Битва при Рамильи

gigatos | 8 января, 2022

Post Views: 64

Суммури

Битва при Рамильи, произошедшая 23 мая 1706 года возле Рамильи в Бельгии, была одним из главных сражений Войны за испанское наследство. Это был оглушительный успех союзной коалиции, состоящей из Республики Соединенных провинций, Королевства Англии и их датских «помощников» над франко-баварской армией. Он последовал за годом нерешительных кампаний в 1705 году (битва при Эликсеме), когда самоуверенность коалиции и нерешительность Батавии после успеха при Бленхейме привели к неудачной кампании вдоль Мозеля, что заставило герцога Мальборо отказаться от своего плана кампании во Франции. Однако, несмотря на неспособность союзников добиться решающего успеха, Людовик XIV стремился к миру, но хотел его на разумных условиях. Поэтому вместо того, чтобы оставаться в обороне, французские армии перешли в наступление по всем фронтам.

1706 год начался хорошо для генералов Людовика XIV, с некоторых предварительных успехов в Италии и Эльзасе, где маршал де Виллар заставил маркграфа Баденского отступить через Рейн. Теперь Людовик призвал маршала де Виллеруа оказать давление на Мальборо и заставить союзников вступить в сражение в Испанских Нидерландах. В ответ на пожелание короля Виллеруа покинул Лувен во главе 60 000 человек и демонстративно двинулся в поход на Zoutleeuw. Мальборо, столь же решительно настроенный на решающее сражение, собрал свои силы — около 62 000 человек — у Маастрихта, а затем двинулся к Меаню и равнине Рамильи, где французы, ожидая удара, уже выстроились в боевой порядок.

Менее чем за четыре часа армия Виллеруа была полностью разгромлена. Тонкие маневры и изменения темпа Мальборо во время сражения — движения, о которых французские и баварские командиры узнали слишком поздно — полностью застали его противников врасплох. Франко-баварская армия сдалась и отступила, потеряв более 20 000 человек. После успеха принца Евгения в битве при Турине в северной Италии союзники нанесли Людовику XIV самые большие потери в территории и ресурсах за весь конфликт. Многие города и поселки один за другим падали под натиском войск Мальборо, и к концу кампании французская армия и ее союзники были изгнаны из Испанских Нидерландов, что сделало 1706 год «annus mirabilis» коалиции.

«Король, возмущенный плохими успехами своего оружия и положивший свою честь на то, чтобы ничего не слышать о мире, в котором, однако, он начинал чувствовать всю необходимость, если только не будет иметь всю монархию Испании за короля своего внука, прилагал величайшие усилия, чтобы иметь прекрасные и многочисленные армии и одерживать победы, которые, несмотря на последствия битвы при Хохштетте, заставили бы его врагов закончить войну по его желанию. Он возбудил маршала Виллеруа, уходя, дать сражение. Виллеруа был уязвлен тем, что его так часто и так настоятельно просили, и считал, что в его интересах медлить; он льстил себе, что победит, и обещал себе все от победы, которой так страстно желал король, если он ни с кем не разделит славу. Это и побудило его отдать Рамильеса, так что курфюрст Баварский едва успел прибыть к армии в то же утро, на место сражения.

— Филипп де Курсильон, маркиз де Данжо, Журнал суда короля Солей.

После катастрофического поражения при Бленхейме в 1704 году, 1705 год принес Франции некоторую передышку. Герцог Мальборо надеялся использовать запланированную на 1705 год кампанию — вторжение во Францию через долину Мозеля — для завершения работы, начатой в Бленхейме, и навязывания мира Людовику XIV, но его план был сорван как его союзниками, так и его противником.

Нежелание его голландских союзников лишать свои границы войск для очередного «переворота» в Германии уже частично лишило Мальборо инициативы в проведении операций, но заявление маркграфа Баденского, Луи Вильгельма Баденского, о том, что он не может объединить свои силы с герцогом, стало смертельным ударом для его плана. Отчасти это было результатом внезапной переброски войск с Рейна в Италию для усиления принца Евгения Савойского, а отчасти следствием ухудшения здоровья Вильгельма, вызванного осложнениями после старого ранения в ногу, полученного при взятии Шелленберга. Мальборо также имел дело с последствиями смерти императора Леопольда I в мае и восшествия Иосифа I на престол Священной Римской империи, что неизбежно осложнило дела альянса.

Решительность Людовика XIV и усилия его генералов добавляли забот Мальборо. Маршал де Виллеруа, надавив на голландского командующего, лорда Оверкерка, на Мёз, 10 июня взял Гюи, после чего предстал перед Льежем. Когда маршал де Виллар прочно закрепился на Мозеле, командующий союзными войсками, снабжение которых находилось в критическом состоянии, был вынужден отменить запланированную на 16 июня кампанию. «Какой позор для Мальборо, что он сделал столько напрасных движений без всякого результата! После ухода Мальборо на север, французы перебросили войска с Мозеля для усиления Виллеруа во Фландрии, в то время как Вилларс совершил марш на Рейн.

Союзники получили лишь небольшую компенсацию за отмену кампании на Мозеле, одержав победу при Эликсеме, которая позволила им пересечь Брабантскую линию в Испанских Нидерландах (комплекс оборонительных систем в форме дуги, протянувшейся примерно на 115 км от Антверпена до Намюра) и захватить Гюи 11 июля, но из-за нерешительности и нежелания голландцев возможность заставить Францию вступить в решающее сражение ускользнула от Мальборо. Поэтому 1705 год был весьма неутешительным для герцога, военные неудачи которого лишь частично компенсировались его усилиями на дипломатическом фронте, где, обращаясь ко дворам Дюссельдорфа, Франкфурта, Вены, Берлина и Ганновера, Мальборо пытался найти новую поддержку делу союза и получить обещания скорой помощи в кампаниях следующего года.

