Вторая империя

gigatos | 28 ноября, 2021

Post Views: 116

Суммури

Вторая империя — конституционная и политическая система, установленная во Франции 2 декабря 1852 года, когда Луи-Наполеон Бонапарт, президент Французской республики, стал суверенным Наполеоном III, императором французов, спустя год после государственного переворота, совершенного им 2 декабря 1851 года. Этот политический режим пришел на смену Второй республике.

Начиная с «Истории современной Франции» Эрнеста Лависса, Вторая империя анализируется историками в двух периодах: первый, описываемый как авторитарная империя, которая распространялась по всему миру с 1852 по 1860 год, противопоставляется второму, известному как либеральная империя, которая распространялась по всему миру с 1860 по 1870 год.

Вторая империя закончилась 4 сентября 1870 года после поражения при Седане в войне против Пруссии, восходящей державы в Европе, возглавляемой канцлером Отто фон Бисмарком. Третья республика сменила ее и положила начало постоянству республиканского режима во Франции.

Государственный переворот 1851 года

Государственный переворот 2 декабря 1851 года стал основополагающим актом Второй империи. Это стало завершением 30-месячного конфликта с партией Порядка (парламентское большинство) и ознаменовало победу авторитарных бонапартистов. Столкнувшись с конституционной законностью, которой в то время пользовались защитники Республики, бонапартисты заявили, что выступают против всеобщего избирательного права, поставленного выше Конституции, и прямого доверия народа как единственного источника легитимности. Так, одной из главных объявленных мер стало восстановление всеобщего мужского избирательного права, ранее ограниченного Ассамблеей, и восстановление прав всех граждан на назначение своих представителей.

Эти решения и продление президентского мандата до 10 лет были одобрены на плебисците 21 и 22 ноября 1852 года в условиях подавления сопротивления республиканцев и цензуры газет, выступавших против переворота. Тем не менее, президент пользовался настоящей популярностью среди крестьян. Гражданским лицам было разрешено голосовать тайным голосованием, в то время как армия и флот голосовали открытым голосованием. После сплочения духовенства и значительного числа парламентариев большинства, которые были арестованы 2 декабря и голосовали за его дисквалификацию, электорат проголосовал за пересмотр 7 481 231 голосом «за» против 647 292 голосов «против», согласно окончательным результатам, опубликованным декретом от 14 января 1852 года (для примерно 10 миллионов зарегистрированных избирателей).

Конституция Франции 1852 года

Луи-Наполеон изложил свою концепцию цезарианской демократии несколькими годами ранее в книге «Идеи наполеонов», где он писал, что «в правительстве, основой которого является демократия, только лидер обладает властью; моральная сила исходит только от него, а все остальное возвращается к нему, либо ненависть, либо любовь». Таким образом, ключевые элементы бонапартизма, сочетающие власть и суверенитет народа, четко сформулированы. Именно на основе этих принципов была написана новая конституция, которая была обнародована 14 января 1852 года. Во многом вдохновленная Конституцией VIII года и основанная в конце своей первой статьи на великих принципах, провозглашенных в 1789 году, новая консульская республика вверяла исполнительную власть президенту Республики, избираемому на десять лет (статья 2), который нес полную ответственность перед французским народом, к которому он всегда имел право апеллировать (статья 5). Таким образом, новый политический режим был плебисцитарным, а не парламентским.

Глава государства единолично инициирует, санкционирует и обнародует законы, а министры отвечают за свои действия только перед ним.

Законодательное собрание вновь избирается всеобщим голосованием мужчин, но оно не имеет права инициативы, все законы предлагаются исполнительной властью (но принимаются парламентом). Глава государства назначает, в частности, членов Государственного совета, задачей которого является подготовка законов, и Сената — органа, постоянно действующего в качестве составной части империи. Для государственных служащих и выборных должностных лиц введена присяга на верность личности главы государства и Конституции. Президент также назначает на все гражданские и военные должности, и от его имени отправляется правосудие. Глава государства также является единственным лицом, наделенным правом объявлять войну и заключать мирные или торговые договоры. В отношении прессы был принят новый закон, ограничивающий свободу, и введена система предупреждений на уровне префектур. Что касается национальной гвардии, то она была реорганизована в парадную армию.

Поход на империю

Одновременно с введением в действие новой конституции статус президента Республики изменился на статус монарха: он подписался Луи-Наполеоном, разрешил называть себя Его Императорским Высочеством, а на монетах и почтовых марках появилось изображение принца-президента. Имперские орлы были восстановлены на флагах, а его друзья и сторонники были вознаграждены за верность.

Гражданский кодекс был переименован в Кодекс Наполеона, а 15 августа стал днем празднования Дня святого Наполеона — первой успешной модели популярного банковского праздника во Франции.

29 февраля и 14 марта 1852 года состоялись выборы членов легислатурного корпуса. На этих первых выборах новой консульской республики префектам было поручено поставить администрацию на службу официальным кандидатам, от мировых судей до гард-шампанзе и кантонистов. Последние затем использовали все возможные средства, чтобы облегчить избрание официального кандидата, будь то предоставление субсидий, льгот, наград, но также и вброс бюллетеней, угрозы в адрес кандидатов-оппонентов и давление на их иждивенцев. Хотя эта практика, по сути, не нова и имела место при конституционной монархии, на этот раз она получила широкое распространение. Вечером, когда были подведены итоги, официальные кандидаты получили 5 200 000 голосов против 800 000 голосов за различных кандидатов от оппозиции. Однако настоящие бонапартисты представляли лишь 13 избранных депутатов, из которых добрая половина была из орлеанистов, а остальные были различного происхождения и приверженности. Таким образом, в первом законодательном органе консульской республики было также 35 депутатов-легитимистов (в том числе 3 избранных по официальному списку), 17 орлеанистов, 18 независимых консерваторов, 2 либеральных католика и 3 республиканца. Оппоненты, которым удалось избраться, должны были присягнуть на верность главе государства и Конституции, если они хотели заседать. В результате 3 избранных республиканских депутата, отказавшихся принять присягу, не будут заседать в Собрании.

Чтобы проверить возможность восстановления имперского института, Луи-Наполеон предпринял с 1 сентября 1852 года поездку по Франции с целью продемонстрировать энтузиазм народа за границей.

Если в Европе государственный переворот приветствовался правительствами, то знаки, возвещавшие о восстановлении имперского режима, обеспокоили Луи-Наполеона, заставив его прояснить свои намерения: «Некоторые говорят: империя — это война. Я говорю: Империя — это мир. Завоевания, да: завоевания примирения, религии и морали. Нам предстоит расчистить огромные невозделанные территории, открыть дороги, прорыть порты, сделать реки судоходными, достроить каналы, завершить железнодорожную сеть. Перед Марселем находится огромное королевство, которое мы должны ассимилировать во Францию. У нас есть все наши великие порты на Западе, чтобы приблизить к американскому континенту скорость тех коммуникаций, которых нам все еще не хватает. Наконец, мы повсюду имеем руины, чтобы поднять их, ложных богов, чтобы низложить их, истины, чтобы восторжествовать. Вот как я понимаю Империю, если Империя должна быть восстановлена.

