снова пополнил ее. Перед покупкой царицу консультировал Этьен-Морис Фальконе, и в октябре 1771 года коллекция, или более 400 картин, была приобретена Екатериной II за 460 000 ливров. В благодарность за свое посредничество Дидро получил шкурки благородных соболей, из которых ему сшили зимнее пальто.

В 1772 году Дидро приобрел для царицы две картины из коллекции мадам Мари Терезы Роде Жоффрен. Мадам Жеффрин заказала их для себя у Шарля Андре ван Лоо в 1754 году. Коллекция Франсуа Троншена (1704-1798) также была организована Дидро; она содержала почти сто картин Филипса Воувермана, Николаса Питерса. Берхем и Габриэль Метсу.

Читайте также, биографии — Кук, Джеймс

Дидро и театр

Вместе с Пьером-Огюстеном Кароном де Бомарше Дени Дидро был одним из изобретателей буржуазной трагедии. Он был в дружеских отношениях с французским драматургом Мишелем-Жаном Седаном, и у обоих были схожие взгляды на драматургию.

Он восхищался романами Сэмюэля Ричардсона «Памела, или Вознагражденная добродетель» (1740) и «Кларисса, или История молодой леди» (1748) — как сказано в его «Элоге Ричардсона» (1760) — потому что последнему удалось представить моральные темы в яркой и захватывающей форме на основе повседневных событий и своих собратьев. Его романы заставляли читателя забыть о том, что это вымысел. Дидро разработал свою доктрину реалистической детализации (roman réaliste) на основе работ Ричардсона. Именно детали, вкрапленные в сюжет, способствовали достоверности целого. Ведь искусство поэта или художника заключается в том, чтобы приблизить реальность к читателю или зрителю благодаря вниманию к деталям.

Дидро часто выбирал форму диалога как средство выражения своих мыслей, а также обладал — и не только как один из самых важных художественных критиков своего времени — сильным чувством живописного и жестикуляционного. Он написал несколько драм, которые сегодня почти не исполняются из-за их неинтересного сюжета с малой долей вероятности, но которые имели успех в свое время благодаря яркому изображению противоречивых чувств и внутренних конфликтов, а также благодаря близости к реальности, выраженной через буржуазные сюжеты.

Самыми известными «буржуазными драмами» Дидро были «Естественный сын или прелюдии веры» («The Natural Son», 1757), мировая премьера которой состоялась в год публикации в поместье герцога д»Айена в Сен-Жермен-ан-Ле, и «Отец семейства» («Le Père de famille», 1758), которая впервые была представлена в Марселе в 1760 году, а затем впервые в Париже 18 февраля 1761 года труппой «Французские комедианты». Обе драмы характеризуются буржуазными семейными конфликтами: В фильме Le Fils naturel молодой человек добродетельно пытается оставить своему другу женщину, в которую он влюбился против своей воли и которая, в свою очередь, магически притягивает его, но в итоге оказывается его сводной сестрой. В фильме Le Père de famille отец, который на самом деле хочет только подходящего традиционного брака для своих двух детей, после долгих внутренних конфликтов разрешает им браки по любви, которые впоследствии оказываются социально приемлемыми. Еще более важными, чем пьесы, были эссе по теории драмы, которые Дидро приложил к двум своим драмам: «Entretiens sur le fils naturel» — эпилог к драме, упомянутой в названии, и «De la poésie dramatique» — дополнение к «Père de famille». Они также теоретически утвердили новый жанр — буржуазную трагедию («drame bourgeois») вне традиционных жанров трагедии и комедии, которая должна была лучше них отражать реальность эпохи и, конечно, использовать прозу, а не стих.

Консервативно-роялистский публицист Эли Катрин Фрерон был одним из тех современников, которые пытались напасть на Дидро, используя порой нечестные средства. Например, он обвинил его в плагиате некоторых своих пьес и представил или, скорее, сконструировал «доказательства» этого.

Читайте также, биографии — Антисфен

Теория театра Дидро

Дидро стал значимым для развития театра (парижского ярмарочного театра, «Комеди Франсез») не столько благодаря исполнению самих драм, которые едва появились во Франции, сколько благодаря своей теоретической работе, в которой он стремился обновить современную драму.

Во французской драме XVIII века преобладали придворные темы и постановки. Дидро, напротив, хотел писать для эмансипирующейся буржуазии и поэтому стремился создать буржуазную трагедию как новый театральный жанр, который он также называл genre sérieux. Театр должен был работать с темами, возникающими в повседневной жизни, и исходить из обычных, как бы «частных» чувств людей, чтобы добиться обновления драматического искусства. Таким образом, «drame sérieux» в определенном смысле привела к растворению строгих жанровых границ между комедией и трагедией. Однако Дидро не прибегал к добавлению крайностей, чтобы преодолеть разделение жанров на трагедию и комедию: В его пьесах отсутствуют как ярко выраженные комические элементы, так и декламационный пафос трагедии. Аналогичным образом, роли слуг были отброшены как напоминание о разнице в статусе, которая по необходимости разделяла эти два жанра во времена Анцианского режима (Ständeklausel). Он поместил предложенную им драматическую форму между классической пьесой (классической комедией) и комедией, которую он, в свою очередь, разделил на серьезную (сериальную комедию) и смешную комедию (веселую комедию).

Дидро требует, чтобы поэт не возвышал свой собственный голос ни в драме, ни в диалогах романов, но чтобы он дал героям язык и выражения, соответствующие их характеру и ситуации. Движущийся театр, по словам Дидро, живет не столько устным словом, сколько мимической экспрессией; он должен быть в прозе, поскольку в повседневной жизни никто не говорит стихами. В то же время социальная роль и функции персонажей, включая их буржуазную профессиональную жизнь, должны были быть сильнее включены в сценическое произведение. Таким образом, Дидро был больше обязан творчеству английского драматурга Джорджа Лилло (1691-1739), чем шекспировскому театру.

Центральной темой французской теории актерского мастерства в XVIII веке был вопрос о сенсибилити: в какой степени актер должен сопереживать чувствам изображаемого персонажа, то есть следовать принципу «эмоциональной игры»? Здесь актерская игра измерялась необходимой чувствительностью. Дидро в своих ранних работах также изначально придерживался этого взгляда на актерское мастерство.

В 1764 году английский актер и друг д»Ольбаха Дэвид Гаррик находился в Париже для выступления в качестве гостя. В 1769-1770 годах Фабио Антонио Стикотти (1676-1741) опубликовал «Гаррика, или английских актеров» (Garrick, ou les acteurs anglois). Рецензия Дидро на французское издание «Замечания по поводу маленькой книжки под названием «Гаррик, или английские актеры» (Observations sur une brochure intitulée: Garrick, ou, Les acteurs anglais, 1770) показывает изменение взглядов. Он уже изложил ее в письме Мельхиору Гримму от 14 ноября 1769 года: По его словам, существует прекрасный парадокс: именно чувствительность (sensibilité) производит посредственного актера, но еще более крайняя чувствительность производит узкомыслящего актера, и только холодный рассудок и голова делают великого мима. Дидро стал сторонником теории, согласно которой актер должен сознательно держать дистанцию с изображаемым персонажем, то есть следовать принципу «рефлексивного актерства».

В диалоге Paradoxe sur le comédien («Парадокс об актере»), который он писал с 1770 по 1773 год, он полностью дистанцировался от эмоциональности. Он выступал за рационального, холодного и наблюдательного актера; людьми движет не страстный эмоциональный актер, а внутренне трезвый. Поэтому идеальный актер воплощает в себе следующие парадоксы.

Для Дидро успешная пьеса создается не тем, что актер, выступающий на сцене, отождествляет себя со своей ролью и выражает свое «настоящее чувство». Ведь тогда, во-первых, актер мог играть только самого себя или, по крайней мере, очень ограниченный круг ролей и ситуаций, а во-вторых, это было бы неэффективно даже на сцене. Скорее, актер должен решить и выполнить с холодной отстраненностью любое действие, которое кажется ему наиболее подходящим. Например, Дидро выступал против так называемой речи в сторону; скорее, актер не должен выходить из образа и ломать четвертую стену, например, реагируя на выражение аплодисментов или недовольства аудитории.