Дания сохраняла нейтралитет на протяжении всего конфликта, но датские войска, восхваляемые морскими державами, сыграли важную роль в успехах союзников при Бленхейме и Рамиллисе.

11 января 1706 года Мальборо вернулся в Лондон из своего дипломатического турне, уже спланировав стратегию предстоящей кампании.

Первым вариантом было перебросить свои силы из Испанских Нидерландов в Северную Италию, чтобы соединиться с принцем Евгением и нанести поражение французам и тем самым сохранить Савойское герцогство от вторжения. Тогда Савойя могла бы служить воротами во Францию через горные перевалы или, в качестве альтернативы, тыловой базой для вторжения с военно-морской поддержкой на средиземноморском побережье посредством операций против Ниццы и Тулона в связи с активизацией усилий союзников в Испании. Однако герцог, похоже, предпочитал возобновить операции в долине Мозеля — где маршал Фердинанд де Марсен только что получил должность командующего французскими армиями — и предпринять еще одну попытку прорыва в сердце Франции. Однако эта задержка носила чисто академический характер, поскольку вскоре после прибытия Мальборо в Нидерланды 14 апреля поступили плохие новости с других фронтов, которые были определены в качестве театров военных действий.

Решив показать союзникам, что Франция еще не побеждена, Людовик XIV предпринял двойное внезапное наступление в Эльзасе и Северной Италии. На последнем фронте маршал де Вандом 19 апреля разбил австрийских имперцев при Кальцинато, отбросив их назад в большом беспорядке. После этого французские войска смогли приступить к долгожданной осаде Турина. В Эльзасе маршал де Виллар удивил маркграфа Баденского, захватив Хагенау и оттеснив противника за Рейн, тем самым создав угрозу Ландау. Удрученные этими неудачами, голландцы отказались следовать итальянским планам герцога Мальборо или любому стратегическому варианту, который увел бы их армию от их границ. Чтобы сохранить сплоченность Альянса, Мальборо подготовился к вступлению в Нидерланды.

«Виллеруа был расквартирован в Лувене с восемьюдесятью тысячами человек; вместо того, чтобы защищать линию Дайле, он хотел нанести удар в начале кампании; и, не дожидаясь Марсина, который привел ему дивизию Рейна, он продвинулся между Тиллемоном и Юдоигне (sic), к истокам Гет, и встретил врага между Мехайгне и маленькой Гет у Рамильеса.

— Теофиль Лавалле, История Франции со времен галлов до 1830 г. (Théophile Lavallée, Histoire des Français depuis le temps des Gaulois jusqu»en 1830).

Герцог покинул Гаагу 9 мая. «Видит Бог, я уезжаю с тяжелым сердцем, — писал он шесть дней спустя своему другу и политическому союзнику в Англии лорду Годольфину, — потому что у меня нет надежды сделать что-либо значительное, если только французы не сделают того, чего, как я думаю, они не сделают» — другими словами, не будут стремиться к сражению. 17 мая Мальборо сосредоточил свои голландские и английские войска у Тонгерена, недалеко от Маастрихта. Ганноверцы, гессенцы и датчане, несмотря на взятые ранее обязательства, находили или придумывали различные предлоги, чтобы отсрочить свое вмешательство.

Мальборо направил герцогу Вюртемберг-Нойенштадтскому Карлу Рудольфу, командующему датским контингентом, обращение следующего содержания: «Я посылаю вам это письмо, чтобы попросить вашу светлость привести свою кавалерию форсированным маршем, чтобы как можно скорее присоединиться к нам. Кроме того, король Пруссии держал свои войска в своих кварталах за Рейном до тех пор, пока не будет улажена ссора между ним в Гааге и Венским двором и Генеральными штатами Соединенных провинций. Однако герцог не учел возможности того, что французы могут оставить свои позиции и атаковать его, даже несмотря на то, что за это время Виллеруа получил значительные подкрепления. Однако в этом вопросе он ошибался: даже если Людовик XIV хотел мира, он хотел его на почетных и выгодных условиях, а для этого ему нужна была победа на земле, которая убедила бы союзников, что его военные средства все еще достойны уважения.

После своих успехов в Италии и на Рейне Людовик XIV надеялся добиться аналогичного результата во Фландрии. Виллеруа «понял, что король сомневается в его мужестве, раз он счел необходимым так сильно подстегнуть его», — писал позднее Сен-Симон, — «он решил рискнуть всем, чтобы удовлетворить его и показать ему, что он не заслуживает столь суровых подозрений». В результате Виллеруа покинул Лувен во главе 70 батальонов и 132 кавалерийских эскадронов, взяв с собой 62 пушки — всего около 60 000 человек — и переправился через реку Дайл в поисках противостояния со своим противником. Все более уверенный в своей способности обойти противника и подстегиваемый решимостью короля отомстить за катастрофу при Бленхейме, Виллеруа и его генералы были уверены в победе. Действительно, он был убежден, что Мальборо выиграл Бленхейм благодаря счастливой случайности.