16 октября президент Республики вернулся в Париж, где были возведены гигантские триумфальные арки, увенчанные знаменами Наполеона III, императора. 7 ноября 1852 года 86 голосами против одного сенат-консульт восстановил императорское достоинство, которое было утверждено двумя неделями позже на плебисците 7 824 129 голосами против 253 149 голосов «против» и чуть более 2 миллионов воздержавшихся. Для Жюля Ферри подлинность результатов голосования не подлежит сомнению и демонстрирует «страстное, искреннее и свободное» выражение крестьянского класса, уже высказанное во время президентских выборов 1848 года и в декабре 1851 года, в то время как либеральный журналист Люсьен-Анатоль Прево-Парадоль объявил себя сторонником всеобщего избирательного права.

Таким образом, императорское достоинство было восстановлено в пользу принца-президента Луи-Наполеона Бонапарта, избранного французским народом, который официально стал «Наполеоном III, императором французов» со 2 декабря 1852 года, символической годовщины государственного переворота, коронации Наполеона I и победы под Аустерлицем.

Конституция, имперские механизмы и их эволюция

Хотя механизм государственного управления во Второй империи был во многом таким же, как и в Первой империи, его основополагающие принципы были иными. Функция империи, как любил повторять Наполеон III, заключалась в том, чтобы направлять народ изнутри к справедливости, а извне — к вечному миру. Удерживая свои полномочия за счет всеобщего мужского избирательного права и часто, из тюрьмы или в изгнании, упрекая предыдущие олигархические правительства в пренебрежении социальными проблемами, он решил решить их, организовав систему правления, основанную на принципах «наполеоновских идей», то есть на принципах императора — народного избранника, представителя народа, демократии — и его самого, представителя великого Наполеона I, героя Французской революции, и, таким образом, хранителя революционного наследия.

Будучи единоличным хозяином исполнительной власти, Наполеон III управлял с помощью двух органов с различными полномочиями: партикулярного кабинета, своего рода генерального секретариата главы государства, и правительства. До 1864 года партикулярный кабинет возглавлял Жан-Франсуа Моккар, и он состоял из лоялистов. Что касается правительства, то оно состояло из дюжины клерков, ответственных перед императором единолично и столь же единолично отзываемых по его воле. Если министры не могли противостоять проектам главы государства, то то же самое нельзя было сказать о государственных советниках. Высшие магистраты, назначаемые императором, в большинстве своем были выходцами из орлеанистской администрации и не были склонны разделять социальные заботы Наполеона III. Хотя их роль была по сути консультативной, они без колебаний принимали и обсуждали работу министров и вносили глубокие поправки в тексты, по которым они высказывали свое мнение, включая те, которые исходили непосредственно от кабинета министров. Так, отмена рабочего буклета, принятие системы страхования для сельскохозяйственных рабочих или авторитарное установление цены на хлеб встретили сопротивление Государственного совета, при этом Наполеон III на протяжении всего своего правления не прибегал к малейшему увольнению советников, хотя имел на это полномочия.

Законодательное собрание, состоящее из 270 избранных членов, заседало в течение одной ежегодной сессии продолжительностью 3 месяца. Он не мог избирать президента или детально голосовать по бюджету, не мог задавать вопросы правительству или министрам. Единственная реальная власть, которой обладали члены законодательного органа, заключалась в отклонении предложенных законов и бюджетных смет. Наполеон III и бонапартисты считали, что, как следствие всеобщего избирательного права, не может быть двух конкурирующих выражений воли народа: воли, выраженной через плебисцит, представленной императором, исключительным представителем национального суверенитета по Конституции, и воли, выраженной депутатами через эстафету законодательных голосов. Цезарианская концепция демократии допускала народное голосование только при условии, что выборы в законодательные органы были редкими (нижняя палата избиралась на шесть лет) и предполагали массовое обращение к официальным кандидатурам, в частности потому, что они позволяли сплотить электорат вокруг того, что могло выразить его единство. Они также выполняли функцию поляризации выборов в законодательные органы и обеспечивали функцию оценки режима в целом, а не депутата в частности. Избирательные округа были подобраны таким образом, чтобы утопить голоса городских либералов в массе сельского населения.

До 1860-х годов Наполеон III в управлении страной опирался в основном на деловую буржуазию и католическое духовенство. Не было никакой бонапартистской партии, которая бы его поддержала, только более или менее искренние или оппортунистические митинги. Есть те, кто утверждает, что они «левые бонапартисты», популярные и антиклерикальные, и те, кто утверждает, что они «правые бонапартисты», консервативные и клерикальные. Император знал об этом и однажды заявил: «Какое у меня правительство! Императрица — легитимистка, Наполеон-Жером — республиканец, Морни — орлеанист; я сам — социалист. Нет ни одного бонапартиста, кроме Персиньи: но Персиньи безумен!

Помимо Морни и Персиньи, он также мог рассчитывать на Эжена Руэра, своего доверенного лица с 1863 по 1869 год, который действовал как «вице-император» или премьер-министр без титула. В действительности, хотя монархия и республика явно имели своих сторонников, успех бонапартизма поначалу выглядел как своего рода идентификация электората с человеком, который утверждал, что является продуктом 1789 года и славы своего дяди, а затем превратился в идеологию и практику, которая заимствовала элементы как у монархических и клерикальных правых, так и у республиканских и демократическо-социалистических левых. Однако Наполеону III было трудно создать реальную поддержку для такого политического синтеза, он мог заручиться поддержкой только «клиентов», которые ожидали от него точного выполнения части его программы и которые могли очень быстро отвернуться от него, если были недовольны. В результате у него будет мало реальных сторонников, готовых бороться за него.

Следя за относительным прогрессом республиканской оппозиции, император отказался ставить вопрос о всеобщем избирательном праве, как того требовало его окружение.

Взрыв Орсини

Неудавшееся покушение Феличе Орсини на жизнь императора и императрицы в 1858 году привело к многочисленным жертвам и ужесточению режима. Несколько высокопоставленных государственных служащих были уволены, как и Адольф Билло, министр внутренних дел, которого заменил генерал Эспинас. Государственное образование строго контролировалось, преподавание философии и истории в лицеях было отменено, а дисциплинарные полномочия администрации были расширены.