Это, кстати, обеспечивает воспроизводимость спектакля, чего не скажешь об эмоциональной, идентифицирующей актерской игре. Дидро различает три типа акторов:

Хороший актер должен обладать здравым смыслом, быть холодным наблюдателем, быть одаренным острым интеллектом и не иметь чувствительности, а также быть способным к имитации. По мнению Дидро, актер должен приобретать свою роль с помощью воображения и суждения; он называл это созданием идеальной модели, которая, отрепетированная, может быть воспроизведена в любое время. В современной интерпретации — психофизическое содержание воображения, модель, к которой актер приспособился и которую он может воспроизвести по памяти с помощью физических усилий. Дидро предостерегает актера от сильных колебаний эмоций, которые мешают актеру сосредоточиться на умственном и физическом плане, что ему совершенно необходимо для равномерного построения своей роли.

Критика Дидро была направлена против практики исполнения классической французской трагедии (tragédie classique française), поскольку вместо стилизованных декораций на маленькой сцене он хотел иметь большую сцену, которая позволила бы представлять одновременные сцены. Кроме того, вместо локального единообразия во всей постановке следует стремиться к смене места действия, которое должно быть убедительно узнаваемо в изменении сценического оформления.

Влияние Дидро на теорию театра в этом отношении простирается до Бертольта Брехта и его теории отчуждения, которая, по сути, служит для того, чтобы сделать видимой дистанцию между представляемым и представлением (см. также теорию драмы).

Читайте также, биографии — Анаксагор

Журналистская деятельность

В течение своей литературной жизни Дидро участвовал в различных журналистских проектах. Пресса появилась во Франции уже в XVII веке: с 1631 года выходили новостная газета «La Gazette» и еженедельник «Nouvelles ordinaires de divers endroits». В данном контексте термин «журнал» изначально относится к периодическим изданиям в целом, поэтому журналы XVIII века изначально были только литературной периодикой, то есть изданиями обзорного характера.

В 1740 году Дидро писал статьи для «Mercure de France» и «Observations sur les écrits modernes»; в 1747 году он планировал, в частности, издание «Le Persifleur» вместе с Руссо; в «Correspondance littéraire, philosophique et critique» Гримма он написал свою первую рецензию 15 января 1755 года с примечанием «Cet article est de M. Diderot», что было для него здесь типично. В 1775 году многолетний секретарь Гримма Жак-Анри Мейстер взял на себя редакцию этого издания. Это также принесло облегчение Дидро, который в пятидесятые и шестидесятые годы выпускал четыре-пять статей в год — в основном небольшие или большие заказные работы литературного и искусствоведческого содержания. Поражает частое участие Дидро в отсутствии Гримма.

Парижская гильдия книготорговцев, представленная издателем Андре Ле Бретоном, попросила Дидро написать текст на тему свободы печати. В 1763 году он написал «Памятку о свободе прессы», адресованную Антуану де Сартину, преемнику Малешерба на посту директора библиотеки.

Размышления о музыке или его позиция в споре о буффонистах

1 августа 1752 года итальянская оперная труппа под руководством Эустакио Бандини исполнила оперу Джованни Баттиста Перголези «La serva padrona» в Королевской музыкальной академии в Париже. Гримм вызвал споры, которые стали известны как «споры буффонистов».

Это обострение имело десятилетнюю традицию и проявилось в конкуренции между французскими и итальянскими оперными компаниями. В ходе споров, затянувшихся почти на два года, было опубликовано довольно много работ на эту тему, написанных в основном ведущими музыкальными теоретиками и философами. Уже в XVII веке в музыке было важно различие между dessin, рисунком или мелодией, и couleur, цветом или аккордами. В XVIII веке эта пара терминов dessin и couleur была взята на вооружение в музыкальной эстетике, особенно Жан-Жаком Руссо. Это было время, когда имитация природы, подражание, а не художественная идея определяли ранг и ценность произведения искусства. И в этих аккордах или гармониях Руссо видел старое, традиционное, приятное для слуха, но лишенное жизни и души. По мнению Руссо, они основывались исключительно на условностях, для точного понимания которых потребовался бы словарь или точная композиционная спецификация Рамо. Итальянская музыка с ее мелодией, которая предполагает пение и достигает человеческого чувства, должна рассматриваться в контрасте с математической дифференциацией композиций Рамо, для которого гармонические структуры более важны и апеллируют больше к интеллекту, чем к чувству.

Вопрос о том, какой жанр оперы следует предпочесть — итальянскую оперу-буффа или традиционную французскую лирическую трагедию — обсуждался поверхностно. Самым ярким представителем французской оперы был Жан-Филипп Рамо, композитор и музыкальный теоретик, который около 1722 года выступил против музыки и композиторской практики покойного Жана-Батиста Люлли. Рамо сочинял по гармоническим законам Traité de l»Harmonie (1722), которые были основаны на порядке математики. Однако в середине 18 века, после первоначальной поддержки со стороны некоторых энциклопедистов, он стал все больше ассоциироваться с музыкальным чувством Анцианского режима. Эти энциклопедисты сначала защищали Рамо против Люлли, но в 1752 году расположили себя против Рамо и Люлли. Композиторские корни Рамо также уходили в XVII век и картезианскую мысль, а его эстетика основывалась на принципе подражания природе.

Главными героями querelle des Bouffons были Гримм с его «Маленьким профессором Боэмишброда» (1753) и Руссо «Письмо о французской музыке» (1753). Они высказались в пользу итальянской формы оперы, потому что здесь музыка была на первом месте и, вместе с эмоционально акцентированным языком, придавала оперному спектаклю максимальную выразительность. Дидро встал на сторону своих друзей и защищал их яростные позиции, а также оперную композицию Руссо Le devin du village. С другой стороны, защитники французского оперного стиля считали невозможным, чтобы, например, действия повседневной жизни можно было проиллюстрировать музыкой. В конце концов, пение как средство драматической композиции работает только на более высоком уровне идеализации, то есть с возвышенными сюжетами, такими как мифология или история.

Тем не менее, Дидро нападал не столько на французскую оперу как таковую, сколько на ее догматических сторонников. И поэтому Дидро занял лишь среднюю позицию в этом споре, а некоторые его взгляды на него не были своевременно опубликованы. Возможно, он имел в виду свой проект «Энциклопедии», в котором он также хотел заручиться сотрудничеством Рамо, а может быть, эти пункты были слишком острыми для него; например, идеи сделать декорации оперы менее помпезными и более соответствующими повседневной жизни встретили его безоговорочное одобрение. В целом, споры о буффонистах играли для него лишь подчиненную роль. В конечном итоге Дидро выступил за новые темы в музыке, которые дали бы ей возможность пробудить подлинные страсти.

Дидро очень интересовался музыкой; например, в 1769 году он познакомился с музыкальным теоретиком и писателем Антоном Бемецридером во время уроков игры на клавесине для своей дочери.

Мир мысли Дидро

Если рассматривать творчество Дидро в целом, он никогда не организует свои мысли в единую и всеобъемлющую систему («связно систематизирующая философская система»), однако фиксированная система отсчета может быть найдена или реконструирована. Но размышления, распространенные на все его творчество, производят впечатление разрозненных до противоречивости, парадоксальных в своих предположениях. В этом проявляется особенность Дидро в разнообразии видимостей, частом разрешении в форме диалога. Мышление и размышления Дидро направлены на один аспект, который он, однако, не прорабатывает систематически по отношению ко всему своему творчеству, а проникает в текущий аспект безотносительно к философскому целому. Кроме того, Дидро редко дает ссылки на источники, а его ссылки уже недоступны современному читателю, так что его корни в гуманитарных науках раскрываются лишь косвенно. Анализ философско-исторических фактов творчества Дидро осложняется его единственной фрагментарно сохранившейся перепиской и столь же фрагментарными свидетельствами его библиотеки, которая была вывезена в Россию и там распространялась; сопроводительный каталог которой, к тому же, был утерян.