Ни одна из сторон не ожидала столкновения в то время и в том месте, где оно произошло. Сначала французы продвинулись к Тьенену, чтобы угрожать Зоутливу, который они оставили в октябре 1705 года, а затем двинулись на юг к Жодоиню, что привело армию Виллеруа на небольшую полосу земли между Меань и Петит Гетт у деревень Рамильес и Тавьер. Никто из них также не засекал движения и точное местоположение своего противника: 22 мая Виллеруа все еще думал, что союзники находятся на расстоянии целого дня марша, поскольку они расположились лагерем в Корсварене в ожидании прибытия датских эскадр, а Мальборо думал, что Виллеруа все еще находится в Жодуане, поскольку он подошел к плато Мон-Сен-Андре с намерением закрепиться вблизи Рамильи. Однако прусская пехота отсутствовала, и Мальборо написал лорду Рэби, английскому резиденту в Берлине: «Если Богу будет угодно дать нам победу над врагом, союзники будут мало чем обязаны королю Фридриху I Прусскому за свой успех».1 На следующий день Мальборо отправил ирландского генерала кавалерии Уильяма Кадогана, своего генерального квартирмейстера, с передовым отрядом для разведки местности, куда направлялась армия Виллероя, — местности, хорошо известной герцогу по его предыдущим кампаниям. Через два часа он прибыл во главе основной части своей армии: 74 батальона пехоты, 123 эскадрона кавалерии, 90 артиллерийских орудий и 20 минометов, всего 62 000 человек. Примерно в восемь часов, после того как Кадоган прошел Мердорп, его войска столкнулись с отрядом французских гусар, расположившихся на краю плато Джандренуй. После короткой перестрелки французы отступили, а союзные драгуны устремились вперед. Воспользовавшись кратковременным просветом в тумане, Кадоган вскоре заметил аккуратно выстроенные линии авангарда Виллеруа на расстоянии около шести километров и послал курьера предупредить Мальборо. Два часа спустя герцог в сопровождении лорда Оверкирка, генерала Даниэля Допфа и союзного штаба присоединился к Кадогану, чтобы увидеть на западном горизонте тесные ряды французских войск, развернутых для сражения на фронте протяженностью более шести километров. Мальборо позже сказал, что «французская армия показалась ему лучшей из всех, которые он когда-либо видел».

Согласно Джеймсу Фолкнеру в книге «Рамильи 1706: год чудес», когда две армии вступили в бой, маршал де Виллеруа возглавлял армию из 60 000 человек, в то время как коалиция под командованием герцога Мальборо насчитывала 62 000.

23 мая 1706 года, в день Пятидесятницы, две армии столкнулись друг с другом, причем франко-баварцы заняли высоты. Используя преимущества местности и выгодное расположение своих корпусов, герцог Мальборо методично перемещал или задействовал часть своих войск, чтобы найти слабое место противника. Расположив его напротив своего левого крыла, он затем начал активную кавалерийскую атаку на правый фланг противника, одновременно проводя отвлекающие действия справа. Маршал де Виллеруа попал в ловушку: он опустошил свой самый слабый фланг, чтобы подкрепить войска, действующие против союзников на других, менее решающих участках. Именно тогда Мальборо направил основную часть своих войск на участок фронта, очищенный его противником, который он немедленно прорвал. Сражение быстро обернулось в его пользу: армия Виллеруа, полностью дезорганизованная, отступила в беспорядке, бросив почти 6 000 пленных.

Читайте также, биографии — Мур, Бобби

Поле боя

Поле битвы при Рамильи очень похоже на поле битвы при Бленхейме, расположенное на обширной территории сельскохозяйственных угодий — Хесбайе — с небольшим количеством лесов и живых изгородей. Правый фланг Виллеруа поддерживали деревни Франкене и Тавье, а фланг защищала небольшая река Меань. Между Тавьерсом и Рамиллисом простирается обширная открытая равнина шириной около двух километров, но, в отличие от Бленхейма, здесь нет реки, которая отрезала бы ее от маневров кавалерии. В его центре доминирует деревня Рамильес, расположенная на небольшой возвышенности, откуда открывается прекрасный вид на север и восток.

Левый фланг французов был защищен пустырями и рекой Петит Гетте, протекавшей в глубоком овраге. На берегу, занятом франко-баварцами, земля слегка поднимается к деревне Оффус, на которой, вместе с деревней Авре-Эглиз, расположенной севернее, базируется левое крыло Виллеруа. К западу от Пти-Гетте находится Мон-Сен-Андре. На восток простиралась другая равнина, над которой возвышалось плато Яндренуй, на котором располагалась союзная армия.

Первоначальное развертывание

В одиннадцать часов Мальборо приказал своей армии развернуться в боевой порядок. Крайне справа, в направлении Фолькса, британские батальоны и эскадроны расположились в двойную линию у ручья Яуче. Центр был образован массой голландской, немецкой, швейцарской протестантской и шотландской пехоты — почти 30 000 человек — противостоящей Оффусу и Рамиллису. Напротив Рамильи герцог также установил мощную батарею из тридцати 24-фунтовых орудий, доставленных на место на волах. Другие батареи увенчали Petite Gette. Слева от них, на широкой равнине между Тавьерсом и Рамильесом, где, как предчувствовал Мальборо, произойдет решающее сражение, лорд Оверкирк собрал 69 эскадронов голландской и датской кавалерии, поддержанных 19 батальонами батальонной пехоты и двумя артиллерийскими орудиями.