1 февраля в Легислативный корпус был внесен законопроект об общей безопасности, позволяющий наказывать тюремным заключением любые действия или соучастие в действиях, совершенных с целью возбуждения ненависти или презрения граждан друг к другу. Он также наделял правительство правом интернировать или депортировать без суда («перевозка») после истечения срока наказания любое лицо, осужденное за преступления, связанные с государственной безопасностью или преступления против личности императора, а также любое лицо, которое было осуждено, сослано или депортировано после событий июня 1848 года, июня 1849 года и декабря 1851 года.

Легислативный корпус одобрил закон 221 голосом против 24 при 14 воздержавшихся. В Сенате против выступил только Патрис де Мак Махон, а Государственный совет одобрил текст лишь с небольшим перевесом в 31 голос против 27.

Генерал Эспинас имел карт-бланш на действия и без колебаний применял санкции к любым нарушителям порядка, но с марта закон был приостановлен и больше не применялся до конца Империи. В общей сложности 450 человек были отправлены обратно в тюрьму или перевезены в Алжир; большинство из них были освобождены не позднее 15 августа 1859 года по случаю всеобщей амнистии в честь его побед в Северной Италии. Некоторые, такие как Виктор Гюго и Эдгар Куине, отказались воспользоваться этим преимуществом.

Возникновение трудностей и проблем

В 1860-х годах Вторая империя приняла либеральный курс. Она постепенно ослабила цензуру и либерализовала право на собрания и парламентские дебаты. Под влиянием, в частности, герцога Морни, она постепенно перешла к более парламентскому подходу к режиму. Тем не менее, эта парламентская либерализация, сопровождаемая всеобщей амнистией, объявленной по возвращении из итальянской кампании, пробудила оппозицию, как республиканскую, так и монархическую, включая клерикальное право, которое не оценило итальянскую политику императора. Хотя республиканцы и либералы одобряли итальянскую политику императора и его торговую политику (в частности, договор о свободной торговле с Великобританией, ратифицировавший политику, проводимую Ричардом Кобденом и Мишелем Шевалье), они отчуждали его от симпатий католиков и промышленников. Эта критическая оппозиция была воплощена, в частности, газетой «L»Univers» Луи Вейо. Она сохранялась даже после экспедиции 1860 года в Сирию в пользу католиков-маронитов, которые подвергались преследованиям со стороны друзов. Тогда Наполеон III был вынужден искать новую поддержку в стране.

Читайте также, биографии — Эпикур

Конституционная реформа 1862 года

Декрет от 24 ноября 1860 года, дополненный сенатусконсультами от 2 и 3 февраля и 31 декабря 1861 года, реформировал конституцию 1852 года. Наполеон III хотел предоставить основным органам государства более непосредственную роль в общей политике правительства. Так, было восстановлено право обращения Сената и Законодательного органа, расширено право внесения поправок, а также условия обсуждения законопроектов. Стенографический отчет о дебатах был представлен и обнародован. Император рассчитывал этой мерой сдержать растущую католическую оппозицию, которую все больше тревожила политика laissez-faire, проводимая императором в Италии. Методы обсуждения бюджета также были изменены, бюджет перестал глобально голосоваться по министерским департаментам, что позволило ассамблее осуществлять бдительный и строгий контроль над администрацией и политикой правительства. В то время функционирование государства напоминало конституционную монархию. Вторая империя была в самом расцвете. По мнению лорда Ньютона, «если бы карьера Наполеона III закончилась в 1862 году, он, вероятно, оставил бы в истории великое имя и память о блестящих успехах.

Эта парламентская либерализация, сопровождаемая всеобщей амнистией, пробуждает оппозицию, а парламентское большинство сразу же проявляет признаки независимости. Право голосовать по бюджету по разделам — это новое оружие, предоставленное его противникам.

Выборы в законодательное собрание 1863 года

За выборами последовали серьезные перестановки в министерствах. Такие, как Валевский и Персиньи, поддерживаемые императрицей, которая хотела вернуться к авторитарной империи, были противопоставлены реформаторам во главе с герцогом Морни, к которому склонялся Наполеон III. Во время перестановок Эжен Руэр стал сильной фигурой в правительстве, своего рода «вице-императором». Персиньи был удален из Министерства внутренних дел и заменен Полем Буде, антиклерикальным юристом, протестантом и масоном, в то время как промышленник из Сен-Симона Арман Бехик стал министром сельского хозяйства, а Виктор Дюрюи, либеральный историк, возглавил Министерство народного просвещения. В Законодательном органе республиканцы, склонившиеся на сторону империи, образовали Третью партию вместе с либеральными бонапартистами.

Но даже если оппозиция, представленная Тьером, была скорее конституционной, чем династической, существовала и другая непримиримая оппозиция — амнистированные или добровольно изгнанные республиканцы, самым красноречивым представителем которых был Виктор Гюго.

Те, кто ранее составлял правящие классы, теперь снова проявляли признаки своего стремления к власти. Существовала опасность, что это движение, начавшееся среди буржуазии, может распространиться на народ. Как Антей черпал свои силы, касаясь земли, так и Наполеон III верил, что сможет контролировать свою угрожающую власть, вновь обратившись к рабочим массам, от которых он черпал свою силу.

Уступки, предоставленные Конституцией 1862 года и в последующие годы, ускорили разрыв между авторитарными бонапартистами и прагматичными бонапартистами, оставаясь при этом недостаточными для противников Второй империи. Кроме того, опасная внешняя политика подорвала большую часть доверия, на котором Вторая империя до тех пор капитализировалась. Тьер и Жюль Фавр, как представители оппозиции, осудили ошибки 1866 года. Эмиль Олливье разделил Третью партию, внеся изменения в статью 45, и дал понять, что примирение с Империей будет невозможно до тех пор, пока Император действительно не либерализует режим. Отзыв французских войск из Рима в соответствии с конвенцией 1864 года также послужил поводом для новых атак со стороны ультрамонтанской партии, поддерживаемой папством.

Время для «полезных реформ

В январе 1867 года Наполеон III объявил о том, что он назвал «полезными реформами» и «новым расширением общественных свобод». Декрет от 31 января 1867 года заменил право обращения правом интерпелляции. Закон от 11 мая 1868 года о печати отменил все превентивные меры: процедура разрешения была заменена процедурой объявления, а процедура предупреждения была отменена. Появилось множество оппозиционных газет, особенно благоприятных для республиканцев, которые «становились все смелее в своей критике и сарказме в адрес режима». Закон от 6 июня 1868 года о публичных собраниях отменил предварительное разрешение, за исключением тех, которые касались религиозных или политических вопросов. Тем не менее, свобода предвыборных собраний была признана.

Все эти уступки, если они и разделяют бонапартистский лагерь, остаются недостаточными для противников Второй империи.