Это может быть связано с тем, что Дидро отвергал догматическое мышление в любой форме. По его мнению, столь последовательный отказ от системного духа может быть связан с тем, что все метафизические системы, как бы они ни были продуманы, не позволяют постичь абсолютную истину или суть вещей. Для Дидро догматизм является выражением интеллектуальной узости и рефлексивной односторонности, поскольку такие установки абсолютизируют всю сложность реальности и допускают лишь ограниченную форму реконструируемой реальности. Это свидетельствует о его эпистемологическом и метафизическом скептицизме.

Отсутствие сразу последовательной и систематизирующей философской системы не означает, однако, что Дидро не мог решать вопросы в своих трудах с помощью единой, систематической и логической структуры. Примерами такого эксклюзивного подхода являются следующие работы: Mémoires sur différents sujets de mathématique (1748), Éléments de physiologie (1773-1774) или статья Beau из «Энциклопедии». Таким образом, ни в коем случае нельзя подтвердить утверждение, что работы Дидро характеризовались фундаментальной неспособностью к методичному мышлению. Скорее, он решал сложные философские вопросы в различных литературных жанрах.

Дидро придерживался материалистической концепции, которая выражала монистическую позицию через «Размышления об истолковании природы» («Pensées sur l»interprétation de la nature», 1754), «Сон д»Алембера» («Le Rêve de d»Alembert», 1769) и, наконец, «Элементы физиологии» («Eléments de physiologie», 1774).

Дидро развивал свой мир мысли в различных литературных формах и жанрах, которые он предпочитал, таких как набросок, эссе, диалог, сон, парадокс, письмо и, наконец, конте.

Читайте также, история — Платон

Значение термина sensibilité universelle в размышлениях Дени Дидро

На Дидро повлиял дискурс отхода от картезианского мышления и перехода к эмпиризму английского образца, который становился все более очевидным, начиная с XVIII века. В то же время идея человеческой чувствительности приобрела важное значение для объяснения межличностных процессов; так, говорили, с одной стороны, о чувствительности чувств, sensibilité de l»âme, а с другой — о внутренней моральной чувствительности, связанной с преобладающими ценностями. Это понимание чувствительности было включено в медицинский дискурс в течение столетия и интерпретировано как свойство раздражительной нервной системы. Но виталистские идеи, такие как «Медицинская доктрина Школы Монпелье», также повлияли на Дидро, как и его интеллектуальная близость с Шафтсбери. Именно «Размышления об интерпретации природы» (1751) привели Дидро к его первой работе по естествознанию. В эту монографию он включил критическую оценку философских позиций Пьера-Луи Моро де Мопертюи. Это Мопертюи, который в своей «Системе природы или эссе об организованных телах» (впервые опубликованной на латыни в 1751 году под названием «Dissertatio inauguralis metaphysica de universali naturae systemate» и под псевдонимом Доктор Бауманн) рассматривал теорию монад Лейбница и ее значение для натурфилософии. Мопертюи также приписывал молекулам материи чувствительность, чтобы объяснить движение и развитие к органической жизни.

Еще в 1759 году Дидро написал письмо Софи Волланд, в котором сообщил, что обсуждал этот вопрос в замке Гран-Валь с д»Ольбахом и «отцом Юпом», le père Hoop, который приехал из Шотландии и изучал медицину. Эту идею «чувствительной материи», или универсальной чувствительности, sensibilité universelle, он набросал между 1754 и 1765 годами, точнее, в другом письме, на этот раз к Шарлю Пино Дюкло от 10 октября 1765 года. Именно эта всеобщая чувствительность материи или универсальная чувствительность позволила неорганической материи стать органической и стала основной гипотезой понимания природы Дидро. Жизнь возникла в результате последовательного объединения «молекул» материи, способных к восприятию, подобно рою пчел. В натурфилософии Дидро Вселенная состоит из чувствительных и энергичных «молекул», которые могут рекомбинировать и, как бы, снова растворяться благодаря присущим им способностям. Результатом этого является постоянное изменение.

Его «материя» иногда также мыслится как «атомы», по-дидротовски «молекулы», которые, однако, несут в себе, так сказать, имманентно необходимое качество — «чувствительность», sensibilité. И то, и другое является гарантом развития или динамики развития. При этом «чувствительность» появляется только при определенном уровне организации. Как таковые, эти дидротовские «молекулы» частично обладают свойствами, которые их предшественники уже несут в себе и которые они, так сказать, наследуют от них; кроме того, возникают «результирующие» свойства или даже новые свойства, которых еще не было у предшественников и которые «появляются» только в результате взаимодействия элементов, так что можно также назвать дидротовскую концепцию «материи» или его концепцию материализма «эмерджентным монизмом».

Взгляды Дидро на биологическое мышление

Дени Дидро очень интересовался биологическими вопросами. Эти вопросы вращались вокруг тем происхождения материи и ее перехода от неорганического мира к органическим, живым формам, возникновения видов во времени, вопросов первобытного порождения и предсуществующих зародышей и т.д., как в «Le rêve de D»Alembert» (1769), «De l»interprétation de la nature» (1754) и «Éléments de physiologie» (1773-1774). Дидро читал, встречался или вел интеллектуальный обмен с Полем Анри Тири д»Ольбахом, Жоржем-Луи Леклерком де Бюффоном, Теофилем де Бордю, Пьером-Луи Моро де Мопертюи, Альбрехтом фон Халлером, Абрахамом Трембли, Джоном Тербервиллем Нидхэмом, Мари Маргерит Бихерон и другими современниками.

В своем биологическом мышлении Дидро был привержен идее трансформации. Идеи «Scala Naturae», «лестницы природы» (фр. l»échelle de la nature), также сформировали мышление Дидро. Согласно их предположениям, в природе не существует разрывов, все природные объекты находятся в тесной непрерывной связи друг с другом. Его предположение о генеральной чувствительности материи дало ему возможность объяснить возникновение жизни через высвобождение сил, потенциально содержащихся в материи, — силы смертной и силы живой. В «Письме о слепых для пользы зрячих» (1749) он утверждал, что хотя природа может формировать себя из присущих ей сил, остаются только те формы, которые способны к жизни и чья структура не противоречит окружающей среде. Эти мысли напоминают теорию эволюции Чарльза Дарвина. Однако идея естественного отбора все еще отсутствует. Он кажется ближе к Жану-Батисту де Ламарку, который должен был представить первую научную теорию эволюции около 1800 года.

Этой «материи» с той же имманентностью приписывается возможность развития и продвижения к самостоятельным образованиям. По мнению Дидро, предпосылкой для этого было наличие «чувствительности»; при этом он проводит различие между неактивной и активной чувствительностью. «Материя» — это целое, состоящее из отдельных «молекул», иногда Дидро также говорил об «атомах», которые затем соединялись вместе в бесконечном разнообразии, образуя тела или компоненты, даже живые организмы. Эти строительные блоки объединяются в целое, связное целое, которое имеет потенциал для превращения в живые организмы и развития сознания. Таким образом, бытие объясняется как сочетание «чувствительных молекул». Таким образом, переход от неорганического к органическому и, в конечном счете, к живому становится непрерывным.

Для Дидро живое, а значит и человек, является частью причинно обусловленной вселенной, а внутри нее — высокосложным, структурированным сочетанием «молекул», которое уже решительно не отличается от остального живого бытия ни разумом, ни постулируемыми врожденными идеями (ideae innatae согласно картезианскому врожденности), ни нематериальной душой. Жизнь лишь постепенно отличается по своей «молекулярной» сложности. Концепция, на которую, кажется, больше повлияло его участие в лекциях Гийома-Франсуа Руэля, чем концепция де Бюффона, которая все еще приписывает человеку исключительный статус в цепи тел.

