Алкивиад

gigatos | 17 сентября, 2021

Post Views: 457

Суммури

Алкивиад Клиний Афинский (450 г. до н. э. — 404 г. до н. э.) был выдающимся афинским политиком, оратором и полководцем. Он был последним известным членом аристократической семьи Алкмеонидов. Он сыграл важную роль во второй половине Пелопоннесской войны как стратегический советник, военный и политический лидер.

Во время Пелопоннесской войны Алкивиад несколько раз менял свои политические союзы. В своих родных Афинах в начале 410 года до н.э. он начал агрессивную внешнюю политику и был активным сторонником Сицилийской кампании, но бежал в Спарту, когда его политические враги обвинили его в святотатстве. В Спарте он выступал в качестве стратегического советника, предлагая или контролируя крупные кампании против Афин. Однако и в Спарте у Алкивиада появились сильные враги, и он бежал в Персию. Там он служил советником сатрапа Тиссаферна, пока афиняне не попросили его вернуться. Так он прослужил афинским полководцем несколько лет, но врагам удалось изгнать его во второй раз.

Сицилийская кампания была идеей Алкивиада, и некоторые ученые утверждают, что если бы Алкивиад руководил кампанией, а не Никиас, она не была бы столь катастрофичной для афинян. В годы службы Спарте Алкивиад сыграл важную роль в разрушении Афин. Захват Дхекелии и восстания нескольких стратегически важных вассальных городов были осуществлены либо по его предложению, либо под его командованием. Вернувшись в Афины, он сыграл ключевую роль в серии афинских побед, которые вынудили Спарту искать мира. Он применял нетрадиционную тактику, захватывая города не осадой, а предательством или переговорами. Политические и военные таланты Алкивиада оказались полезными для того государства, которое было лояльно ему в то время, но его склонность к наживанию сильных врагов означала, что он не мог долго оставаться на одном месте.

Алкивиад родился в Афинах и был сыном Клейниаса и Диномаха. Его мать была дочерью Мегакла, потомка Эврисакиса и Эаса Теламонийского. Алкивиад по материнской линии принадлежал к могущественному роду Алкмеонидов — знаменитый Перикл и его брат Арифрон были двоюродными братьями Дейномахии, так как ее отец был братом их матери. Его дед по имени Алкивиад был другом Клисфена, знаменитого конституционного реформатора конца VI века до н.э. После смерти Климента в битве при Коронее, Перикл и Арифрон стали опекунами Алкивиада. Согласно Плутарху, Алкивиад имел несколько знаменитых учителей, в том числе Сократа, и хорошо владел искусством риторики.a[»] Однако он был известен своим недисциплинированным характером, о котором неоднократно упоминают древнегреческие и латинские писатели.b[»]

Алкивиад участвовал в битве при Потидее в 432 году до н.э., где, как говорят, Сократ спас ему жизнь, и снова в битве при Дилиуме в 424 году до н.э.c[»] У Алкивиада были близкие отношения с Сократом, которого он уважал. По словам Плутарха, «любовь Сократа, хотя у него было много великих антагонистов, обычно преобладала к Алкивиаду, так как его слова затрагивали его благородную натуру»…,

Алкивиад женился на Гиппарети, дочери Гиппоникоса, богатого афинянина. По словам Плутарха, Гиппарети любила своего мужа, но пыталась развестись с ним, потому что совокуплялась с куртизанками. Она прожила с ним до конца его жизни и родила ему двоих детей, дочь и сына Алкивиада.

Читайте также, биографии — Эллинизм

Поднимаясь на передний план

Алкивиад впервые заявил о себе, когда начал поддерживать агрессивные действия афинян после подписания мира Никиаса. Это соглашение, перемирие между Спартой и Афинами в середине Пелопоннесской войны, было достигнуто после 7 лет войны, в которой ни одна из сторон не добилась решающего преимущества. Историки Арнольд Гом и Рафаэль Сили считают, а Фукидид сообщает, что Алкивиад почувствовал себя оскорбленным, когда спартанцы решили заключить мирный договор с Никием и Лахисом, обойдя его вниманием из-за его молодого возраста.

Разногласия по поводу толкования договора заставили спартанцев отправить послов в Афины с полными полномочиями для урегулирования всех нерешенных вопросов. Афиняне сначала тепло встретили послов, но Алкивиад тайно встретился с ними перед их выступлением в храме Демоса и сказал, что церковное собрание высокомерно и чрезмерно амбициозно. Он предложил им отказаться от своих дипломатических полномочий представлять Спарту, а вместо этого позволить ему помочь им через его влияние в афинской политике. Делегаты согласились и, находясь под впечатлением от Алкивиада, отдалили от себя Никиаса, который хотел подписать соглашение со спартанцами. На следующий день, во время собрания, Алкивиад спросил их о полномочиях, которые Спарта дала им для переговоров, и они ответили, как и договаривались, что пришли без абсолютной и независимой власти. Это прямо противоречило тому, что они говорили накануне, и Алкивиад воспользовался этой возможностью, чтобы обличить их характер, выразить свое подозрение относительно их целей и разрушить их авторитет. Эта уловка усилила влияние Алкивиада и поставила Никия в неловкое положение. Позже Алкивиад стал полководцем и организовал создание союза между Аргосом, Мадинией, Элисом и другими городами Пелопоннеса, угрожая спартанской гегемонии в этом регионе. По словам Гома, «это был грандиозный план афинского генерала поставить себя во главе пелопоннесской армии и вторгнуться в Пелопоннес, выставив на посмешище Спарту, в то время как ее репутация была на самом низком уровне». Однако этот союз потерпел поражение в битве при Мантинее.