Читайте также, история — Тутанхамон

Состояние прессы

В отношении прессы действовала система «облигаций» в виде денег, вносимых в качестве гарантии хорошего поведения, и «предупреждений», т.е. требований властей прекратить публикацию определенных статей под угрозой приостановки или подавления, а книги подвергались цензуре. Со свободой печати газеты множились, особенно те, которые были благоприятны для республиканцев. Император напрасно надеялся, что, даже предоставив свободу печати и разрешив собрания, он сохранит свободу действий; но он сыграл на руку своим врагам. Виктор Гюго «Замки», Жюль Ферри «Свободный избиратель», Шарль Делеклюз «Ревель», Анри Рошфор «Фонарь», подписка на памятник Бодену, депутату, погибшему на баррикадах в 1851 году, а затем речь Леона Гамбетты против Империи по случаю суда над Шарлем Делеклюзом быстро продемонстрировали, что республиканская партия не является примиренческой.

С другой стороны, Орлеанистская партия стала недовольна тем, что ранее защищенные отрасли промышленности не были удовлетворены реформой свободной торговли.

Руэр тщетно пытался противостоять либеральной оппозиции, организовав партию защиты империи — Династический союз.

Закон Нила

Череда международных неудач в период 1866-1867 годов и опасения вооруженных конфликтов убедили Наполеона III пересмотреть военную организацию. В Мексике великая идея правления закончилась унизительным отступлением, а Италия, опираясь на новый союз с Пруссией, мобилизовала революционные силы, чтобы завершить свое единство и завоевать Рим. Люксембургский кризис выставил имперскую дипломатию на посмешище. Попытка графа Бюста воскресить, при поддержке австрийского правительства, проект урегулирования на основе статус-кво с взаимным разоружением, была отвергнута Наполеоном III по совету полковника Штоффеля, его военного атташе в Берлине, который указал, что Пруссия не согласится на разоружение. Тем не менее, реорганизация военной организации казалась ему необходимой. Закон о военной реформе, предложенный императором в 1866 году после победы Пруссии при Садове, был призван изменить призыв в армию, устранив его неравные и несправедливые аспекты (например, жеребьевку) и усилить обучение. Закон Нила, как его называли, был, тем не менее, значительно искажен парламентариями, большинство из которых были настроены враждебно, и в итоге был принят с таким количеством изменений (включая жеребьевку), что стал неэффективным.

Выборы в законодательное собрание 1869 года

Выборы в законодательное собрание в мае 1869 года вызвали уличные бои, каких не наблюдалось более 15 лет. Хотя проимперские кандидаты победили, набрав 4 600 000 голосов, оппозиция, в основном республиканцы, получила 3 300 000 голосов и большинство в крупных городах. В Легислативном корпусе эти выборы ознаменовали значительный упадок авторитарных бонапартистов (97 мест) перед лицом великого победителя — Партии Тьер (125 мест), а также орлеанистов Тьера (41 место) и республиканцев (30 мест). Хотя режим сохранил существенную поддержку крестьянства, рабочие впервые в большинстве своем сплотились в поддержку республиканских кандидатов, что стало провалом для политики социальной открытости Наполеона III. Союз между интернационалистами и республиканской буржуазией стал свершившимся фактом.

После этих выборов Наполеон III пошел на новые уступки, в то время как «насилие со стороны республиканцев беспокоило умеренных». По решению сенатского консилиума от 8 сентября 1869 года, Легислатурный корпус получил право законодательной инициативы и право интерпелляции без ограничений. Сенат завершил свое преобразование во вторую законодательную палату, а министры сформировали кабинет, ответственный перед императором.

Сравнительная таблица выборов во времена Второй империи: переломный момент 1863 года

Читайте также, биографии — Александр VI

Процветание, экономическое и культурное развитие

Историк Морис Агулхон отмечает, что «экономическая и культурная история» Второй империи характеризуется «процветающим и блестящим периодом».

Вторая империя почти точно совпала, между двумя экономическими депрессиями (1817-1847 и 1873-1896), с четвертью века международного экономического процветания, которое Франция пережила в 19 веке. Экономическая политика, вдохновленная Сен-Симоном, с ярко выраженным статистическим характером, проводившаяся после государственного переворота, была направлена на оживление роста и модернизацию структур. Таким образом, за 20 лет страна обрела современную инфраструктуру, инновационную банковскую и коммерческую финансовую систему и в 1870 году догнала Великобританию по уровню промышленности, отчасти благодаря активной политике императора и его выбору в пользу свободной торговли.

В 1860-х годах денежные и бюджетные ограничения заставили правительство следовать заветам сторонников экономической и финансовой политики, менее похожей на ту, которую отстаивали сен-симонисты.

Правление Наполеона III ознаменовалось завершением строительства французской железнодорожной сети под контролем государства. В 1851 году в стране было всего 3 500 км железных дорог по сравнению с более чем 10 000 км в Великобритании. Под влиянием Наполеона III и его министра общественных работ Пьера Магна, чья политика характеризовалась финансовыми обязательствами государства перед железнодорожными компаниями, страна догнала и перегнала своего соперника из-за Ла-Манша, достигнув в 1870 году почти 20 000 км железных дорог, по которым ежегодно перевозилось более 110 000 000 пассажиров и 45 000 000 тонн грузов. Теперь железная дорога обслуживала все крупные и средние французские города. Это оказало значительное влияние на многие промышленные отрасли, включая горнодобывающую промышленность, черную металлургию, машиностроение и общественные работы.

В то же время правительство сосредоточило свои усилия на строительстве и содержании дорог, а также инженерных сооружений, а затем, начиная с 1860 года, под влиянием императора, на развитии водных путей со строительством новых каналов. Наконец, бонапартистское государство способствовало развитию электрической телеграфии, а также слияниям и созданию крупных морских судоходных компаний (messageries maritimes, Compagnie Générale Transatlantique и т.д.), модернизации флота и развитию морской торговли путем оснащения крупных портов, в частности, Марселя.

Вдохновленный Сен-Симонской доктриной, Наполеон III также приумножил источники кредита и дешевых денег, реформировав банковскую систему с целью улучшения денежного обращения и оттока сбережений для стимулирования промышленного взлета страны.

Французская денежная масса увеличилась с 3,9 млрд. золотых франков в 1845 году до 8,6 млрд. франков в 1870 году, благодаря хорошей мировой экономической ситуации, возникшей в результате интенсивного денежного творчества, вызванного калифорнийской золотой лихорадкой (1848) и золотой лихорадкой в Виктории (1851).

Банковская система возродилась после вступления в силу декрета от 28 февраля 1852 года, который способствовал созданию институтов земельного кредита, таких как Crédit foncier de France для сельскохозяйственного сектора, и Crédit mobilier, торгового банка, управляемого братьями Перейр до 1867 года и предназначенного для финансирования промышленных компаний, в частности, железных дорог, а также парижских омнибусов и газового освещения. В период с 1849 по 1869 год число подписчиков Caisses d»épargne увеличилось с 730 000 до 2,4 миллиона, а выплаты в их пользу возросли с 97 до 765 миллионов франков.