Дидро приписывает неорганическому миру потенциал имманентного развития к органически живому. Однако не следует понимать это как спонтанную генерацию или generatio spontanea. Скорее, дидротовские «молекулы» впервые проявляют свои характерные свойства, именно свойства постоянного перехода и постоянной трансформации, благодаря способности к чувствительности, sensibilité, также sensibilité universelle. Переход от инертной материи к активной он объясняет действием внутреннего агента, который он называет энергией. Более того, «материя» в терминологии Дидро была наделена чувственностью. Однако приравнивание sensibilité, например, к немецкому концептуальному полю «Empfindungsvermögen» или «ощущение» не соответствует соображениям Дидро. Например, во сне Д»Алемберт сравнивает живую силу, force vive, с мертвой силой, force morte. Различие между механической силой и энергией в то время еще не было четко сформулировано. Чувствительность инертная и чувствительность активная теперь будут соответствовать, как бы по аналогии, этим двум силам.

В том самом письме к Софи Волланд, которое Дидро написал из Гран-Валь 15 октября 1759 года, он недвусмысленно заявил, что существо никогда не может перейти из состояния неживого в состояние живого. Для «материи», понимаемой исключительно в физико-химических терминах, переход от неорганических «молекул» к органической жизни был немыслим. По мнению Дидро, никакая комбинация неорганических «молекул», какой бы сложной она ни была, не способна на такую интерпретацию «материи». Но включив, дополнив чисто физико-химическую концепцию материи постулатом универсальной чувствительности (собственная концепция материи Дидро), неорганическая, мертвая материя может превратиться в живую и сознательную жизнь.

Эффект внутреннего агента, énergie, напоминает Готфрида Вильгельма Лейбница, чьи доступные работы он высоко ценил, но для Лейбница этот агент был совершенно нематериальным. Хотя некоторые вещи напоминают виталистскую позицию, например, жизненная сила (vis vitalis), его позиция ближе к школе Монпелье, Doctrine médicale de l»École de Montpellier, которую называют «виталистским материализмом».

С Жоржем-Луи Леклерком де Бюффоном, который был близок к энциклопедистам, его взгляды на естественные науки были схожи. Он также, директор современного Сада растений с 1739 года, выступал против чисто картезианского и математического взгляда на науку. Дидро пропагандировал идею лестницы материи или видов, на которой живая и неживая природа располагаются по ступеням в соответствии с совершенством. Концепция, которую де Бюффон также взял за основу. Вначале он должен был написать статью под заголовком «Природа» для «Энциклопедии». Эта статья так и не была получена Дидро, однако оба автора остались в дружеских отношениях.

Для Дидро отдельные виды, здесь на примере четвероногих, развились из первобытного животного, архетипа всех животных; природа не сделала ничего другого, кроме как удлинила, укоротила, изменила форму, увеличила или опустила определенные органы одного и того же животного — так в «Pensées sur l»interprétation de la nature» (1754). Эти идеи, по-видимому, возникли в результате обмена или, по крайней мере, под влиянием мыслей де Мопертюи и его «Системы природы, или Эссе об организованных телах» (1751), а также мыслей де Бюффона и Луи Жан-Мари Дюбентона в четвертом томе «Истории природы, общей и частной» (Histoire naturelle, générale et particulière, 1752).

Развитие было задумано Дидро как последовательность метаморфоз, которые изменяют форму исходного животного, в смысле того, что было сказано выше. Между этими «переходами видов» четкие разделения или границы, отличающие один вид от другого, не были в центре внимания его рассуждений; скорее, переход от одного вида к другому мыслился как нечто незаметное и постепенное. Для него казалось, что целые виды могут как появляться, так и вымирать один за другим, как и отдельные особи каждого из видов. Отвергая концепцию сотворения мира, он считал не веру, а естественное наблюдение или эксперимент существенной поддержкой предположения о неизменности видов с момента предполагаемого сотворения мира.

Однако концепцию Дидро нельзя отождествлять с идеей эволюции в более узком смысле. Хотя идея незаметного и постепенного перехода от одного вида к другому уже была первым важным шагом на пути к более поздней идее классификации отдельных видов.

Экономические и политические соображения

За свою жизнь Дидро стал свидетелем трех крупных войн, таких как война за польское наследство с 1733 по 1738 год, война за австрийское наследство с 1740 по 1748 год и Семилетняя война как первое глобальное событие с 1756 по 1763 год. В 1751 году Дидро написал статью «Политическая власть» («autorité politique») для «Энциклопедии». В нем он решительно поставил под сомнение божественное право королей и правителей, а также естественно-правовое происхождение их власти. Он видел решение не в разделении властей по Монтескье, а в монархии, поддерживаемой согласием подданных, с регентом, выступающим в качестве исполнителя воли народа. Однако один просвещенный монарх не был гарантией от деспотических устремлений.

Дидро не разработал никаких четко сформулированных политических идей, которые могли бы заменить систему, подобную Анцианскому режиму. Но он сформулировал в общих чертах, что ни одно человеческое существо не может без ограничений властвовать над другим человеческим существом. Скорее, подданные должны были обезопасить себя от правителя, и наоборот, посредством общественного договора, согласия.

Благодаря своим контактам с Франсуа Кеснеем, Пьером Самюэлем дю Поном де Немуром и другими представителями школы физиократов, он изначально был близок к их позициям. В декрете о торговле зерном от 19 июля 1764 года возобладали идеи Франсуа Кесне. Согласно этому, должен был стать возможным неограниченный экспорт зерна, а все препятствия колбертианских декретов должны были быть устранены, что сделало бы рынок естественным регулирующим инструментом экономической системы. Под влиянием Фердинандо Галиани, чьи «Диалоги о коммерции» редактировал Дидро, он изменил свое мнение. Мнение аббата Галиани противоречило мнению правительства Сезара Габриэля де Шуазеля-Праслина и его (физиократически ориентированного) генерального контролера финансов Этьена Мейнона д»Инво, а также мнению Жака Неккера. Из-за этого взрывного характера Дидро опубликовал «Диалог аббата Галиани» только в декабре 1769 года, после того как д»Инво был отстранен от должности и заменен Жозефом Мари Террай, который был открыт для идей аббата Галиани.

Для физиократов, а также для Анн Робер Жак Турго, маркиза де Кондорсе и д»Алембера экономический либерализм был неотделим от идеи политического либерализма. С другой стороны, для аббата Галиани и Дени Дидро эти соображения были ошибочны: самоутверждающийся «естественный порядок в экономической системе» перерастет в государство собственнических классов, в котором интересы отдельных лиц или групп будут преобладать над интересами широкой общественности и населения. Поэтому Дидро изменил не только свои экономические, но и политические концепции. Он окончательно порвал с физиократизмом после поездок в Бурбонн-ле-Бен и Лангр, где столкнулся с нищенским положением крестьян. В своей «Апологии аббата Галиани» ((1770), опубликована в 1773 году) он снова защищал неприятие аббатом свободной торговли зерном.

Среди его важных политических текстов — «Путешествие по Голландии» (1773), «Наблюдения над Хемстерхюисом», «Рефутация Гельвеция» (1774), «Essai sur les règnes de Claude et de Néron» (1778), «Dialogues sur le commerce des blés» (1770) и «Histoire des deux Indes». Некоторые тексты были письмами или ответами, например, «Первое письмо горожанина Зеле» (1748) к М.Д.М., впоследствии идентифицированному как Совер Франсуа Моранд, «Письмо о торговле литературой» (1763) к Антуану де Сартину, «Наблюдения над Наказом» (1774) и «План университета» (1775), оба к Екатерине II, России. Почти все упомянутые работы появились в семидесятых годах XVIII века.

Основные политические и экономические труды Дидро были написаны в период с 1770 по 1774 год. В них он также описал свои разочарования в «просвещенных монархах», таких как царица Екатерина II из России, а еще больше — Фридрих II из Пруссии.

Для Дидро тирания представляет собой присвоение власти par excellence, которое не ведет к миру настоящего счастья, bonheur présent, но превращает мир в место страдания. Таким образом, его последствия сравнимы с последствиями доктрины теологов, которые связывали все с грядущим счастьем, bonheur à venir, и тем самым духовно дезориентировали людей и побуждали их убивать друг друга. Дидро осветил последствия правления тирана в «Письме об исследовании эссе о правящих, или Страницы против тирана» (1771) и в «Принципах политики суверенов» (1774). Создавая образ прусского монарха Фридриха II, Дидро имел в виду макиавеллистского и деспотичного тирана par excellence. Для такого тирана, по словам Дидро, не существует ничего святого, sacré, потому что тиран ради своей власти готов отказаться от всего, даже от счастья своих подданных. Для него Фредериканское государство было еще более военным государством, политика и монархическая власть которого были направлены только на увеличение последней, но не на благо подданных.