В 416-415 годах до н.э. разгорелся конфликт между Гиперболой с одной стороны и Никиасом и Алкивиадом с другой. Гипербол пытался подвергнуть одного из них остракизму, но Никий и Алкивиад объединили свое влияние и сумели убедить афинян изгнать Гипербола. Этот инцидент показал, что Никий и Алкивиад оказывали влияние на личную аудиторию, голосование которой диктовалось волей двух лидеров.

Алкивиад не был среди генералов, участвовавших в захвате Милоса в 416-415 гг. до н.э., но Плутарх описывает его как сторонника указа о смерти мужчин Милоса и порабощении женщин и детей. Оратор Андокид утверждает, что у Алкивиада был ребенок от одной из этих порабощенных женщин.

Кампания в Сицилии

В 415 году до н.э. послы из города Сегеста (греч. Эгеста) прибыли в Афины, чтобы попросить поддержки в их войне против Селинунта. Во время обсуждения операции Никиас выступил против вмешательства афинян, объяснив, что кампания может быть дорогостоящей, и раскритиковал характер и мотивы Алкивиада, который выступал за операцию. С другой стороны, Алкивиад утверждал, что кампания в этой области принесет городу богатство и расширит его империю, как это было во время греко-персидских войн. В своей речи Алкивиад предсказал (по мнению историков, слишком оптимистично), что афиняне получат союзников в этом регионе и навяжут свое правление Сиракузам, самому могущественному городу на Сицилии. Несмотря на энтузиазм Алкивиада по поводу этой кампании, командование экспедицией взял на себя Никиас, так как у него был план безопасного завоевания Сицилии. По его рекомендации размер флота был увеличен с 60 кораблей до «140 трирем, 5 100 человек и около 1 300 лучников и легковооруженных людей». Философ Лео Штраус отмечает, что Сицилийская кампания превзошла все операции Перикла. Почти наверняка намерение Никиаса состояло в том, чтобы шокировать собрание высокими оценками силы, которые он требовал, но вместо того, чтобы обескуражить своих сограждан, он заставил их более охотно принять участие в кампании. Несмотря на свое недовольство, Никиас был назначен руководителем экспедиции вместе с Алкивиадом и Ламахом.

Однажды ночью, во время подготовки к кампании, многочисленные бюсты Гермеса были осквернены по всем Афинам. Это был религиозный скандал и рассматривался как плохое предзнаменование для кампании. Плутарх объясняет, что Андрокл, политический лидер, использовал ложных свидетелей, которые обвинили Алкивиада и его друзей в изуродовании статуй, пародируя при этом Элевсинские мистерии. Позже его враги, в частности Андрокл и Фессал (сын Кимона), наняли ораторов, чтобы доказать, что Алкивиад должен отплыть, как планировал, и предстать перед судом по возвращении. Алкивиад заподозрил их намерения и попросил, чтобы ему позволили немедленно предстать перед судом, несмотря на риск быть убитым, чтобы очистить свое имя. Эта просьба была отклонена, и вскоре после этого флот отплыл с нерешенными вопросами.

Пока Алкивиад ждал, его отсутствие ободрило его врагов, и они начали обвинять его в других святотатственных поступках и комментариях и даже утверждали, что эти поступки связаны с заговором против республики. Согласно Фукидиду, афиняне всегда принимали что-то с опаской и подозрением. Когда флот прибыл в Катанию, они обнаружили священную трирему Саламиния, ожидавшую, чтобы доставить в Афины для суда Алкивиада и других обвиняемых в изувечении Гермеса и осквернении Элевсинских мистерий. Алкивиад сказал глашатаям, что вернется в Афины на своем корабле, но в Фуриях он сбежал вместе со своей командой — в Афинах его заочно судили и приговорили к смерти. Его имущество было конфисковано, а афиняне пообещали талант тому, кто сможет убить обвиняемого. Тем временем афинские силы в Сицилии после первых побед двинулись на Мессину, где генералы ждали своих тайных союзников, чтобы склонить граждан к измене. Однако Алкивиад, опасаясь, что его объявят вне закона, передал информацию друзьям сиракузян в Мессине, которые сумели помешать афинянам войти. После гибели Ламаха в сражении вскоре после этого командование перешло к Никиасу, которого современные ученые считают неадекватным полководцем.