Позже было создано множество крупных депозитных банков, таких как Парижский банк вкладов, Кредит промышленный и коммерческий (императорский указ 1859 года) и Кредит Лионне. Кроме того, развивалась роль Банка Франции, который, поощряемый императором, стал участвовать в поддержке экономического развития, а закон от 24 июня 1865 года ввел во Франции чек в качестве платежного средства. В то же время законодательство о компаниях было адаптировано к требованиям финансового капитализма. Так, закон от 17 июля 1856 года создал коммандитное товарищество с акциями, закон от 23 мая 1863 года учредил новую форму публичной компании с ограниченной ответственностью, а закон от 24 июля 1867 года либерализовал формальности для создания коммерческих компаний, включая публичные компании с ограниченной ответственностью.

Такая политика требовала, чтобы для обеспечения ипотечных кредитов публиковались не только закладные, но и документы об отчуждении недвижимого имущества, о создании прав на недвижимое имущество или об аренде на срок более восемнадцати лет; именно с этой целью был принят закон от 23 марта 1855 года, который восстановил публикацию актов и решений, передающих или создающих права на недвижимое имущество. Статус регистратора закладных, его обязанности по ведению картотеки недвижимости и выдаче информации, отныне в полной мере использовались для обеспечения безопасности кредитов, связанных с этими обширными сделками с недвижимостью.

Влияние сен-симонистов на экономическую политику было окончательно продемонстрировано политикой, проводимой императором, чтобы положить конец экономическому протекционизму перед лицом иностранной конкуренции, несмотря на противодействие французских промышленников. Так, 15 января 1860 года заключение торгового договора с Англией, тайные переговоры о котором вели Мишель Шевалье и Ричард Кобден, стало «таможенным переворотом». За этим договором, который не только отменил таможенные пошлины на сырье и большинство продуктов питания между двумя странами, но и снял большинство запретов на иностранный текстиль и различные металлические изделия, последовал ряд торговых соглашений, заключенных с другими европейскими странами (Бельгией, Цольферайном, Италией и Австрией). Это экономическое открытие границ стимулировало модернизацию французской промышленной ткани и методов ее производства.

Этот период также был отмечен появлением универмагов, таких как Bon Marché Аристида Бусико, а позднее Bazar de l»Hôtel de Ville, Printemps и Samaritaine, в то время как фондовый рынок переживал золотой век: Промышленность (сталелитейная, текстильная) активно развивалась, по крайней мере, до середины 1860-х годов, а шахты, угольные на востоке и севере и шиферные в Анжу, развивались (последние были затоплены рекордным наводнением на Луаре в 1856 году — возможность для главы государства посетить Трелазе, чтобы восстановить свой запятнанный имидж после политического подавления республиканского бунта годом ранее).

Будучи столицей Европы так же, как и викторианский Лондон, Париж принимал крупные международные встречи, такие как Всемирные ярмарки 1855 и 1867 годов, что позволило ему продемонстрировать заинтересованность Франции в техническом и экономическом прогрессе. Всемирная выставка 1867 года, проходившая в Париже, преобразованном и модернизированном бароном Хаусманом, приняла десять миллионов посетителей и государей со всей Европы. Успех выставки был несколько омрачен покушением Березовского на российского царя Александра II и трагической судьбой императора Максимилиана в Мексике.

Лично интересуясь всем, что связано с техническим прогрессом, император сам финансировал работу Альфонса Бо де Рошаса над четырехтактным тепловым двигателем.

Вторая империя была золотым периодом для французской архитектуры, чему благоприятствовала интенсивность городских преобразований. Наполеон III заказал барону Хаусманну работу в Париже с целью превратить город, который в середине XIX века был известен своей перенаселенностью, теснотой и подверженностью эпидемиям, в образец городского планирования и гигиены, каким в то время был Лондон.

Убежденный сен-симонист, вдохновленный, в частности, своим близким советником Мишелем Шевалье, Луи-Наполеон мечтал об организованном и здоровом городе, с широкими бульварами и проспектами, легко соединяющими центры притяжения, где могли бы развиваться торговля и промышленность, а беднейшие слои населения могли бы жить в достойных условиях. Таким образом, Париж, преобразованный бароном Хаусманом, был, прежде всего, Сен-Симоном, который представлял себе принц-президент и многие аспекты которого появились в фаланстерах Шарля Фурье и в «Икарии» Этьена Кабе. Следуя этим фурьеристским принципам, Луи-Наполеон отвечал за строительство первых 86 единиц социального жилья в Париже в Сите Рошешуар в 1851 году, которое он финансировал за счет субкомпании торговли и промышленности для строительной индустрии, чтобы компенсировать неудачу Парижского городского совета. Он сам пожертвовал 50 000 франков на помощь в строительстве жилья для рабочих, чтобы заменить мрачные жилища в столице, а также перевел и опубликовал книгу «Des habitations des classes ouvrières» английского архитектора Генри Робертса.

Когда 22 июня 1853 года Наполеон III назначил Жоржа Эжена Хаусмана префектом Сены, ему было поручено воплотить в жизнь мечту императора о Париже, миссию которого можно сформулировать как «проветривание, объединение и украшение города». Таким образом, столица, впервые рассматриваемая как единое целое, была глубоко преобразована и модернизирована с созданием целостной сети путей сообщения. Были открыты новые дороги и маршруты, связывающие, в частности, крупные железнодорожные станции, созданы перспективы и площади, многочисленные скверы, зеленые насаждения и сады (Монтсури, Бутт-Шомон, Венсенский и Булонский леса, Бусико и т.д.). Несколько жалких кварталов, таких как известный как «la petite Pologne», были стерты с лица земли. Император сам внимательно следил за ходом работ и разработал план 41 павильона для рабочего класса на авеню Даумеснил, которые должны были быть представлены на Всемирной выставке 1867 года.

Закон от 16 июня 1859 года расширил пределы столицы до укреплений Тьера. Город вобрал в себя одиннадцать коммун полностью (Бельвиль, Гренель, Вожирар, Ла-Виллет) или частично (Отей, Пасси, Батиньоль-Монсо, Берси, Ла-Шапель, Шаронн, Монмартр), а также тринадцать частей коммун. Таким образом, площадь Парижа увеличилась с 3 300 до 7 100 гектаров, а его население выросло на 400 000 жителей до 1 600 000 парижан. Теперь Париж был реорганизован в двадцать округов. В 1870 году город достиг 2 000 000 жителей. Впервые в его истории был составлен генеральный план города, а также проведена топографическая съемка.