В 1770 году друг Дидро д»Ольбах анонимно опубликовал в Лондоне «Essai sur les préjugés ou de l»influence des opinions sur les mœurs et sur le bonheur des hommes» под инициалами Mr. D. M. В этом эссе о предрассудках Дидро призывал к созданию общей государственной школьной системы и объединению первого и третьего классов под эгидой философии. В этом эссе о предрассудках, например, он призывал не только к созданию общей, государственной школьной системы, но и к объединению первого и третьего классов под эгидой философии. Именно Фридрих II Прусский опроверг эту работу собственным эссе «Examen de l»Essai sur les préjugés par le philosophe de Sans-Souci» (1772). Король представил это опровержение, опубликованное в Берлине Воссом, Вольтеру 24 мая и д»Алемберу 17 мая 1772 года. Фридрих отверг утверждение, которое больше относилось к условиям Франции, что короли, например, являются опорой церкви и суеверия.

Фридрих II написал следующие строки д»Алемберу и Вольтеру, среди прочих:

Реакция прусского короля-философа не осталась без ответа; в 1774 году Дидро написал «Письмо мсье Дени Дидро об экзамене по «Эссе о тюрьмах»» (Lettre de M. Denis Diderot sur l»Examen de l»Essai sur les préjugés). Дидро оценивал Фридриха II весьма дифференцированно. В 1765 году, например, он положительно оценил литературные достижения монарха в статье Prusse в «Энциклопедии». Однако между Дидро и прусским королем определенно существовала антипатия, не в последнюю очередь со стороны Дидро из-за Силезских войн (Первая Силезская война (1740-1742) и Вторая Силезская война (1744-1745)) и затянувшейся Семилетней войны (также известной как Третья Силезская война с точки зрения Пруссии). Хотя его прежнее отношение к прусскому монарху — Дидро был принят в качестве иностранного члена Королевской прусской академии наук в 1751 году — было все же более позитивным. Таким образом, по мнению Дидро, прусский король оказал выдающиеся услуги по обновлению наук, а также искусств и их защите.

Когда в 1773-1774 годах Дидро отправился в путешествие, чтобы посетить русскую царицу в Санкт-Петербурге, он постоянно избегал близости прусских резиденций в Потсдаме и Берлине, хотя и получил несколько приглашений от прусского короля. Для Дидро Фридрих II был разрушителем мира, он питал глубокую неприязнь к прусскому монарху и рассматривал Фридериканское государство как военное государство, в центре которого находился Фридрих II как тиранический, макиавеллиевский деспот.

Гийом Томас Франсуа Рейналь, обычно сокращенно аббат Рейналь, в 1770 году опубликовал первое издание «Истории двух Индий» («Histoire philosophique et politique des établissements et du commerce des Européens dans les deux Indes»), то есть Индии или Азии (Ост-Индии) и Карибского бассейна и Латинской Америки (Вест-Индии). Он описывает, как европейские страны обращались со своими колониями, и упоминает о последствиях глобальной и межкультурной торговли. Дидро внес большой вклад в эту работу.

Впервые опубликованный в 1770 году — в шести томах — в Нидерландах, в Амстердаме, затем в 1774 году — в семи томах — в Гааге и в 1780 году — в десяти томах — в Женеве, постоянно расширявшийся труд также становился все более последовательным. Уже в 1772 году она была запрещена, а версия 1774 года также была немедленно помещена духовенством в Индекс. Наконец, 21 мая 1781 года он был отправлен на костер по решению Парижского парламента.

Рейналю угрожали тюремным заключением. Он бежал, покинул Францию и отправился в Швейцарию и Пруссию. Дидро без колебаний и последовательно защищал аббата Рейналя от нападок духовенства и администрации. Эта ситуация привела к разрыву с Фридрихом Мельхиором Гриммом, который вел непостижимую и интригующую игру между аббатом Рейналем, Дени Дидро и его знакомыми при французском дворе. 25 марта 1781 года Дидро написал Гримму письмо, в котором с сожалением расстался со своим бывшим близким другом; однако письмо не дошло до адресата.

«История двух Индий» была памфлетом против рабства, колониализма и политического патернализма и деспотизма, что соответствовало взглядам Дидро. Произведение стало бестселлером, имело большие тиражи, а также было повторно импортировано во Францию через пиратские тиражи из соседних стран.

Политическая философия Дидро, как и другие его размышления и подходы, была менее системной. Первоначальное состояние человека (состояние природы) он понимал как борьбу за выживание против суровости природы, для чего люди должны были объединиться в сообщество, sociabilité. Для него справедливость была универсальным понятием, которое было одинаково справедливо как для природного состояния, так и для развитого общества. В его энциклопедической статье «Naturrecht, droit naturel» стремление к собственности и прибыли было признано общим свойством человека и, таким образом, понималось как общая воля. Эти стремления могут быть развиты индивидуально в соответствии со способностями, заложенными в человеке. Дидро не представлял себе утопических состояний человеческого сосуществования. Он считал человеческое сообщество успешным, если религиозные и правовые нормы не противоречат друг другу и естественным потребностям человека. Естественные потребности зависели от географии, климата, развития цивилизации и т.д.

В дополнении к путешествию Бугенвиля («Supplément au voyage de Bougainville», опубликованном в четырех частях как первая версия в 1773 и 1774 годах и окончательно изданном посмертно в 1796 году) Дидро ссылается на «Путешествия по миру» (1771), опубликованные Луи Антуаном де Бугенвилем в 1771 году. Дидро воспринимает травелог как возможность проанализировать общество эпохи Древнего Режима через полемику, ведущуюся в форме диалога.

Понятие volonté générale или общей воли впервые появляется в текстах двух французских философов, теологов и математиков Антуана Арно, где оно соответственно помещается в контекст католической доктрины благодати и относится к Богу как субъекту.

Дидро в статье «Природное право» «Энциклопедии» дает следующее определение понятию volonté générale:

Дидро противопоставляет эту общую волю частной воле индивида, volonté particulière. Однако, по мнению Дидро, общая воля относилась не только к государству или правящему политическому образованию, но и ко всему человечеству. Для него это был единственный принцип порядка, присущий человеческому миру и имеющий характер всеобщего принципа. Именно поэтому он использовал этот термин в форме множественного числа.

Читайте также, биографии — Эллинизм

Размышления о гендерном порядке

Для Дидро сексуальность и гендерное поведение в смысле науки о человеке легче всего вывести из медицинских и биологических соображений. Таким образом, он уделял больше внимания влиянию гениталий и их воздействию на женское поведение во многих своих литературных произведениях, таких как Les bijoux indiscrets (1748), La religieuse (1760), Le rêve de D»Alembert (1769), Supplément au Voyage de Bougainville (1772). Женская жизнь подробно рассматривается в «Sur les femmes» (1772) и «Paradoxe sur le comédien» (1769).

Хотя Дидро во многом окрашивает представления о женственности своего времени, он явно выступает против унизительного пренебрежения или даже насилия по отношению к женщинам. В некотором смысле он противоречит книге Антуана Леонарда Томаса «Что есть женщина? (1772), который в своих эссе часто придерживался гендерных стереотипов.

Для него женщины были способны испытывать больше гнева, ревности, суеверия, любви и страсти. Но этот рост эмоций был менее выражен в «влечении к похоти», чем у мужчин. В своей работе «Sur les femmes» (1772) Дидро рассматривал женский оргазм, l»extrême de la volupté, как настолько отличающийся по форме из-за различий в их гениталиях и «влечения к похоти», что сексуальное удовлетворение может ожидаться более регулярным для мужчин. С другой стороны, женщины должны были стремиться к этому, и им не удавалось достичь этого удовлетворения так же естественно, как их коллегам-мужчинам, потому что они меньше контролировали свои чувства. Дидро полагал, что у женщин более нежное тело и более неустойчивая душа.