Читайте также, биографии — Демокрит

Апостасия в Спарте

После своего исчезновения из Фурий, Алкивиад быстро установил контакт со спартанцами, «пообещав помогать им с большим рвением, чем раньше, будучи их врагом», если они предложат ему убежище. Спартанцы приняли его предложение. Во время дебатов, разгоревшихся в Спарте по поводу того, следует ли посылать войска на помощь Сиракузам, Алкивиад выступил и продемонстрировал спартанским эфорам опасность афинских амбиций, сообщив им, что афиняне надеются завоевать Сицилию, Италию и даже Карфаген. Историк Дональд Каган считает, что Алкивиад преувеличил планы афинян, чтобы убедить спартанцев, что они могут воспользоваться его помощью. Каган подтверждает, что Алкивиад еще не достиг своей «легендарной» репутации, и спартанцы видели в нем «побежденного и затравленного человека», чья политика «приводила к военным неудачам» и приносила «нерешительные результаты». Если мы правы, то эта оценка подчеркивает один из величайших талантов Алкивиада — его убедительную риторику. После того как угроза была устранена, Алкивиад посоветовал спартанцам послать армию и, что более важно, спартанского полководца для поддержания дисциплины и помощи сиракузянам.

Алкивиад служил военным советником Спарты и помог Спарте выиграть несколько важных сражений. Он посоветовал им построить постоянную крепость в Дхекелии, в 10 милях (16 км) от Афин и в пределах видимости от города. Тем самым спартанцы отрезали афинян от их домов, урожая и серебряных рудников в Сунионе. Это было частью плана Алкивиада по возобновлению войны с Афинами в Аттике. Этот шаг был катастрофическим для Афин и заставил афинян в течение года оставаться в пределах своих великих стен, доставляя припасы по морским путям. Видя, что Афины осаждены со второго фронта, члены Делийского союза начали подумывать о восстании. После катастрофического поражения афинян на Сицилии Алкивиад приплыл в Ионию со спартанским флотом и сумел убедить ионийские города начать восстание. Несмотря на свои ценные советы спартанцам, Алкивиад потерял расположение спартанского правительства, возглавляемого Агием II. Леотихид, сын Агиса и Тимеи, который родился позже, как полагают, был сыном Алкивиада. Влияние Алкивиада еще больше уменьшилось после ухода Эдия, эфора, с которым он был в хороших отношениях. Утверждается, что Астиох, спартанский адмирал, приказал убить его, но Алкивиад узнал об этом и перешел на сторону персидского сатрапа Тиссаферна, который финансово поддерживал пелопоннесские войска в 412 году до н.э.

Читайте также, биографии — Дидро, Дени

В Малой Азии

Прибыв к персидскому двору, Алкивиад завоевал доверие влиятельного сатрапа и сделал несколько политических предложений, которые были хорошо приняты. Согласно Фукидиду, Алкивиад сразу же начал делать то, что мог, сотрудничая с Тиссаферном, чтобы навредить делу пелопоннесцев. Он призвал сатрапа сократить выплаты пелопоннесскому флоту, который он теперь обеспечивал нерегулярно, и начать их нерегулярную сдачу. Затем Алкивиад посоветовал Тиссаферну подкупить генералов городов, чтобы получить ценную информацию об их деятельности. Наконец, что самое главное, он посоветовал Тиссаферну не торопить персидский флот с конфликтом, так как чем дольше будет продолжаться война, тем больше будут истощены враждующие группировки. Это позволило бы персам легче завоевать территорию после битвы. Алкивиад пытался убедить сатрапа, что в интересах Персии сначала истощить Афины и Спарту, «а после сокращения афинского войска сразу же избавить страну от пелопоннесцев». Хотя персы получили пользу от советов Алкивиада, это было сделано с определенной целью: Фукидид говорит нам, что настоящей целью было использовать его предполагаемое влияние на персов, чтобы добиться своего восстановления в Афинах.

Эти командиры афинского флота сформировали группу заговорщиков, но встретили сопротивление со стороны большинства солдат и матросов, которые успокоились на «перспективе награды от царя». Члены группы готовились отправить Пизандроса, одного из членов, в качестве посла в Афины для переговоров об отзыве Алкивиада и отмене демократии в городе, чтобы сделать Тиссаферна другом афинян.

Френих, опасаясь, что если Алкивиад будет восстановлен в должности, он отомстит за свою оппозицию, отправил тайное письмо спартанскому адмиралу Астиоху, чтобы сообщить ему, что Алкивиад нарушил их соглашение, сделав Тиссаферна другом афинян, а письмо раскрыло остальную часть интриги. Астиох отправился на встречу с Алкивиадом и Тиссаферном в Магнесию и показал им письмо Фриниха. В ответ Алкивиад отправил командирам на Самосе письмо против Фриниха, в котором рассказал о его поступке и призвал к его смерти. В отчаянии Фриних отправил еще одно письмо Астиоху, предлагая ему уничтожить афинский флот на Самосе. Это письмо попало в руки Алкивиада, который уведомил полководцев в Самосе, что их предал Фриний. Алкивиаду не удалось ничего добиться, так как Фруних перед началом боя предупредил, что получил информацию о вражеском плане нападения на лагерь и что им следует как можно быстрее покинуть Самос.

Несмотря на эти события, Писандрос и другие посланцы заговорщиков прибыли в Афины и выступили перед афинскими гражданами. Пизандрос выиграл дебаты, поставив Алкивиада и его обещания в центр. Церковь сместила Фриниха и избрала Писандроса и еще 10 человек для переговоров с Тиссаферном и Алкивиадом.