Между 1852 и 1870 годами в Париже было построено более 300 км новых и освещенных дорог, сопровождаемых насаждениями (600 000 посаженных деревьев и 20 000 га лесов и садов), уличной мебелью, водостоками и 600 км канализационных труб. Более 19 000 аварийных зданий, включающих 120 000 жилых помещений, были снесены и заменены 30 000 новыми зданиями на 215 300 жилых помещений, к которым добавились многочисленные новые общественные памятники и здания, новый отель Дье, театры (Ле Шатле), средние школы, залы Балтарда и многочисленные культовые сооружения (церковь Сен-Огюстен, церковь Сен-Франсуа-Ксавье и т.д.). Использование железа и чугуна в конструкции общественных зданий, построенных в то время, стало главным новшеством того периода и сделало известными архитекторов Виктора Балтара, Гектора Горо, Луи-Огюста Буало и Анри Лабруста, что также ознаменовало начало деятельности Гюстава Эйфеля. К последователям металлической архитектуры присоединились те, кто отстаивал более эклектичный стиль, такие как Теодор Баллю (церковь Сен-Клотильда и церковь Троицы в Париже), Жак Игнас Хитторф (Цирк д»Хивер и Гар дю Нор) и Жозеф-Луи Дюка (фасад нового Дворца правосудия). Однако официальным архитектором Второй империи был Гектор Лефюэль, который завершил строительство Луврского дворца, который он соединил с дворцом Тюильри. Что касается самого важного и самого символичного архитектурного проекта Второй империи, то это оперный театр Гарнье, строительство которого началось в августе 1861 года и который император так и не увидел завершенным.

Противники работ также осуждали большие бульвары (очень широкие и прямые) как способ лучше противостоять возможным восстаниям, предотвращая образование баррикад. Хаусман никогда не отрицал эту квазивоенную роль некоторых парижских магистралей, образующих разрывы в центре районов, которые были настоящими цитаделями восстания, таких как Дом де Виль, Фобур Сент-Антуан и две стороны горы Сент-Женевьев. Однако он ответил, что большинство крупных артерий были построены в основном для улучшения движения между станциями, между станциями и центром города, а также для проветривания города, чтобы избежать вспышек инфекций.

В то же время Наполеон III поощрял эту политику в других крупных и средних городах Франции, от Лиона до Биаррица, через Дьепп (многочисленные императорские улицы, проложенные в то время, впоследствии часто переименовывались в «улицы Республики»). Император участил свои личные визиты в такие водные города, как Виши, Пломбьер-ле-Бен и Биарриц, что в значительной степени способствовало их запуску и прочному состоянию. Политика крупных работ и мелиорации позволила развить такие регионы, как Домб, Ланды, Шампань, Прованс, а также Сольн, который был дорог Наполеону III из-за его родственных связей с Богарне, и он лично участвовал в его благоустройстве, принимая участие в финансировании работ.

Желая представить свое правление как правление «научного и социального прогресса, промышленности и искусства, возрожденного величия Франции», Наполеон III нашел в фотографии современный инструмент, который позволил ему реализовать эти политические амбиции и широко распространить свой образ и события своего правления наряду с более традиционными техниками живописи и скульптуры.

Илиографическая миссия свидетельствует об этом интересе со стороны государственных властей, который привел к известности и успеху Леона-Эжена Мередина, Гюстава Ле Грея (которому Луи-Наполеон поручил сделать первую официальную фотографию главы государства), Огюста Местраля, Ипполита Байяра и Анри Ле Сека, а также к государственным заказам, которые впоследствии получил Дезире Шарне, Огюст Зальцманн, Адольф Браун, Жан-Шарль Ланглуа, Шарль Негр, Пьер-Луи Пьерсон и Пьер-Амбруаз Ришбур, конечной целью которых всегда было дать отчет о действиях императора и его министерств в самых разных областях, в том числе за рубежом.

Вторая империя, по-видимому, была интенсивным периодом для литературного и художественного творчества, несмотря на репрессивную политику, проводимую в начале периода, известного как Авторитарная империя. Это было время появления новых живописных и литературных движений, таких как импрессионизм, живописный реализм, литературный реализм и Парнас.

Это развитие во многом связано с индустриализацией печати и развитием защиты авторских прав (закон от 8 и 9 апреля 1854 года увеличил срок действия посмертных прав с 20 до 30 лет, этот срок был продлен до 50 лет законом от 14 июля 1866 года).

В период авторитарной империи и в меньшей степени в 1860-е годы цензура была широко распространена в области искусства и литературы. Возвращение к моральному порядку, проповедуемое церковью и поддерживаемое императрицей Евгенией, было одной из забот режима. В то время как пресса нападала на распущенность современных танцев, прокуратура Сены преследовала писателей Бодлера, Эжена Сю и Флобера за их произведения, противоречащие «общественной и религиозной морали» (1856-1857), а Ренан был смещен со своей кафедры в Коллеж де Франс. Тем не менее, в 1863 году, пока Жан-Леон Жером и великие официальные художники праздновали в Салоне живописи и скульптуры, Наполеон III разрешил открыть «Салон отказников», где выставлялись Курбе и будущие импрессионисты.

Однако этот период характеризуется богатством литературы — от Флобера до Жорж Санд или братьев Эдмона и Жюля де Гонкур. Наиболее яркими писателями и наиболее близкими к имперскому режиму были Проспер Мериме и Шарль-Огюстен Сент-Бев.

Строительство Оперы Гарнье иллюстрирует то значение, которое придавалось миру развлечений как части «имперской вечеринки». В городе развивалась развлекательная сцена, в частности, опера-буффа, жанр, в котором преуспел композитор Жак Оффенбах, а также пьесы Эжена Лабиша, которые пользовались большим успехом. Хотя эти две личности предполагали свой бонапартизм, их произведения были «едкой, но улыбчивой критикой имперского общества». Императорский указ от 6 января 1864 года ввел «свободу театров», что положило конец административному контролю, за исключением цензуры.

При наличии большой официальной пенсии и очень удобного гражданского списка, празднества и грандиозные приемы императора и императрицы в Тюильри, Сен-Клу или Компьене также придавали «императорскому празднику» пропагандистскую роль. Многочисленные художники, такие как Эжен Делакруа, Гюстав Флобер и Проспер Мериме, а также деятели науки, такие как Луи Пастер, приняли участие в серии недельных торжеств, устроенных императорской четой во дворце Компьень.

Наполеон III, страстно любивший историю, написал монументальную «Историю Жюля Сезара» с помощью группы сотрудников под его руководством, включая Альфреда Мори, Проспера Мериме и Виктора Дюрюи. Предисловие было написано императором (как и первые два тома) и поднимает темы, которые он излагал в молодости. Опубликованная Плоном в 1865 и 1866 годах для первых двух томов, которые охватывают период до начала гражданской войны в 49 году до н.э., работа состоит из шести томов и завершена, по крайней мере, для последних трех томов, под пером барона Эжена Стоффеля. Гораздо позже труд получил признание и научную поддержку историка Клода Николе, специалиста по римской истории и Галлии.