Дидро и религия

Хотя Дидро, казалось бы, не был широко вовлечен в вопросы, связанные с религией, в течение своей жизни он часто сталкивался с этим комплексом тем в литературе.

Его непосредственное жизненно-историческое отношение к религии и Церкви сформировалось под влиянием его пребывания в католическо-янсенитской среде, посещения иезуитской школы и низшего рукоположения, которое он получил от епископа Лангра в 1726 году, чтобы называть себя аббатом и отныне иметь возможность носить священническую одежду. Ранняя смерть его сестры, Анжелики Дидро (1720-1749), которая вступила в орден урсулинок и умерла там в молодом возрасте в состоянии душевного смятения. В Париже растущее несогласие Дидро с позициями деистов привело его ко все более и более атеистической позиции. 2 сентября 1732 года он окончил курс богословско-пропедевтического колледжа в Париже, получив степень Magister Artium, maître-des-arts de l»Université. Однако он не стал продолжать богословские исследования, которые фактически последовали за этим, а завершил свою академическую карьеру в Сорбонне 6 августа 1735 года со степенью бакалавра.

Между 1746 и 1749 годами появились «Философские помыслы» (1746), где его деистическая позиция, кажется, проявляется наиболее отчетливо, а затем «Письмо об авеуглах в пользовании тех, кто в них нуждается» и «Дополнения» (1749), в которых он все больше подвергает сомнению эту теологическую позицию. Используя слепого человека и его ограничение в сенсорной модальности, он парадигматически показал, что рационально-деистический вывод о видимых чудесах в природе не может универсально и обязательно привести к божественному творцу. В его более позднем труде Le rêve de D»Alembert 1769 развитие мира понимается как процесс брожения.

В июле 1766 года он написал следующие строки в письме к инженеру Гийому Виалле (1728-1771), ординарному инженеру понтов и шлюзов, другу Шарля Пино Дюкло:

В письме к царице Екатерине II. (1774) он писал:

На фоне противостояния царской России, или с 1721 года Российской империи и Османской империи в русско-османских войнах, современная эпоха увидела не только военный конфликт между Россией, но и усиление критического противостояния исламу как мировоззрению в остальной Европе (Турецкие войны). Кроме того, религиозные мотивы смешивались со стремлением к большой власти среди властных элит. Таким образом, элита эпохи Просвещения также занималась этой религией, наряду с Дидро и Франсуа-Мари Аруэ по имени Вольтер, например, Le fanatisme ou Mahomet le Prophète (1741).

Относительно пророка и основателя ислама Мухаммеда Дидро высказался, в частности, в письме к Софи Волланд в 1759 году. в письме к Софи Волланд в 1759 году, а также в записи в «Энциклопедии» о «Философии сарацин или арабов» (1765): «Le saint prophète ne savait ni lire ni écrire: de-là la haine des premiers musulmans contre toute espèce de connaissance et la plus longue durée garantie aux mensonges religieux dont ils sont entêtés». Дидро также обобщил свою позицию в своей книге «История философских догм и мнений» (Histoire générale des dogmes et opinions philosophiques):

Поздние философские произведения

Среди наиболее важных философских работ Дидро — «Сон д»Алембера» (Le Rêve de D»Alembert) 1769 г. Здесь в форме диалога он излагает свои материалистические позиции, рассматривает чувственность материи, дифференцирует эту чувственность и пытается описать развитие живой материи.

Важным сочинением является эссе «Философские принципы о материи и движении» («Principes philosophiques sur la matière et le mouvement»), опубликованное в 1770 году и занимающее всего несколько страниц.

Между 1773 и 1774 годами Дидро написал «Элементы физиологии». Хотя работа имеет форму сборника афоризмов и содержит в основном заметки, пересказы, пояснения, комментарии и размышления на медицинско-анатомо-физиологические темы, она носит отчасти характер учебника, отчасти — методического размышления о природе живой материи. Форма говорит о том, что это незавершенная работа. Чтобы улучшить свои знания анатомии человека, Дидро посещал еженедельные уроки анатомии у Мари Маргариты Бихерон, которая занималась изготовлением анатомических препаратов из воска. В 1774 году он прочитал множество современных анатомических, физиологических, медицинских и антропологических трудов, включая «Elementa physiologiae corporis humanivon» Альбрехта фон Халлера (1757-1766), «Medicine de l»Esprit» (1753) французского хирурга Антуана Ле Камю и «Nouveaux éléments de la science de l»homme» (1773) Поля Жозефа Бартеза.

Читайте также, биографии — Алкивиад

Общая информация об истории публикации и составлении его произведений

Некоторые важные философские работы о материализме Дидро стали известны широкой публике лишь посмертно. Более того, автор никогда прямо не заявлял о своей приверженности материалистической позиции и не выдвигал такую позицию на передний план. Напротив, тексты для «Энциклопедии» или вклад Дидро как романиста получили гораздо больше внимания в научных исследованиях и филологии. Жак-Андре Найджон стал первым редактором, составителем и комментатором работ Дидро и, таким образом, первым душеприказчиком его наследства. В 1798 году, вопреки явному желанию дочери Дидро, он опубликовал пятнадцатитомное, неполное издание работ Дидро и оценку его творчества. К сожалению, его также подозревают в том, что он внес изменения в содержание текстов Дидро.

Жюль Ассезат и Морис Турне позже отредактировали двадцатитомное, хотя и неполное, издание под названием «Œuvres complètes», которое было опубликовано между 1875 и 1877 годами.

Важной вехой в исследовании Дидро стало обнаружение Гербертом Диекманом в 1948 году ранее неизвестного материала. Он был представлен в 1951 году под названием Inventaire du fonds Vandeul et inédits de Diderot. После смерти последнего прямого потомка Дидро, Шарля Дени и Альбера Каруайона де Вандея (1837-1911), владельца Оркево, в 1911 году, имущество Дени Дидро перешло к дому Ле Вавассер. Диекманн нашел это поместье барона Жака Ле Вавассера в замке Иф (департамент Сена-Маритиме). Первоначально он принадлежал к коллекции дочери Дидро Марии-Анжелики де Вандея. Этой работой Диекманн заложил основу для нового полного и критического издания Дидро, Œuvres complètes 1975 г. Редакторская работа была проведена не только Диекманном; значительную поддержку ему оказали Жан Фабр, Жак Пруст и Жан Варлоот.

Большое количество текстов Дидро можно найти в Correspondance littéraire, philosophique et critique, которая распространялась исключительно в рукописи при различных европейских дворах начиная с 1753 года. Важный шаг к исследованию этого обширного текстового материала был сделан Бернардом Брэем, Йохеном Шлобахом и Жаном Варлутом в коллоквиуме и антологии (La Correspondance littéraire de Grimm et Meister (1754-1813). Actes du Colloque de Sarrebruck, 1976) или также Улла Кельвинг и Жанна Карриа (1928-1983) с их «Inventaire de la Correspondance litteraire de Grimm et de Meister» 1984 года.

Читайте также, биографии — Пейсистратос

Ранний прием и оценка во Франции

В послереволюционной Франции Дидро пользовался негативной репутацией. Решающую роль в этом сыграл писатель и критик Жан-Франсуа де Ла Гарп, причастный к французскому Просвещению. Хотя он посмертно защищал Дидро от нападок в «Mercure de France», позже он обвинил его в моральном разложении и пренебрежительно обвинил его в атеизме и материализме с негативным оттенком. Его искажающие и негативные суждения впоследствии вошли не только во французские, но и в английские и немецкие литературные обзоры, а также в истории философии.

Французский литератор Эузеб де Сальверт (1771-1839) в наполеоновскую эпоху написал книгу «Философский дневник Дени Дидро» (1801). Энциклопедист и литератор Жан-Франсуа Мармонтель нашел много хвалебных слов для Дени Дидро в своих посмертно опубликованных «Mémoires d»un Père pour servir à l»instruction de ses enfants» (1805). Французский богослов, историк церкви и литератор Мишель Пьер Жозеф Пико (1770-1841) написал — в одиннадцатом томе «Универсальной древней и современной биографии» (1811-1828) братьев Луи Габриэля и Жозефа Франсуа Мишо — биографический очерк о Дидро 1814 года.