В этот момент режим Алкивиада столкнулся с серьезным препятствием. Тиссаферн не стал подписывать условное соглашение, ожидая, что они будут следовать его политике и нейтралитету. Как утверждает Каган, Тиссаферн был благоразумным лидером и признавал преимущества каждой из сторон без прямого участия персов. Алкивиад понял это и, предъявив афинянам более жесткие требования от имени Тиссаферна, попытался убедить их, что он уговорил Тиссаферна поддержать их, но этого недостаточно. Хотя посланники были разгневаны дерзостью требований персов, у них сложилось впечатление, что Алкивиад сможет договориться с персами. Однако это фиаско при дворе Тиссаферна положило конец переговорам между заговорщиками и Алкивиадом. Группа была убеждена, что Алкивиад не сможет продвинуть свою позицию на переговорах, не требуя от них чрезмерно высоких уступок, и поэтому отказалась от своих планов вернуть его в Афины.

Восстановление в должности афинского генерала

Несмотря на неудачу переговоров, заговорщикам удалось упразднить демократию и установить олигархическое правительство 400 года во главе с Фринихом и Писандром. Однако на Самосе аналогичный переворот, спровоцированный заговорщиками, не прошел гладко. Самианские демократы узнали о заговоре и предупредили четырех видных афинян — полководцев Льва и Диомедона, триерарха Фрасибула и Фрасилла, который в то время был опиатом. При поддержке этих людей и афинских солдат в целом, саамским демократам удалось победить 300 саамских олигархов, которые пытались захватить власть. Позже афинский корпус на Самосе сформировал политическое собрание, сместил своих генералов и избрал новых, включая Фрасибула и Фрасилла. Армия, уточнив, что не они дезертировали из города, а город дезертировал от них, решила поддерживать демократию, продолжая войну против Спарты.

Через некоторое время Фрасибул убедил афинские палаты проголосовать за отзыв Алкивиада, политику которого он поддерживал до переворота. Затем он отправился в плавание, чтобы снова найти Алкивиада и вернуться с ним на Самос. Целью этой политики было заручиться поддержкой персов, так как они продолжали верить, что Алкивиад имеет большое влияние на Тиссаферна. Плутарх утверждает, что за Алкивиадом было послано войско, чтобы с его помощью переместить тиранов в Афины. Каган считает, что это восстановление было разочарованием для Алкивиада, который хотел со славой вернуться в Афины, но оказался восстановленным в рядах нелояльного флота, где ему был предоставлен иммунитет от судебного преследования, «который защищал его на время, но не был рассчитан на это в будущем»; кроме того, отзыв, с помощью которого Алкивиад хотел восстановить свой престиж и влияние, был достигнут благодаря покровительству Фрасибула.

В своей первой речи перед собравшимися войсками Алкивиад горько жаловался на условия своего изгнания, но большую часть речи он говорил о своем влиянии на Тиссаферна. Главным мотивом его речи было желание заставить олигархов в Афинах бояться его и повысить свой кредит доверия к армии на Самосе. После его речи корпус немедленно избрал его генералом вместе с Фрасибулом и другими. На самом деле, он так их взбудоражил, что они предложили отплыть в Пирей и напасть на олигархов в Афинах. Алкивиад вместе с Фрасибулом успокоили народ и показали ему глупость этого предложения, которое вызовет гражданскую войну и приведет к поражению Афин. Вскоре после этого, после восстановления Алкивиада в качестве афинского полководца, 400 человек были свергнуты и заменены более широкой олигархией, что открыло путь к демократии.

Вскоре Алкивиад отплыл к дворцу Тиссаферна с небольшим флотом. Согласно Плутарху, предполагаемая цель этой экспедиции заключалась в том, чтобы помешать персидскому флоту отправить помощь пелопоннесцам. Фукидид соглашается с Плутархом, что персидский флот находился у Аспендоса и что Алкивиад сказал корпусу, что привлечет флот на свою сторону или вообще не допустит их к участию, но Фукидид утверждает, что настоящей причиной было желание обойти новое положение на Тиссаферне и получить на него реальное влияние. По словам историка, Алкивиад знал, что Тиссаферн не планировал участие флота в конфликте.

Битвы при Абидосе и Кизикусе

Алкивиад был отозван «промежуточным режимом» из 500 человек, сменившим 400 в 411 году до н.э., но вполне вероятно, что Алкивиад вернулся в город в 407 году до н.э. Плутарх рассказывает, что, хотя его отзыв прошел через предложение Крито, политического союзника, Алкивиад решил вернуться со славой. Поскольку это было его целью, она все равно вела к концу, и этого конца удалось избежать по возвращении в Афины.

Следующую важную роль в войне он сыграл в битве при Абидосе. Алкивиад остался на Самосе с небольшим отрядом, а Фрасибул и Фрасилл повели большую часть флота к Геллеспонту. За это время Алкивиаду удалось получить большую сумму денег из Карии и других соседних областей, которыми он мог заплатить гребцам и добиться их расположения. После победы афинян в морском сражении при Кинос Симе оба флота созвали все свои корабли из Эгейского моря, чтобы объединиться перед следующей решающей битвой.