Тем временем Виллеруа изменил свою позицию. В Тавье справа он разместил два батальона швейцарского полка Гредера с передовым отрядом Франкене, позиция была защищена несчастными случаями местности, пересеченной рекой Меань, что предотвращало фланговый обход союзников. Между Тавьером и Рамильесом он разместил 82 эскадрона под командованием генерала де Гискара при поддержке нескольких бригад французской, швейцарской и баварской пехоты. Вдоль линии Ramillies-Offus-Autre-Église Виллеруа расположил свою валлонскую и баварскую пехоту, поддерживаемую 50 баварскими и валлонскими эскадронами курфюрста Баварии Максимилиана II, установленными в тылу на плато Мон-Сен-Андре. Рамильи, Оффус и Автр-Эглиз, хорошо снабженные войсками, были приведены в состояние обороны, дороги забаррикадированы, а стены пробиты бойницами. Виллеруа также установил мощные батареи возле Рамилли, эти орудия прикрывали подступы к плато Жандренуй, через которое должна была пройти союзная пехота.

Однако Мальборо отметил некоторые слабые места во французской позиции. Хотя с тактической точки зрения для Виллеруа было крайне важно занять Тавье справа и Авре-Эглиз слева, он значительно растянул свои силы. Более того, французская позиция — вогнутая по отношению к армии союзников — позволила Мальборо сформировать более компактную линию, развернутую на более коротком фронте между точками французской дуги, что дало ему возможность нанести более компактный и мощный удар. Во-вторых, такое расположение давало ему возможность легче передислоцировать свои части за счет игры на внутренних линиях, тактическое преимущество, которое должно было оказаться решающим в течение всего оставшегося дня. Хотя у Виллеруа была возможность охватить фланги союзников, развернутые на плато Яндренуй, что угрожало коалиции окружением, герцог поставил очень уместный диагноз: французское командование, как обычно, очень осторожное, намеревалось прежде всего вести оборонительное сражение вдоль своей линии.

Читайте также, биографии — Веспасиан

На юге: битва при Тавье

В час дня загремели батареи, а чуть позже две колонны союзников вышли из пределов своих линий, чтобы атаковать фланги франко-баварской армии.

На юге голландские гвардейцы под командованием полковника Вертмюллера продвинулись вперед с двумя полевыми орудиями, чтобы захватить деревню Франкене. Небольшой швейцарский гарнизон, потрясенный внезапным нападением и покинутый батальонами, развернутыми позади, был быстро отброшен назад в Тавьерс. Эта деревня занимает ключевое положение во франко-баварской системе: она защищает фланг кавалерии генерала де Гискара, выставленной на равнине, и позволяет французской пехоте угрожать голландско-датской кавалерии во время ее развертывания. Швейцарцы едва успели присоединиться к своим товарищам, занявшим деревню, как голландские гвардейцы атаковали ее в свою очередь. Сражение в деревне быстро переросло в яростный штыковой и рукопашный бой, но превосходство голландцев в огневой мощи склонило чашу весов в их пользу. Опытный полковник французской армии Жан Мартен де ла Колони, наблюдавший за происходящим с равнины, позже писал: «Эта деревня стала свидетелем начала сражения, и бой был почти таким же смертельным, как и все остальное сражение. Примерно в 15:00 швейцарцы были вытеснены из деревни в болота за ней.

Правое крыло Виллеруа впало в хаос и стало уязвимым и незащищенным. Осознав ситуацию, де Гискар приказал немедленно атаковать 14 эскадронов французских драгун, размещенных в тылу. Два других батальона полка Гредера также были задействованы, но атака была плохо скоординирована и не удалась. Затем командование коалиции направило голландских драгун в Тавьерс, откуда они вместе с голландскими гвардейцами и их полевыми орудиями обстреляли французские войска мушкетным и пулеметным огнем, при этом полковник д»Обиньи был смертельно ранен во главе своего полка.

Пока франко-баварские ряды барахтались, передовые эскадроны датской кавалерии, теперь защищенные от колющего огня из деревень, перешли в атаку и обрушились на незащищенный фланг франко-швейцарской пехоты и драгун. Де ла Колони со своим полком красных гренадеров в кельнской гвардии, получив приказ выдвинуться со своих позиций к югу от Рамильи, чтобы поддержать неудачную контратаку, смог увидеть хаос только по прибытии: «Мои войска едва держались вместе, когда швейцарцы и драгуны, предшествовавшие нам, столкнулись с моими батальонами, когда они бежали. Мои собственные люди повернули и сопровождали их в их отступлении. Де ла Колони в конце концов удалось собрать часть гренадеров вместе с остатками французских драгунских частей и швейцарцев из батальонов Гредера, но это был лишь незначительный маневр, который, в конечном счете, принес лишь слабую помощь потрепанному правому флангу Виллеруа.

На севере: битвы при Оффусе и Другой церкви

Пока на юге развивались события в Тавьере, лорд Оркни перевел первую линию своего английского контингента за Пти-Гетте в непрерывную атаку на укрепленные деревни Оффус и Атр-Эглиз перед правым фронтом союзников. Виллеруа, расположившийся возле Оффуса, с тревогой наблюдал за продвижением краснокожих, помня совет, полученный от Людовика XIV 6-го числа: «Обратите особое внимание на ту часть линии, которая испытает первый удар английских войск». Охваченный этим предупреждением, французский командующий начал перебрасывать батальоны из центра влево, заполняя образовавшиеся в этой части своей линии бреши компенсационными отходами из уже ослабленной правой части.