Рецензии, переводы и оценки в немецкоязычном мире

Именно Шарль-Огюстен Сент-Бев в своей книге «Портреты литературы» (1844) не только представил Дени Дидро как творческого писателя, но и подчеркнул его важную роль в эпоху французского Просвещения. Он был, вероятно, самым последовательным философским мыслителем, выступавшим против Анцианского режима, хотя в его концепциях мышления не было явной политики, тем не менее, он был настоящим голосом в философии этого переходного века. Он был лидером всех тех недисциплинированных мыслителей, которые восставали против существующего порядка, связующим звеном между Вольтером, д»Олбахом, Бюффоном, Руссо и другими, между естествоиспытателями и эстетами, литераторами и художниками. Однако в своей критике Сент-Бев также присоединился к мнению консервативных литературных критиков Франции о том, что Дидро был самым «немецким» из французских философов. Это была точка зрения, которую он пропагандировал и которая впоследствии определила историю рецепции в немецкоязычном мире.

Помимо своих трудов, Дидро стал известен в Германии благодаря своим контактам с немецкими путешественниками, например, во время их Гранд-тура, часто при посредничестве родившихся в Германии Гримма и д»Гольбаха. Среди них были дворяне, художники и ученые, например, Фердинанд Брауншвейг-Вольфенбюттельский в 1767 году, Эрнст II Саксен-Гота-Альтенбургский в 1768 году и Карл Генрих фон Глейхен-Русвурм (1733-1807).

В немецкоязычном мире значение Дидро с точки зрения передачи культуры было признано раньше, чем во Франции. Гете заинтересовался его повествовательными произведениями, Лессинг — театральными постановками, Гегель и Маркс — философскими размышлениями, и, наконец, Гофмансталь — перепиской Дидро с Софи Волланд.

Готхольд Эфраим Лессинг много изучал Дени Дидро, который был старше его на шестнадцать лет, перевел драмы Дидро на немецкий язык, включая приложенные эссе по теории драмы, и высоко оценил его философскую подготовку, расположив себя в его пользу, когда последний был заключен в тюрьму (см. также Bürgerliches Trauerspiel). Лессинг высоко ценил театральную реформу Дидро, особенно за отмену положения о сословиях, отказ от героизма драматических персонажей и использование прозаического языка в драме.

В мае 1769 года студент Канта Иоганн Готфрид Гердер отправился в путешествие во Францию, сначала на корабле в Нант, а затем в Париж. Там упомянутый выше Иоганн Георг Вилле, гравер и бывший сосед Дидро, познакомил Гердера с парижским обществом. Так Гердер познакомился и с Дени Дидро. В 1769 году он вернулся в Гамбург через Бельгию и Амстердам. Вдохновленный Иммануилом Кантом и Дидро, Гердер взял на вооружение концепцию энергии в своих размышлениях об эстетическом восприятии.

Иоганн Вольфганг фон Гете высоко ценил своего коллегу, который был старше его на тридцать шесть лет, и видел в нем родственную душу Sturm und Drang. С 1758 года он получал уроки французского языка и впоследствии был хорошо знаком с французским языком и культурой. Между 1759 и 1761 годами он видел «Семейного священника» (1758) во французском театре во Франкфурте-на-Майне и «Природного сына» (1757). Он читал «Два друга Бурбона» (1770), а позже, в Веймаре, философские и эстетические труды Дидро. В марте 1780 и 1781 годов, соответственно, он изучал романы «Жак-фаталист и его учитель» (1776) и «Религиозная женщина» (1760), которые еще не были опубликованы во Франции. Он также знал роман «Непристойные бижу» (Les bijoux indiscrets, 1748).

В декабре 1796 года Гете написал Фридриху Шиллеру, что Дидро «совершенно очаровал» его и «тронул его самые сокровенные мысли». Почти в каждом высказывании он увидел «искру света», озарившую искусство повествования, и с восторгом заявил, что высказывания Дидро «в значительной степени относятся к самому высокому и сокровенному искусству». В 1831 году Гете похвалил Дидро простым предложением: «Дидро есть Дидро, уникальная личность; тот, кто находит недостатки в нем или его вещах, — обыватель, а их — легион».

Первым, хотя и довольно вольным, частичным переводом из «Жака-фаталиста и его хозяина» был эпизод о госпоже де Ла Поммерай, переписанный Фридрихом Шиллером и опубликованный в 1785 году под названием «Странный пример женской мести» (Merkwürdiges Beispiel einer weiblichen Rache) в первом и единственном номере его журнала «Талия». Анонимный перевод на французский язык этого текста Шиллера был напечатан в Париже в 1793 году. В 1792 году двухтомный перевод Вильгельма Кристельфа Зигмунда Милиуса был опубликован Иоганном Фридрихом Унгером в Берлине под названием «Jakob und sein Herr» из ненапечатанного наследства Дидро. В письме к Кристиану Готфриду Кёрнеру от 12 февраля 1788 года Шиллер писал: «Какая активность была в этом человеке! Пламя, которое никогда не гасло! Насколько больше он был для других, чем для себя! Все в нем было душой! (…) На всем лежит печать высшего совершенства, на которое не способны самые высокие усилия других обычных землян».

Фридрих Максимилиан Клингер прибыл в Петербург в 1780 году в качестве офицера в звании лейтенанта в военно-морской батальон российского наследника престола, великого князя Павла I. После смерти Дидро его библиотека была передана царскому двору, включая рукопись «Le Neveu de Rameau», ранее не издававшуюся во Франции, которую Клингер нашел в библиотеке Дидро и сначала предложил в качестве копии издателю Иоганну Фридриху Харткноху в Риге, который, однако, отказался. Наконец, около 1801 года копия была передана Фридриху Шиллеру, который, в свою очередь, передал ее Гете, который перевел и опубликовал ее. Она вышла в Лейпциге под названием «Племянник Рамо, диалог Дидро». Любопытно, что в 1821 году перевод Гете был переведен на французский язык двумя французскими литераторами, Жозефом Анри де Сором и М. де Сен-Женьесом, опубликован в 1821 году и также выдан за оригинал. Только два года спустя было опубликовано аутентичное издание, основанное на копии, сделанной мадам де Вандеул.

Во многих отношениях мыслительные структуры, которые Дидро изложил в своих «Невё де Рамо», а также «Жак-фаталист и его мэтр», были родственны «Феноменологии духа», опубликованной Георгом Вильгельмом Фридрихом Гегелем в 1807 году. Поэтому неудивительно, что Гегель был знаком с некоторыми работами французских просветителей. В шестой главе своей «Феноменологии» (раздел B. Отчуждающий дух. Bildung and a. Bildung and its Realm of Reality) он прямо ссылается на Le Neveu de Rameau. Гегель, анализируя «способы появления духа», обозначил связь между «образованием» и «отчуждающим духом». В диалоге Дидро выражаются две формы сознания духа: Я рассказчика на уровне простого, еще не отраженного сознания и проявление духа в племяннике, который уже двигался на более высоком уровне в рамках гегелевской диалектики. Если рассказчик от первого лица в основном отражает позиции общества без рефлексии в своих высказываниях, то сознание племянника отражает себя именно по отношению к обществу и критически наблюдает себя в этом. Он способен сделать это с помощью своего образования, размышляя и размышляя о музыке, педагогике и тому подобном. Гегель возвел диалог Дидро между повествователем от первого лица и племянником на абстрактный уровень диалектического развития, развития проявлений духа. Для Дидро, с другой стороны, в центре внимания были личности и их разногласия в характере.

Иммануил Кант, напротив, не ссылался на труды Дидро в своих работах. В издании Академии Собрания сочинений под редакцией Готфрида Мартина есть только одно упоминание о Дидро и д»Алемберте. Это замечание взято из письма, написанного Иоганном Георгом Хаманном Иммануилу Канту в 1759 году.