Пока Алкивиад был в пути, два флота столкнулись у Абидоса, где пелопоннесцы расположили свою главную военно-морскую базу. Битва продолжалась долго, но афиняне получили преимущество, когда Алкивиад приплыл в Геллеспонт с 18 триремами. Персидский сатрап Фарнабаз, сменивший Тиссаферна на посту спонсора пелопоннесского флота, двинул свою армию к побережью, чтобы защитить корабли и моряков, стоявших на якоре. Только поддержка персидской армии и ночь спасли пелопоннесский флот от полного уничтожения.

Вскоре после битвы Тиссаферн прибыл в Геллеспонт, и Алкивиад оставил флот в Сесто, чтобы встретить его, привезя подарки и надеясь снова попытаться получить влияние на персидского правителя. Очевидно, Алкивиад неправильно понял намерения сатрапа и был арестован по прибытии. В течение месяца ему удалось бежать и вернуть себе командование. Однако теперь было очевидно, что он не имеет никакого влияния на персов — отныне его престиж зависел от того, чего он мог добиться, а не от того, что он обещал сделать.

После перерыва в несколько месяцев, во время которого пелопоннесцы строили новый флот, а афиняне осаждали города и получали деньги из Эгейского моря, следующее крупное морское сражение произошло весной 410 года до н.э. при Кизике. Алкивиад перевел свой небольшой флот из Сеста в Кардию (вероятно, во Фракию), чтобы защитить свой флот от воссозданного пелопоннесского флота, но как только афинский флот соединился там, его командиры двинулись дальше в Кизик, где афиняне были информированы о том, что Фарнабаз и Миндарос, командующий пелопоннесским флотом, замышляют свой следующий шаг. Благодаря буре и темноте афиняне подошли вплотную, и пелопоннесцы их не заметили. Там афиняне разработали план, как повести врага в бой. Согласно Диодору Сицилийскому, Алкивиад выдвинулся с небольшим отрядом, чтобы заманить спартанцев в бой, и когда Миндарос повел спартанцев в бой, на помощь Алкивиаду пришли отряды Фрасибула и Ферамена, отрезав спартанцам путь к отступлению.f[»].

Спартанский флот понес потери в сражении. Военный корпус Алкивиада высадился на берег и попытался оттеснить спартанские корабли к морю. Пелопоннесцы изо всех сил старались не дать своим кораблям уйти, и на помощь им пришли войска Фарнабаза. Фрасибул высадил свои войска на помощь Алкивиаду, а тем временем приказал Ферамену присоединиться к афинской армии, которая находилась неподалеку, и привести их на подкрепление морякам и пехотинцам на берегу. Спартанцы и персы, ошеломленные прибытием крупных сил с разных направлений, потерпели поражение и отступили, а афиняне уничтожили все спартанские корабли. Письмо, отправленное в Спарту Гиппократом, вице-адмиралом при Миндаросе, было украдено и доставлено в Афины — оно гласило следующее. Корабли потеряны. Мужчины голодают. Мы не знаем, что делать». Вскоре после этого Спарта предложила мир, но афиняне отказались.

Читайте также, биографии — Сократ

Последующие военные успехи

После победы Алкивиад и Фрасибул начали осаду Халкидона в 409 году до н.э., имея около 190 кораблей. Хотя Алкивиаду не удалось одержать решающую победу или заставить город сдаться, он смог выиграть небольшое тактическое сражение за городскими воротами, а Тираменес подписал договор с халкидонянами. Позже они заключили временный союз с Фарнабазом, что обеспечило некоторые полезные немедленные денежные средства для армии, но, несмотря на это, Алкивиад все еще искал деньги для оплаты солдат и гребцов флота.

Чтобы получить эти средства, он отправился на Фракийский полуостров и напал на Силиврию. Вместе с проафинской партией в городе он предложил силиврийцам разумные условия и установил строгий контроль за их соблюдением. Он не причинил никакого ущерба городу, а только получил сумму денег, назначил стражу и уехал. Эпиграфические свидетельства указывают на то, что силибрийцы сдались в качестве заложников, пока в Афинах не был ратифицирован договор. Этот ход историки считают искусным, поскольку он сэкономил время, ресурсы и жизни людей и при этом успешно справился со своей задачей.

Оттуда Алкивиад вместе с Фераменом и Фрасиллом двинулся на осаду Византия. Часть жителей города, деморализованная и голодающая, решила сдать город Алкивиаду на тех же условиях, что и силибрийцы. Однажды ночью, как и было условлено, защитники оставили свои позиции, и афиняне атаковали пелопоннесский гарнизон в городе и их корабли в гавани. Та часть жителей, которая осталась на стороне пелопоннесцев, сражалась так яростно, что Алкивиад в разгар битвы объявил, что гарантирует их безопасность, и убедил оставшихся граждан обратиться против пелопоннесского гарнизона, который был полностью уничтожен.

Назад в Афины

После этих успехов Алкивиад вернулся в Афины весной 407 года до н.э. Даже после своей последней победы Алкивиад был крайне осторожен в своем возвращении, учитывая изменения в правительстве и большой удар по Афинам. Так, вместо того, чтобы отправиться прямо в Афины, Алкивиад сначала отправился на Самос, чтобы взять 20 кораблей и отправиться с ними к заливу Керамейкос, чтобы собрать 100 талантов. Наконец он отплыл в Гифион, чтобы навести справки, отчасти из-за сообщений о приготовлениях спартанцев там, а отчасти чтобы узнать, как афиняне отнесутся к его возвращению. Его расспросы убедили его, что Афины были настроены дружелюбно к возвращению Алкивиада, и что его друзья убеждали его вернуться.