Спустившись по пологим склонам долины Петит-Гетте, английские батальоны столкнулись лицом к лицу с особенно дисциплинированной валлонской пехотой генерал-майора де ла Гиша, переброшенной вперед из Оффуса. После нескольких мушкетных залпов, изрядно потрепавших ряды англичан, валлоны в полном порядке отступили к хребту. Однако англичане смогли перестроить свои ряды на «французской» стороне реки и подняться по склону берега к зданиям и баррикадам, которые его венчали. Энергичность английской атаки была такова, что она угрожала прорваться через линию деревень и выйти на плато Мон-Сен-Андре. Однако это было бы опасно для атакующего, который таким образом оказался бы во власти валлонского и баварского кавалерийских эскадронов курфюрста Баварии, которые, расположившись на плато, ждали приказа двигаться.

Хотя британской кавалерии Генри Ламли удалось пробиться через болотистую местность вокруг Литтл-Гетте, Мальборо становилось ясно, что здесь у него не будет достаточно кавалерии и что битва не может быть выиграна на правом фланге союзников. Соответственно, он отозвал атаку на Оффус и Другую церковь, и, чтобы убедиться, что Оркни подчинится его приказам, Мальборо послал своего генерал-квартермейстера Кадогана вручить их ему. Несмотря на его протесты, Кадоган был непреклонен, и Оркни неохотно приказал своим войскам вернуться на исходные позиции на краю плато Джандренуй. Однако трудно сказать, была ли атака Оркни финтом или нет: по мнению историка Дэвида Г. Чандлера, точнее было бы назвать ее «зондирующим ударом» Мальборо, чтобы проверить тактические возможности на этом участке фронта. Тем не менее, неудачная атака послужила своей цели: Виллеруа сосредоточил все свое внимание на этой части поля боя и отвлек на нее значительные ресурсы пехоты и кавалерии, которые лучше было бы использовать в решающем сражении к югу от Рамильи.

Ramillies

Тем временем нападение на Рамиллис набирает обороты.

Младший брат Мальборо, генерал пехоты Чарльз Черчилль, отправил четыре бригады для атаки на деревню: 12 батальонов голландской пехоты под командованием генерал-майоров Шульца и Спаара, две бригады саксонцев под командованием графа Шуленбурга, шотландскую бригаду на службе у голландцев под командованием герцога Аргайла и бригаду швейцарских протестантов. 20 французских и баварских батальонов, занимавших Рамильи, при поддержке ирландских драгун и небольшой бригады кельнских и баварских гвардейцев под командованием маркиза Маффея, заняли решительную оборону, даже отразили нападавших с самого начала, нанеся им тяжелые потери.

Видя, что Шульц и Спаар ослабли, Мальборо приказал второй линии Оркни — датским и английским батальонам, которые не участвовали в атаке на Оффус и Автр-Эглиз, — двигаться на юг к Рамиллису. Воспользовавшись небольшим отступлением на местности, скрывавшим его войска от глаз противника, их командир, бригадный генерал ван Палландт, приказал оставить штандарты развернутыми на краю плато Джандренуй, чтобы заставить французов поверить, что они не оставили свою первоначальную позицию. Поскольку французы не были уверены в размерах и намерениях сил, развернутых через Пти-Гетте, Мальборо бросил все свои ресурсы против Рамильеса и равнины к югу. Виллеруа тем временем продолжал направлять резервы пехоты в противоположном направлении, на свой левый фланг, лишь медленно и запоздало воспринимая тонкую смену маневра флангов своего противника.

Примерно в 15:30 Оверкирк перебросил основную массу своих эскадронов на равнину для поддержки пехотной атаки на Рамиллиес. Дисциплинированные эскадроны союзников — 48 голландцев, поддерживаемых слева 21 датчанином — продвигались к врагу в умеренном темпе, стараясь не утомлять своих лошадей преждевременно, а затем переходили на рысь, чтобы получить необходимый импульс для атаки. Маркиз де Фокьер писал после сражения: «Они продвигались в четыре линии. По мере приближения они выдвигали вторую и четвертую линии в промежутки между первой и третьей линиями, так что по мере приближения к нам они образовывали один сплошной фронт, без промежуточных промежутков».

Первоначальный шок благоприятствовал голландской и датской эскадрам. Дисбаланс сил — усугубленный Виллеруа, который продолжал опустошать ряды своей пехоты для усиления левого фланга — позволил союзникам оттеснить первую линию французской кавалерии на эскадроны второй линии. Последняя, в свою очередь, подверглась сильному давлению и в конце концов была оттеснена на третью линию и несколько оставшихся на равнине батальонов. Но эти французские кавалеристы относились к элите армии Людовика XIV — домашнему хозяйству короля — и поддерживались четырьмя эскадронами элитных баварских кюйрасиров. Под руководством де Гискара французская кавалерия сплотилась, оттеснив эскадроны союзников несколькими победоносными локальными контратаками. На правом фланге Оверкирка, у Рамилли, десять его эскадронов внезапно сломали строй и рассеялись, бежав сломя голову в тыл, чтобы восстановить свой порядок, оставив левый фланг атаки союзников на Рамилли опасно незащищенным. Несмотря на отсутствие пехотной поддержки, де Гискар бросил свою кавалерию вперед, пытаясь разделить армию союзников на две части. Кризис угрожал центру союзников, но Мальборо, хорошо расположенный, быстро осознал ситуацию. Кризис угрожал центру союзников, но Мальборо, хорошо расположенный, быстро осознал ситуацию, и командующий союзников отозвал кавалерию своего правого крыла для усиления центра, оставив только английские эскадроны для поддержки Оркни. Под прикрытием дымового облака и умело используя благоприятную местность, эта передислокация осталась незамеченной для Виллеруа, который не предпринял попытки перебросить ни одну из своих 50 неиспользуемых эскадрилий.