Герман Юлиус Теодор Хеттнер рассказал о содержании «Энциклопедии» в «Истории французской литературы восемнадцатого века» (1860). Иоганн Карл Фридрих Розенкранц был первым, кто написал всеобъемлющую биографию «Жизнь и творчество Дидро» (1866) о французском философе, энциклопедисте и писателе на немецком языке.

В своей работе «Geschichte des Materialismus und Kritik seiner Bedeutung in der Gegenwart» («История материализма и критика его значения в настоящем»), опубликованной в 1866 году, Фридрих Альберт Ланге неоднократно предоставлял Дидро пространство для собственных интерпретаций. Ланге принимает точку зрения Розенкранца, который засвидетельствовал противоречивость характера Дидро и фрагментарность его литературной деятельности, но в основе своей воспламенял его гений светлыми чертами. Ланге считает Дидро не только не материалистом, но и вообще не материалистом, который, однако, превратился в такового в обмене мнениями со своими современниками, хотя его концепция материализма была лишь вдохновляющей для других философов.

Напротив, Карл Маркс неоднократно упоминает французского мыслителя эпохи Просвещения в своих работах и называет его любимым автором («The proseist who pleasys best: Diderot») в своей «Исповеди» 1865 г. Это особенно примечательно на фоне того, что он скептически относился к авторам французского Просвещения. В книге «Людвиг Фейербах и начало классической немецкой философии» (1886) Фридрих Энгельс говорил о Дидро как о мыслителе-материалисте, который был привержен социальному прогрессу и был увлечен идеей правды и справедливости, которой он посвятил всю свою жизнь.

Вольфганг Энглер предположил, что сам Дидро представлял (буржуазную) утопию истинного человечества, которую разоблачила его драма «Естественный сын». В сознательном контрасте с придворной беседой, в которой язык был фальшью par excellence и служил интригам и эгоизму, он видел в истоках искреннего общения «проблему изложения чего-либо, не делая утверждения». Принцип искренности» полемизирует «против способа коммуникации, основанного на противоречии между пониманием (коммуникацией) и мотивацией (интересом)». Тот, кто говорит или пишет, подвергает себя подозрению в том, что он что-то задумал, и тем самым подвергает себя несправедливости. «Только одиночное и непроизвольное заявление может предотвратить замалчивание искренности перед лицом радикального подозрения в мотиве». В своем тексте 1769 года Le Rêve de D»Alembert Дидро заставляет главного героя говорить в лихорадочном сне. «Подвиг утверждения чего-то, ничего не желая и сознательно имея это в виду, был совершен», и таким образом — словно по волшебству — была сказана непреложная истина.

Ранний прием в Англии

Именно Томас Карлайл много работал с Дени Дидро. Его первым англоязычным биографом был Джон Морли; он написал рассказ о жизни Дидро в 1875 году «Дидро и энциклопедисты».

Ранний прием в Испании

С середины XVIII века «Энциклопедия» влияла на широкие круги интеллектуальных испанских читателей, несмотря на цензуру, введенную администрацией Бурбонов. В 1821 году книга Дидро «La religieuse» появилась в испанском переводе «La religiosa».

Читайте также, биографии — Аристипп

Значение Дени Дидро для XX века

Рецепция Дидро в 20 веке изначально связана с важным интеллектуальным центром, в центре которого находились работы философа и историка Бернхарда Гротхёйсена. Groethuysen обозначает франко-германский обмен идеями во время Первой мировой войны. Его работа La pensée de Diderot (1913) стала отправной точкой для дальнейших размышлений, вопросов и работ, которые должны были повлиять на понимание Дидро в дальнейшем. Гротхёйзен искал единую отличительную черту в тематическом разнообразии и предполагаемых противоречиях мысли Дидро в различные творческие периоды в образном мире французского философа эпохи Просвещения. Позже Лео Шпитцер попытался проанализировать мыслительные процессы Дидро на основе его языкового выражения. Он представил этот анализ в книге «Стиль Дидро» (1948), но тематически оставался в тесном контакте с Грётхёйсеном.

Среди других интерпретаторов — Эрнст Кассирер («Die Philosophie der Aufklärung», 1932) и Анри Лефевр, который в 1949 году сделал Дидро вновь присутствующим во франкоязычном мире. Вернер Краусс, сосредоточивший свое внимание на французском Просвещении, также с благодарностью включил Дидро в общий контекст европейского Просвещения. В России, а затем и в Советском Союзе интерпретации и толкования Дидро нашли свое отражение в обсуждении диалектического материализма, например, в книге Георгия Валентиновича Плеханова «Beiträge zur Geschichte des Materialismus» (1896) или во введении к книге Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (1908), в которой он сравнивает философии Джорджа Беркли и Дидро.

Читайте также, биографии — Сократ

Изобразительное искусство

Один из самых известных портретов был написан Луи-Мишелем ван Лоо в 1767 г. Самому Дидро, как говорят, он не понравился. Другие портреты были написаны Жаном-Оноре Фрагонаром в 1768 году и Дмитрием Левицким.

Статуя Дидро, выполненная Фредериком Бартольди в 1884 году, находится в его родном городе Лангре. Статуя работы Жана Готерена (1886) находится в Париже. В 1913 году Альфонс Терруар сделал памятник в честь Дидро и энциклопедистов, который находится в Пантеоне в Париже.

Кино и театр

В 1966 году Жак Риветт снял свой второй фильм Suzanne Simonin, la religieuse de Diderot (Риветт предпочел это название короткой версии La religieuse). Моделью для фильма послужил роман Дени Дидро «Религиозная жизнь» (1760). Фильм был временно запрещен французскими цензорами.

Эрик-Эмманюэль Шмитт написал комедию об эротических приключениях Дидро и энциклопедии под названием Le libertin (англ.: Свободный дух). Премьера состоялась в Париже в 1997 году, первое представление на немецком языке последовало в том же году. Пьеса была адаптирована Шмиттом в одноименный сценарий, который был экранизирован Габриэлем Агийоном под названием Liebeslust und Freiheit (Le libertin) и вышел на экраны французских кинотеатров в 2000 году.

Литература

Немецкий поэт и писатель Ханс Магнус Энценсбергер часто обращался к Дени Дидро в своей журналистской деятельности, например, в сборнике «Тень Дидро» (1994), в котором Энценсбергер создает вымышленное интервью между Дидро и журналистом с магнитофоном. Во время диалога Дидро, незнакомый с магнитофонами и впечатленный технологией, говорит о «мистификации» и называет микрофон «темным яйцом». С одной стороны, интервьюер пытается объяснить Дидро, как работает его магнитофон. С другой стороны, он стремится продвинуть свои вопросы к Дидро о социальной структуре и порядке, а также о «паразитизме». Вымышленные взгляды Дидро объясняются из-под пера и с точки зрения Энценсбергера посредством различных допущений и провокационных заявлений, которые приводят к различным выводам. Несмотря на циничные слова, которые Энценсбергер вкладывает в уста собеседника о политике и обществе, он видит в Дидро филантропа. Метафора «темного яйца» уже использовалась Энценсбергером в речевом акте или пьесе (также называемой «мистификацией») в 1990 году под названием «Дидро и темное яйцо» (Diderot und das dunkle Ei). Интервью.

Питер Пранге написал исторический роман Die Philosophin (2003), героиня которого Софи влюбляется в Дидро.

Дом Люмьер Дени Дидро и другие награды

5 октября 2013 года, в день трехсотлетия со дня рождения Дени Дидро, в Лангре на площади Пьера Бюреля в отреставрированном здании отеля «Брейль де Сен-Жермен» был открыт для посетителей музей «Дом люминесценции Дени Дидро». Французское правительство запланировало «символическое перезахоронение» Дени Дидро в парижском Пантеоне в 2013 году.

Читайте также, биографии — Аристотель

Астрономия

В 1979 году в честь Дидро был назван лунный кратер, а в 1994 году — астероид (5351) Дидро.

Издания произведений на немецком языке

Читайте также, биографии — Гоббс, Томас

Биографии

Викисклад: Письма к Софи Волланд. Источники и полные тексты (на французском языке)

Читайте также, биографии — Мария Каллас

Организации

Источники