Наконец он приплыл в Пирей, где собралась толпа, решившая увидеть знаменитого Алкивиада. Он вошел в порт, полный страха, пока не увидел своего двоюродного брата и других друзей и знакомых, которые пригласили его на берег. Когда он достиг берега, его встретили как героя. Однако некоторые люди увидели дурное предзнаменование в том, что он вернулся в Афины в тот же день, когда проходила церемония Плосиона (праздник, во время которого очищается старая статуя Афины). Считалось, что это самый неудачный день в году для серьезных перемен. Враги Алкивиада приняли это к сведению и приберегли на будущее.

Все уголовные дела против Алкивиада были отменены, а обвинения в богохульстве официально сняты. Алкивиад смог восстановить свое достоинство и поднять боевой дух афинян, возглавив священную процессию в Элевсис на церемонию Элевсинских мистерий по суше, впервые после захвата спартанцами Декелии. Процессия была заменена путешествием по морю, но в этом году Алкивиад использовал отряд солдат для сопровождения традиционной процессии. Его имущество было восстановлено, а церковь избрала его верховным главнокомандующим на суше и на море (генерал-император).

Поражение на Юге

В 406 году до н.э. Алкивиад покинул Афины с 1500 гоплитами и 100 кораблями. Ему не удалось захватить Андрос, после чего он перебрался на Самос. Позже он переехал в Нотион, ближе к врагу, который находился в Ефесе. Тем временем Тиссаферна сменил Кир Младший (сын Дария II Персидского), который решил поддержать пелопоннесцев финансово. Этот шаг начал привлекать афинских дезертиров в спартанский флот. Кроме того, спартанцы заменили Миндароса на Лисандра, очень способного адмирала. Эти события привели к быстрому росту пелопоннесского флота за счет афинского. Ища средства для решающей битвы, Алкивиад покинул Нотион, чтобы помочь Фрасибулу в осаде Фокеи. Алкивиад опасался, что пелопоннесский флот находится поблизости, и оставил поблизости 80 кораблей для наблюдения за ним под командованием своего личного рулевого Антиоха с приказом не нападать. Антиох не подчинился этому простому приказу и попытался заманить Лисандра в бой, используя ту же тактику, что и при Кизике. Однако ситуация при Нотионе значительно отличалась от ситуации при Сисико — афиняне не обладали элементом неожиданности, а Лисандр знал многое об афинском флоте благодаря дезертирам. Корабль Антиоха был потоплен, а сам он погиб во время спартанской атаки — оставшиеся корабли отошли к Нотиону, где главные силы афинян оказались не готовы к внезапной атаке спартанского флота. В последующих сражениях Лисандр одержал полную победу. Алкивиад быстро вернулся и попытался предотвратить поражение при Нотионе, одержав победу, но Лисандр не смог снова атаковать флот.

Ответственность за поражение при Нотионе легла на Алкивиада, и его враги увидели возможность напасть на него и отстранить от командования, хотя некоторые современные ученые считают, что Алкивиад не должен был быть осужден за ошибку Антиоха. Диодор утверждает, что, помимо ошибки в Нотионе, Алкивиад был уволен из-за ложных обвинений, выдвинутых против него его врагами. По словам Энтони Эндрюса, профессора древней истории, несмотря на давние надежды на то, что успехи предыдущего лета создадут нечто позитивное, в конечном итоге они стали решающим фактором осенью. В результате Алкивиад обрек себя на изгнание. Алкивиад больше не вернулся в Афины и отплыл на север к крепостям Фракийского полуострова в Геллеспонте, которые в то время обеспечивали ему безопасность. Последствия поражения были тяжелыми для Афин. Хотя поражение было небольшим, оно стало причиной увольнения из флота не только Алкивиада, но и его союзников, таких как Фрасибул, Терамен и Критий. Это были лучшие полководцы, которыми располагали Афины в то время, и их увольнение привело к полной капитуляции афинян два года спустя, после поражения при Эгос Потамос.

Смерть

За одним исключением, роль Алкивиада в войне закончилась вместе с его правлением. Перед морским сражением при Эгос Потамос, в последней битве своей карьеры, Алкивиад признал, что афиняне стоят на якоре в стратегически невыгодном положении, и посоветовал им перевести свои корабли в Сесто, где они могли бы воспользоваться преимуществами порта и города. Диодор, однако, не упоминает об этом совете, утверждая вместо этого, что Алкивиад предложил бы генералам подкрепление из Фракии, если бы получил долю командования. Как бы то ни было, афинские генералы, «считая, что в случае поражения ответственность ляжет на них, а в случае победы все люди будут считать, что Алкивиад принес им победу», попросили Алкивиада больше не приближаться к лагерю. Через несколько дней флот был уничтожен Лисандром.

После битвы при Айгос Потамосе Алкивиад пересек Геллеспонт и укрылся во Фригии, чтобы заручиться помощью Артаксеркса против Спарты.