Ожидая прибытия подкреплений, Мальборо бросился в бой, собрав часть голландской кавалерии, которая в беспорядке отступала. Но его личное участие чуть не привело его к смерти. Несколько французских кавалеристов, узнав герцога, скачут ему навстречу. Лошадь Мальборо упала, и герцог был сброшен на землю: «Милорд Мальборо был повален», — писал позднее Оркни. Это был критический момент битвы: «Генерал-майор Мюррей, увидев, что он падает, поспешил с двумя швейцарскими батальонами, чтобы спасти его и остановить врага, который смял все на своем пути», — вспоминал позднее очевидец. Недавно назначенный помощник Мальборо, Роберт, 3-й виконт Моулсворт, примчался на помощь, поднял герцога на лошадь и успел эвакуировать его до того, как дисциплинированный отряд Мюррея отбросил преследующих французских всадников. После небольшой передышки оруженосец Мальборо, полковник Брингфилд (или Бингфилд), привел ему запасную лошадь, но когда он помогал герцогу вернуться в седло, несчастный Брингфилд был поражен пушечным ядром, которое снесло ему голову. Согласно одному анекдоту, мяч пролетел между ног генерал-капитана и попал в несчастного полковника, тело которого упало к ногам Мальборо.

Тем не менее, когда опасность миновала, герцог замечает переброску кавалерийского подкрепления со своего правого фланга — опасное изменение, о котором Виллеруа остается в неведении.

К 16:30 обе армии находились в тесном контакте на шестикилометровом фронте, между стычками в болотах на юге, кавалерийскими боями на обширной равнине, ожесточенной битвой за Рамиллис в центре и вокруг деревушек Оффус и Автр-Эглиз. На севере Оркней и де ла Гиш столкнулись друг с другом по обе стороны Петит Гетте и были готовы возобновить боевые действия.

Прибытие эскадрилий подкрепления начало склонять чашу весов в пользу союзников. Усталость, растущие потери и численный перевес эскадрилий Гискара, сражавшихся на равнине, начали сказываться. После тщетных попыток удержать или вернуть Франкене и Тавьерс, правый фланг Гискара был опасно оголен, а в правой части французской линии образовалась смертельная брешь. Воспользовавшись этим, датская кавалерия Вюртемберга двинулась вперед, чтобы попытаться прорвать фланг королевского корпуса, который был занят попытками сдержать голландцев. Сметая все на своем пути без особого сопротивления, 21 датский эскадрон перестроился позади французских рядов у кургана Хоттомон и направился на север к плато Мон-Сен-Андре, к обнажившемуся флангу армии Виллеруа.

С последними подкреплениями союзников для кавалерийской дуэли, превосходство Мальборо слева теперь не могло быть оспорено, а быстрое и вдохновенное развитие его плана сражения сделало его бесспорным хозяином поля. Затем Виллеруа попытался, но слишком поздно, передислоцировать свои 50 неиспользованных эскадронов, но отчаянная попытка сформировать боевую линию, направленную на юг между Оффусом и Мон-Сен-Андре, запуталась в багаже и палатках французского лагеря, небрежно оставленных там после первоначального развертывания. Командующий союзными войсками приказал своей кавалерии выступить против франко-баварской кавалерии, которая теперь численно превосходила их. Правый фланг де Гискара, не имея адекватной пехотной поддержки, не мог больше противостоять атаке, и, повернув на север, его кавалерия в полном беспорядке бежала. Даже эскадроны, которые Виллеруа собирал за Рамильесом, не смогли выдержать атаки. Мы не прошли и сорока ярдов при отступлении, когда слова «Sauve qui peut» пронеслись по большей части, если не по всей армии, и повергли все в смятение», — вспоминает капитан Питер Дрейк, ирландский наемник на службе Франции.

В Рамильи пехота союзников, теперь усиленная британскими войсками, возвращенными с севера, наконец прорвалась. Пикардийский полк держался, но оказался между голландско-шотландским полком полковника Бортвика и английским подкреплением. Бортвик был убит, как и Чарльз О»Брайен, ирландский виконт Клэр на службе Франции, который пал во главе своего полка. Маркиз де Маффей попытался сделать последний шаг во главе баварской и кельнской гвардии, но безуспешно. Заметив поток всадников, быстро приближающихся с юга, он позже вспоминал: «Я направился к ближайшему из этих эскадронов, чтобы отдать свои приказы его офицерам, но вместо того, чтобы меня выслушали, я был немедленно окружен и прижат к земле.

Дороги, ведущие на север и запад, забиты беглецами. Оркни отправил свои английские войска обратно через Литтл-Гетте для новой атаки на Оффус, где пехота Ла Гиша начала приходить в замешательство. Справа от пехоты шотландские серые лорда Джона Хэя также переправились через реку, чтобы атаковать королевский полк в Автр-Эглизе. «Наши драгуны, пробиваясь через деревню, устроили страшную резню противника», — писал впоследствии один английский офицер. Баварские конные гренадеры и гвардейцы курфюрста отступили, чтобы защитить его и Виллеруа, но были рассеяны кавалерией Ламли. Застряв в массе бегущих людей, покидающих поле боя, французский и баварский командиры едва избежали захвата генералом Вудом Корнелиусом, который, не зная их личности, был вынужден довольствоваться пленением двух баварских генерал-лейтенантов. Далее на юг остатки бригады «Колония» движутся в противоположном направлении, к удерживаемой французами цитадели Намюр.