Параллельно с исследованиями римской артиллерии император сыграл важную роль в создании настоящей национальной археологии. В июле 1858 года он создал топографическую комиссию для составления карты Галлии. Он основал кафедры античности в Нормальной школе, Школе Шарт и Коллеж де Франс. На собственные деньги он купил сады Фарнезе на Палатине и эксгумировал там дворцы Цезаря. В то же время он отправил археологические миссии в Испанию, Македонию, Сирию, Алжир, Тунис, Грецию и Малую Азию. В 1862 году он открыл Музей национальных древностей в Сен-Жермен-ан-Ле и установил статую Верцингеторикса на горе Оссуа. Используя свои личные средства, он профинансировал более 8 миллионов франков на археологические исследования, экспериментальные исследования и картографические работы, и поручил провести раскопки в Ализе-Сенте-Рене, идентифицированной как место Алезии, которую он посетил в 1861 году перед Герговией.

Социальная ситуация во времена Второй империи

Когда Наполеон III пришел к власти, действовал закон Ле Шапелье от 1791 года, запрещавший все профессиональные ассоциации и отдававший пролетарские классы на милость работодателей. Лишенный поддержки католиков, которых беспокоила его политика в пользу воссоединения Италии, и поддержки работодателей и промышленников, возмущенных его договором о свободной торговле с Великобританией 1860 года, Наполеон III, разочарованный элитой, искал новую поддержку среди народных масс, особенно среди рабочих.

Начиная с 1862 года, его социальная политика была более смелой и новаторской, чем в предыдущее десятилетие. В мае 1862 года он основал Императорское общество принца, чтобы ссужать деньги рабочим и помогать временно нуждающимся семьям. Однако его законопроект о создании общей трудовой инспекции для обеспечения соблюдения закона 1841 года о детском труде был отменен Государственным советом. В том же году, при поддержке реформистских парламентариев (Даримон, Герольт) и элиты рабочего класса, он субсидировал отправку делегации рабочих во главе с Анри Толеном на Всемирную выставку в Лондоне. Для экономиста и социалистического политика Альберта Томаса, «если рабочий класс сплотился вокруг него, это была реализация кесарева социализма, дорога к республике была перекрыта». Никогда опасность не была так велика, как в 1862 году. По возвращении из Лондона делегация рабочих потребовала применения во Франции закона, позволяющего рабочим формировать коалицию по образцу Великобритании. В контексте выборов 1863 и 1864 годов Толен и рабочие боевики, включая Зефирина Камелината, составили манифест шестидесяти, программу социальных требований, которая утверждала независимость от политических партий, в частности республиканцев, и выдвинули кандидатов (которые в итоге потерпели поражение). Закон от 23 мая 1863 года предоставил рабочим возможность, как и в Великобритании, экономить деньги путем создания кооперативных обществ. Тем не менее, император поддержал желание Толена получить право на коалицию, которое было передано в парламент Даримоном и герцогом де Морни. Несмотря на нежелание Государственного совета, законопроект, подготовленный Эмилем Оливье, был принят 221 голосом против 36 в Легислативном корпусе и 74 голосами против 13 в Сенате. Ратифицированный и обнародованный Наполеоном III, закон от 25 мая 1864 года впервые признал право на забастовку во Франции при условии, что она не нарушает свободу труда и проводится мирно.

Многие рабочие тогда соблазнились социальной политикой императора, но их сплочение в поддержку режима не было массовым. Некоторые отказались позволить «буржуазным республиканцам» выступать от их имени, но попытки Толена обеспечить этим митингующим рабочим парламентское представительство не увенчались успехом. Ралли также было ограничено неопределенностью экономической политики правительства, продолжающимся хлопковым кризисом и наступлением рецессии в начале 1866 года.

Несмотря на признание права на забастовку, профсоюзы как таковые остаются под запретом. Имперский циркуляр от 23 февраля 1866 года впервые попросил префектов разрешить проведение собраний с чисто экономическими требованиями. Затем право работников на объединение в ассоциации профсоюзного характера было признано в письме от 21 марта 1866 года и в указе от 5 августа 1866 года о создании имперского фонда для кооперативных ассоциаций. 30 марта 1868 года профсоюзные палаты были официально разрешены правительством, но сами профсоюзы не были разрешены до закона Вальдека-Руссо 1884 года. Более того, рабочий класс постепенно завоевывали коллективистские и революционные теории Карла Маркса и Бакунина, которые выдвигались на конгрессах Международной ассоциации рабочих.

Контакты, установленные в Лондоне с представителями рабочих из разных стран, привели к созданию в 1864 году Международной ассоциации рабочих (IWA), в которой в то время «доминировали реформисты и прудонисты». Несмотря на разрыв между различными тенденциями, именно Карл Маркс составил инаугурационную речь и устав, в котором говорилось, что «освобождение рабочих должно быть делом рук самих рабочих» и «неявно основывалось на догме классовой борьбы». В 1865 году AIT открыла офис во Франции, возглавляемый Анри Толеном и поддерживаемый сторонниками Прудона.

В 1866 году на Женевском конгрессе представители мутуалистического течения представили меморандум, в котором они выступали за аполитизм и осуждали «забастовки, коллективистские ассоциации 1848 года, народное образование и женский труд». Тем не менее, в феврале 1867 года AIT оказал финансовую поддержку победоносной забастовке бронзовых рабочих под руководством Общества взаимного кредита и солидарности бронзовых рабочих, возглавляемого Зефирином Камелинатом. В сентябре 1867 года на конгрессе в Лозанне, под влиянием сторонников Маркса, приехавших в большом количестве, и растущего числа «радикальных элементов», AIT провозгласил, что «социальная эмансипация рабочих должна сопровождаться политической эмансипацией», «в полном разрыве с духом прудоновского мутуализма и манифестом шестидесятников», даже если линия сторонников Прудона в итоге была принята с небольшим перевесом. Два дня спустя, на Конгрессе мира и свободы в Женеве, «Интернационал решительно выступает против постоянных армий и авторитарных правительств». По возвращении с этих конгрессов члены «парижского бюро Интернационала, вокруг Толена», которые уже все больше «склонялись к интеграции политики в свой проект социальных преобразований», отказались от «прустовского реформизма, чтобы начать активную борьбу и организовывать демонстрации». Вскоре в парижском отделении был проведен обыск, а Толен был арестован и осужден судом. В итоге секция была распущена за участие в демонстрациях политического характера, таких как протесты против отправки французских войск в Рим. В конце 1868 года была создана вторая французская секция во главе с Эженом Варленом и Бенуа Малоном, одним из лозунгов которой было совершение «политической революции», поскольку на Брюссельском конгрессе АИТ «окончательно попала под влияние марксизма». Если тогда правительство предполагало легализацию профсоюзов и, как следствие, их сплочение вокруг кесарева социализма, то оно не могло терпеть сплочение вокруг марксистского международного социализма, который, казалось, формировался через AIT. Короче говоря, несколько боевиков были привлечены к ответственности, осуждены и заключены в тюрьму (включая Альберта Тайша, Варлина и Малона) во время трех судебных процессов над AIT, проходивших в период с 1868 по 1870 год. Но на выборах в законодательные органы в 1869 году впервые большинство рабочих сплотилось за республиканскими кандидатами, что прозвучало как провал политики Наполеона III по открытию общества. В 1870 году парижская федерация AIT снова открыла свои двери в Париже, но через несколько дней, 30 апреля, был отдан приказ об «аресте» всех лиц, входивших в Интернационал. 8 июля после объявления войны он был объявлен распущенным, хотя и не действовал на практике.