Многие факты о смерти Алкивиада остаются неясными, поскольку существуют противоречивые сообщения. Согласно самому древнему из них, в смерти Алкивиада виновны спартанцы, а точнее Лисандр. Хотя большая часть его рассказа не имеет независимого подтверждения, теория Плутарха такова: Лисандр отправил посланника к Фарнабазу, который в свою очередь отправил своего брата во Фригию, где Алкивиад жил со своей любовницей Тимандрой.h[»] В 404 году до н.э., когда он собирался отправиться в персидский дворец, его дом окружили и подожгли. Видя, что надежды на спасение нет, Алкивиад напал на убийц и сумел убить одного из них. Согласно Аристотелю, местом смерти Алкивиада была гора Элафос, гора во Фригии.

Политическая карьера

В Древней Греции Алкивиад был известным человеком. Фукидид укоряет афинского политика за его политическое поведение и мотивы. По словам историка, Алкивиад, который был «чрезмерно честолюбив», предложил кампанию в Сицилии, чтобы «увеличить свое богатство и славу благодаря победе». Фукидид не считает Алкивиада ответственным за разрушение Афин, поскольку «его привычки оскорбляли всех и заставили афинян наладить отношения с другой стороной задолго до разрушения города». Плутарх считает его «наименее привередливым и самым беспечным из всех людей». С другой стороны, Диодор Сицилийский утверждает, что он был «по духу алмазом, который сиял в великих предприятиях». Издательство Sharon Press Университета Брауна отмечает, что Ксенофонт подчеркивает служение Алкивиада государству, а не те пагубные последствия, которые он причинил. Демосфен защищает эффективность Алкивиада, говоря, что он взялся за дело демократии, демонстрируя свой патриотизм не ради денег и речей, а в качестве личной услуги.

Для Демосфена и других ораторов Алкивиад олицетворял фигуру великого человека в дни славы афинской демократии и стал риторическим символом. В одной из речей Исократа, произнесенной Алкивиадом Младшим, утверждается, что политик заслуживает благодарности афинян за свои заслуги. Лисий же утверждает в одной из своих работ, что афиняне должны считать Алкивиада врагом, потому что «он платил травмой за открытую помощь любому своему другу». В «Конституции афинян» Аристотель не включает Алкивиада в список лучших афинских политиков, но в «Аналектах» он утверждает, что чертами гордого человека, подобного Алкивиаду, являются «спокойствие посреди жизненных невзгод и нетерпение позора». Современники считают Алкивиада угрозой безопасности политического строя. Андокид говорит о нем, что «вместо того, чтобы участвовать, как того требовал закон города, он предпочел соответствовать своему собственному образу жизни». Ключевым элементом в изображении афинского политика является известная цитата Корнелия Непота о том, что Алкивиад «превзошел всех афинян в пышности и великолепии жизни».

Даже сегодня Алкивиад вызывает много разногласий среди ученых. По мнению Малкольма МакГрегора (бывшего заведующего кафедрой классических исследований Университета Британской Колумбии), Алкивиад был скорее умным игроком, чем оппортунистом. Эвангелос Фотиадис, выдающийся греческий филолог, считает, что Алкивиад был «дипломатом первого порядка» и обладал «великими качествами». Тем не менее, его интеллектуальные способности не компенсировались его незаурядным умом, и ему жестоко повезло возглавить народ, восприимчивый к демагогии. Великий греческий историк Константин Папаригопулос подчеркивает его «духовные добродетели» и сравнивает его с Фемистоклом, но утверждает, что все эти дары создали «вероломного, дерзкого и нечестивого человека». Уолтер Эллис считает, что его действия были возмутительными, но они были совершены с гордостью. Дэвид Гриббл утверждает, что действия Алкивиада против своего города были непонятны, и считает, что «напряжение, которое привело к расколу Алкивиада с городом, было между чисто личными и политическими ценностями». Рассел Мейггс, британский античный историк, утверждает, что афинский политик был совершенно безжалостным, несмотря на свой огромный авторитет и необыкновенные способности. По мнению Мейгса, его действия были продиктованы эгоистическими мотивами, а его конфликт с Клеоном и его преемниками подорвал Афины. Тот же ученый подчеркивает тот факт, что «пример его неутомимого и недисциплинированного честолюбия усилил обвинения в адрес Сократа». Еще более критично Афанасиос Платиас и Константинос Калиопулос, профессора стратегических исследований и международных отношений, заявляют, что аргументов Алкивиада «должно быть достаточно, чтобы покончить с представлением о том, что Алкивиад был великим политиком, как некоторые до сих пор считают». Пишущая с другой точки зрения, психолог Анна Солтер приводит Алкивиада в качестве примера «всех классических характеристик психопатии».