Отступление превращается в разгром. Командиры союзников ведут свои войска в погоню за поверженным врагом, не давая ему передышки. Пехота союзников вскоре перестала успевать, а их кавалерия, оставив их в открытом море в сумерках, устремилась к переправам на реке Дайле. Мальборо закончил преследование вскоре после полуночи у Мельдерта, в 12 километрах от места сражения. «Это было поистине ужасающее зрелище — видеть печальные остатки этой могучей армии, сведенные к горстке», — заметил один английский капитан.

Проявив явную ошибку в оценке движений и намерений своего противника, а затем недостаток самообладания и позволив событиям захлестнуть себя, побежденный Рамильес не нашел поддержки ни у мемориалистов того времени, ни у более поздних французских военных историков. Его самоуверенность в собственном свете была более чем когда-либо роковой для Франции», — писал Вольтер в «Временах Людовика XIV». «Он мог бы избежать битвы. Генералы советовали ему поступить именно так, но слепое желание славы взяло верх. Он, как утверждают, распорядился так, что не было ни одного опытного человека, который не предвидел бы плохого успеха. В центре находились войска новичков, не дисциплинированные и не полные: он оставил багаж между линиями своей армии; он разместил свою левую часть за болотом, как будто хотел предотвратить ее переход к врагу. Если позже он признает, что «история — это отчасти отчет о мнениях людей», то язвительное обвинение Вольтера, основанное на апостериорном переосмыслении, кажется не менее чрезмерным. Теофиль Лавалле принимает мнение знаменитого полемиста и философа и добавляет: «Он так плохо распоряжался, что, казалось, искал поражения». «Король ничего так не рекомендовал маршалу Виллеруа, как забыть о том, чтобы не открывать кампанию сражением», — говорит Сен-Симон. «Короткий и превосходный гений Виллеруа был взбудоражен этими повторными приказами. Он подумал, что король сомневается в его мужестве, потому что считает необходимым так сильно подстегивать его; он решил рискнуть всем, чтобы удовлетворить его и показать ему, что он не заслуживает таких суровых подозрений. Но, по словам последнего, Виллеруа совершил ошибку, поторопившись, не дождавшись подкреплений Марсина, как ему рекомендовал сделать настоятельный письменный приказ государя, а его коллеги упрекали его за неправильный выбор поля боя.

Общее число французских потерь не может быть точно установлено, настолько полным был крах франко-баварской армии в этот день. Писатели того времени сообщают различные цифры. Французский генерал Шарль Теодор Бове пишет: «В катастрофическом сражении при Хохштетте мы сражались более восьми часов, и у победителей было убито почти 8000 человек; при Рамильи не было убито и трети. Он упоминает о потере 20 000 человек с французской стороны. Сен-Симон в своих «Мемуарах» сообщает о не более чем 4 000 убитых, а Вольтер в своей истории века Людовика XIV пишет: «французы потеряли двадцать тысяч человек». Джон Милнер в своих воспоминаниях (Compendious Journal…, 1733) приводит более точную цифру — 12 087 убитых или раненых и 9 729 пленных.

Данные о потерях у современных историков также разнятся. Дэвид Чандлер в своем «Путеводителе по полям сражений Европы» приводит данные о потерях французов — 18 000 убитых и раненых и около 6 000 пленных; для союзников он приводит данные о 3 600 убитых и раненых. Джеймс Фолкнер в книге «Ramillies 1706: Year of Miracles» приводит цифру в 12 000 убитых и раненых, но сообщает о 10 000 пленных; союзники потеряли 1060 солдат и 2600 человек были ранены. Тревельян оценивает потери Виллеруа в 13 000 человек, но добавляет, что «дезертирство, возможно, удвоило это число». Джон А. Линн сообщил о 1100 потерях союзников и 2600 раненых, в то время как число погибших франко-баварцев составило 13 000 человек.

Остатки армии Виллеруа были полностью деморализованы, дисбаланс в балансе потерь более чем наглядно демонстрирует катастрофу, постигшую армию Людовика XIV. Кроме того, сотни французских солдат бежали, большинство из которых впоследствии не вернулись в свои части. Виллеруа также потерял 52 артиллерийских орудия и все свое инженерное мостовое оборудование. По словам маршала де Виллара, поражение французов при Рамильи было «самым позорным, унизительным и катастрофическим из всех поражений».

«Виллеруа потерял голову: он не остановился ни на Дайле, ни на Сенне, ни на Дендере, ни на Шельде; он эвакуировал Лувен, Брюссель, Ольст, Гент, Брюгге, весь Брабант и всю Фландрию; наконец, он отошел к Менину и бросил обломки своей армии в нескольких местах. Врагу оставалось только идти вперед, пораженному этим головокружением; он вошел в Брюссель, он вошел в Гент; он взял Антверпен, Остенде, Менин, Дендермонд, Ат. Для французов не осталось других великих мест, кроме Монса и Намюра.

Военные последствия

После победы союзников при Рамильесе бельгийские города один за другим попадали в их руки: 25 мая 1706 года пал Левен, а через три дня они вошли в Брюссель, тогдашнюю столицу Испанских Нидерландов. Мальборо понимал, какие большие возможности открывает перед ним победа: «Теперь у нас впереди целое лето, и с Божьим благословением я использую его наилучшим образом», — писал герцог Роберту Харли из Брюсселя. Мехелен, Льер, Гент, Аальст, Дамме, Уденарде, Брюгге и Антверпен 6 июня впоследствии пали перед победоносной армией Мальборо и, как и Брюссель, выбрали своим правителем австрийского кандидата на испанский престол эрцгерцога Карла. Виллеруа был бессилен остановить процесс развала. Когда Людовик XIV узнал о катастрофе, он отозвал маршала де Вандома из Северной Италии, чтобы тот принял командование во Фландрии, но прошло несколько недель, прежде чем оно фактически перешло в другие руки.

По мере распространения новостей о триумфе союзников прусские, гессенские и ганноверские войска, долгое время сдерживаемые своими хозяевами, охотно присоединились к преследованию разбитых французских и баварских войск, что вызвало довольно разочарованные комментарии Мальборо. Тем временем Оверкирк захватил порт Остенде 4 июля, открыв прямой доступ к Ла-Маншу для коммуникаций и поставок, но союзники застопорились в Дендермонде, губернатор которого упорно сопротивлялся. Только позже, когда начальник штаба Мальборо Кадоган и сам герцог взяли на себя командование, его сопротивление было сломлено.

Луи-Жозеф де Вандом официально принял командование во Фландрии 4 августа. Виллеруа, его неудачливый и несчастный предшественник, больше никогда не получит важного командования, горько сокрушаясь: «Я не могу насчитать ни одного счастливого дня в своей жизни, кроме дня моей смерти». Однако Людовик XIV был снисходителен: «Месье маркиз, в нашем возрасте мы не счастливы». Тем временем Мальборо взял грозную крепость Менин, которая после дорогостоящей осады капитулировала 22 августа 1706 года. Дендермонд пал 6 сентября, за ним последовал Ат — последнее завоевание 1706 года — 2 октября. К моменту окончания кампании в Рамиллисе Мальборо лишил Францию большей части Испанских Нидерландов (примерно соответствующих современной Бельгии) к западу от Мёз и к северу от Самбре — несравненный оперативный триумф английского герцога.

В то время как эта неудачная кампания во Фландрии разворачивалась на Верхнем Рейне, Виллар был вынужден перейти к обороне, поскольку его батальоны один за другим отправлялись на север для усиления французских войск, занятых против Мальборо, лишая его шансов на возвращение Ландау. Более хорошие новости достигли коалиционных сил в Северной Италии, где 7 сентября принц Евгений разгромил французскую армию перед Турином, вытеснив франко-испанские войска из этого района. Только Испания принесла Людовику XIV приятные новости: Антониу Луис де Соуза (en) был вынужден отступить из Мадрида в Валенсию, что позволило Филиппу V вернуться в свою столицу 4 октября. В целом, однако, ситуация значительно ухудшилась, и Людовик XIV начал искать способ положить конец войне, которая становилась разорительной для Франции. Для королевы Анны кампания в Рамиллисе также имела огромное значение, давая надежду на мир. Но трещины в единстве союзников позволяют французскому королю компенсировать некоторые крупные неудачи, понесенные после сражений при Турине и Рамильесе.

Политические последствия

После этого поражения Максимилиан-Эммануил Баварский, губернатор Испанских Нидерландов, был вынужден навсегда оставить Брюссель и укрыться в Монсе, тогда еще во Франции.

Непосредственным политическим вопросом для союзников было решение судьбы Испанских Нидерландов, по которому австрийцы и голландцы были диаметрально противоположны. Император Иосиф I, выступая от имени своего младшего брата короля Карла III, который в то время находился в Испании, утверждал, что отвоеванные Брабант и Фландрия должны быть немедленно переданы под управление губернатора, назначенного им самим. Но голландцы, которые предоставили большую часть войск и средств для обеспечения победы, «австрийцы не предложили ни того, ни другого», претендовали на управление регионом до конца войны и, после восстановления мира, на право содержать гарнизоны в линии крепостей, более сильных, чем те, которые были развернуты ранее и которые не смогли эффективно противостоять силам Людовика XIV в 1701 году.

Мальборо выступил посредником между двумя сторонами, но в пользу голландской позиции. Чтобы повлиять на мнение герцога, император Иосиф I предложил ему пост губернатора Испанских Нидерландов — заманчивое предложение, от которого Мальборо отказался во имя единства союзников. В итоге Англия и Соединенные провинции совместно контролировали вновь приобретенную территорию на время войны, после чего она должна была перейти под прямую власть Карла III, при условии голландского военного присутствия, детали которого должны были быть определены.

После Хёхштадта и Рамильи герцог Мальборо, которому помогали австрийские войска принца Евгения, одержал победу при Одернарде в 1708 году над герцогом Вандомским, а в следующем году участвовал в весьма спорном сражении при Мальплаке против маршала де Виллара.

Победа при Рамильи имела большое влияние в Великобритании: различные корабли Королевского флота были названы в честь Рамильи: HMS Ramillies (07) и HMS Ramillies (1785) являются примерами. Во время строительства железной дороги между Таминесом и Ланденом в 1862 году шотландский подрядчик Э. Престон настоял на том, чтобы линия была построена так же, как и железная дорога. Поле битвы Рамильес, наряду с полем битвы при Ватерлоо, является одним из основных исторических военных мест в Бельгии, а также богато галло-римскими остатками (римская дорога, курганы) и является важной остановкой на маршрутах миграции птиц. В северном крыле Вестминстерского аббатства установлен памятник в память о смерти полковника Бингфилда.

Библиография

Документ, использованный в качестве источника для данной статьи.

Внешние ссылки

Источники