Читайте также, биографии — Эпикур

Военные достижения

Несмотря на свои критические замечания, Фукидид в небольшом отрывке признает, что «на публике его поведение на войне было слишком хорошим, чтобы быть желательным». Диодор и Демосфен считают его великим полководцем. По словам Фотиада, Алкивиад был непобедимым полководцем, и куда бы он ни пошел, победа следовала за ним — если он поведет армию в Сицилию, афиняне избегут катастрофы, а если его сограждане последуют его совету у реки Айгос, Лисандр будет побежден, и Афины станут править Грецией. С другой стороны, Папаригопулос считает, что кампания в Сицилии, предложенная Алкивиадом, была стратегической ошибкой. Соглашаясь с Папаригопулосом, Платиас и Колиопулос подчеркивают тот факт, что Сицилийская кампания была стратегической ошибкой первой величины, как результат его «легкомысленного отношения и невероятной недооценки противника». Ангелос Влахос, греческий ученый, подчеркивает постоянный интерес Афин к Сицилии с самого начала войны.i[»] По мнению Влахоса, в кампании не было ничего экстравагантного или авантюрного, это было рациональное стратегическое решение, основанное на традиционных афинских ожиданиях. Влахос считает, что у Алкивиада уже был более широкий план: завоевать весь Запад. Он планировал завоевать Карфаген и Ливию, затем напасть на Италию и, добившись успеха, завоевать Италию и Пелопоннес. Однако первоначальное решение церкви предполагало разумную военную силу, которая впоследствии стала неоправданной и дорогостоящей из-за требований Никия. Каган критикует Алкивиада за то, что он не смог осознать, что огромные размеры афинской кампании подорвали дипломатический статус, на который опиралась его стратегия.

Каган считает, что хотя Алкивиад был полководцем с большими способностями, он не был военным гением, а его уверенность и амбиции выходили за рамки его возможностей. Поэтому он был способен совершать крупные ошибки и серьезные просчеты. Каган утверждает, что при Нотионе Алкивиад совершил серьезную ошибку, оставив флот в руках неопытного офицера, и что ответственность за важную победу при Кизике должна лежать на Фрасибуле. Более того, Каган согласен с Корнелием Непотом, который говорил, что возмутительное мнение афинян о способностях и храбрости Алкивиада было его главным несчастьем.

С. Пресс утверждает, что «хотя Алкивиада можно считать хорошим полководцем на основании его сражений при Геллеспонте, он не может считаться хорошим полководцем на основании его кампании в Сицилии», но «эффективность Алкивиада как полководца перевешивает его ошибки». Профессора Дэвид МакКанн и Барри Штраус попытались сравнить Алкивиада с Дугласом Макартуром, отметив, что «оба человека выделялись как стратегические лидеры, которым приписывали тайну».

Навыки риторики

Плутарх утверждает, что «Алкивиад был искусным оратором наряду с другими своими дарованиями», а Теофраст считает, что Алкивиад был самым искусным в обнаружении и понимании того, чего требовала каждая ситуация. Несмотря на это, он часто спотыкался на середине своей речи, но затем был способен возобновить ее и продолжать, удерживая внимание всего мира. Даже его сигматизм, как упоминает Аристофан, делал его речь убедительной и полной пылкости. Евполис говорит, что он был «князем ораторов, но в устном слове самым неумелым» — то есть в частных беседах он говорил красноречивее, чем когда выступал перед городской церковью. Со своей стороны, Демосфен подчеркивает, что Алкивиад считается «самым способным оратором того времени». Папаригопулос не разделяет точку зрения Демосфена, но признает, что афинский политик мог адекватно поддержать свою позицию. Каган признает его риторическую силу, а Томас Хабинек, профессор классических исследований в Университете Южной Калифорнии, считает, что оратор Алкивиад, похоже, в любом случае был именно тем, кто был нужен его аудитории. По словам Хабинека, в области риторики люди отвечали на ласку Алкивиада любовью. Следовательно, оратор был «носителем города, говорящим с самим собой — и любящим — себя». По словам Аристофана, Афины «и тосковали по нему, и ненавидели его, но хотели его вернуть».

В различных античных комедиях и историях представлено эпическое противостояние Алкивиада и Эвполи, напоминающее противостояние Аристофана и Клеона. Он также появляется как персонаж в нескольких диалогах Сократа (Симпозиум, Протагор, Алкивиад I и II, а также в одноименных диалогах Эсхина Сократа и Антисфена). Основываясь (как он говорит) на личном опыте, Антисфен описывает странную физическую силу, мужество и красоту Алкивиада, говоря: «Если Ахилл не был таким, то он не был по-настоящему красив». На своем суде Сократ должен был опровергнуть свою вину за преступления своих бывших учеников, включая Алкивиада. Поэтому в своих «Извинениях» он заявляет: «Я никогда не был ничьим учителем».

Даже спустя много лет после его смерти Алкивиад продолжает появляться в искусстве, как средневековом, так и ренессансном, а также в важных произведениях современной литературы. Он продолжает очаровывать современный мир, являясь главным героем исторических романов таких авторов, как Анна Бован Додд, Гертруда Атертон, Розмари Сатклифф, Дэниел Савари, Стивен Прессфилд и Питер Грин. Он также является центральным персонажем романа Пола Левинстона о путешествии во времени «Заговор, чтобы спасти Сократа», романа Курта Джабастиани о путешествии во времени «Unraveling Time», романа Эрика Сати «Сократ», произведение для голоса и небольшого оркестра (текст представляет собой отрывок из перевода Виктора Кушина произведений Платона), а также номинированный на премию Nebula Award рассказ Джоэла Ричардса «Боги покидают Алкивиада». Алкивиад также появляется в сатирическом романе Джозефа Хеллера «Представь себе» и в «Тимоне Афинском» Уильяма Шекспира.

Тексты и анализы

Источники

Αλκιβιάδης