Несмотря на все эти неудачи, чтобы сблизиться с рабочими, Наполеон III решил сохранить то, что он считал своей общественной деятельностью. Были организованы столовые для бедных, созданы первые пенсионные системы, принят закон о создании Фонда страхования на случай смерти и Фонда страхования от несчастных случаев на производстве (1868). 2 августа 1868 года закон отменил статью Гражданского кодекса, которая в случае спора отдавала предпочтение слову хозяина перед словом рабочего. 23 марта 1869 года Государственный совет отказался утвердить проект упразднения трудовой книжки — постоянное требование Наполеона III. В декабре в Париже была торжественно открыта биржа труда.

За этот период, хотя крайняя бедность уменьшилась, а уровень жизни работников оставался неустойчивым, их покупательная способность увеличилась, а периоды неполной занятости стали короче.

В то же время Виктор Дюрюи, министр народного просвещения, который также был академиком и историком, чьим стремлением было «образование народа», делал упор на народное образование, в то время как первые годы десятилетия были отмечены некоторым прогрессом в этой области: в 1861 году фонтенекастрианка Жюли-Виктуар Дюбье стала первой женщиной, сдавшей экзамен на степень бакалавра, но для того, чтобы получить диплом, она ждала, пока императорская чета вступит в переговоры с министром Гюставом Руланом, чтобы он подписал диплом. В 1862 году Элизой Лемонье была открыта первая профессиональная школа для девушек, а Мадлен Брес получила право поступить на медицинский факультет в Париже. Будучи членом имперского правительства с 1863 по 1869 год, Дюруи открыл среднее образование для девочек, а с 1865 года пытался развивать начальное образование, несмотря на враждебность римско-католической церкви, которая боялась потерять свое влияние. Несмотря на то, что он успешно ходатайствовал перед императором, а затем перед законодательным органом о создании широкой государственной службы бесплатного и обязательного начального образования, в 1866 и 1867 годах он ввел обязательство для каждого муниципалитета с населением более 500 человек открыть школу для девочек, распространил «бесплатное» государственное начальное образование на 8000 муниципалитетов, учредил свидетельство об окончании начальной школы и создал школьные библиотеки. Он сделал обязательным преподавание истории и географии в программах начальной школы, вернул философию в среднюю школу и ввел изучение современной истории, современных языков, рисования, гимнастики и музыки.

Увлеченный наукой и хорошо информированный о последних изобретениях, Наполеон III поддерживал привилегированные отношения с учеными, лекции которых он с удовольствием слушал и следил за их экспериментами. Больше всех ему благоволил Луи Пастер, с которым он впервые встретился в 1863 году после того, как тот опроверг тезис о самопроизвольном зарождении и продемонстрировал существование животных организмов (позднее названных микробами). Он стал другом императора и императрицы, которые освободили его от всех материальных забот, чтобы он мог продолжать свою работу. Он был назначен членом комиссии по реформированию высшего образования, отправлен в регион Гард для борьбы с эпидемией пебрины, угрожавшей фермам шелкопрядов, а в июле 1870 года был назначен сенатором.

Поддержка Наполеоном III проекта Фердинанда де Лессепса, который также был двоюродным братом императрицы, по открытию Суэцкого канала имела решающее значение в нескольких случаях. После нескольких колебаний император согласился спонсировать проект и оказать дипломатическое давление на Османскую империю, которая была настроена враждебно по отношению к проекту. Он несколько раз спасал проект, поддерживая его против вице-короля Египта (1863-1864), еще раз против султана (1865-1866) и снова в 1868 году, предоставив кредит для спасения компании де Лессепса, которая находилась на грани банкротства. Однако политический и социальный контекст, а также его неважное здоровье не позволили ему отправиться в Египет, чтобы увидеть завершение работ, оставив жену одну присутствовать на открытии Суэцкого канала 17 ноября 1869 года.

Читайте также, биографии — Аль-Бируни

Новое место в Европе

Наполеон III, в наполеоновских традициях, стремился к амбициозной внешней политике. Он сам руководил ею, иногда замыкая планы французской дипломатии — высшей администрации, состоявшей из дипломатов, которые в большинстве своем были монархистами и выступали против цезаризма Наполеона III. С 1815 года Франция в дипломатическом отношении была оттеснена на второй план. Для Наполеона III искусственная работа Венского конгресса, освятившего падение его семьи и Франции, должна была быть разрушена, а Европа должна была быть организована в группу крупных промышленных государств, объединенных общностью интересов, связанных между собой торговыми договорами и выражающих свои связи периодическими конгрессами под его председательством и всеобщими выставками. Таким образом он хотел примирить революционные принципы верховенства народа с исторической традицией, чего не смогли сделать ни Реставрация, ни Июльская монархия, ни Вторая республика. Всеобщее избирательное право, организация наций (Румынии, Италии и Германии) и свобода торговли были для него частью революции.

Первой целью Наполеона III было восстановление роли Франции в Европе, которая в то время искала новую организацию под давлением национализма. Он намеревался как разрушить антифранцузскую коалицию, унаследованную от Венского конгресса (1815), так и помочь перекроить карту Европы в соответствии с «принципом национальностей»: каждый народ должен иметь возможность решать за себя, а перегруппировка национальных государств должна поощряться.

Крымская война (1854-1856), отмеченная, в частности, осадой Севастополя, позволила Наполеону III заложить основы своей внешней политики и восстановить положение Франции на европейской арене. Защита Османской империи против России также была для него прекрасной возможностью забыть об империалистических целях Наполеона I и вывести Париж из международной изоляции. Так, после объявления войны между Россией и Османской империей 4 октября 1853 года Франция, желая укрепить свое влияние в Египте, и Великобритания, желая защитить свои позиции в Индии, вступили в союз с турками и 27 марта 1854 года объявили войну русским, чьи амбиции заключались в контроле над проливами из Черного моря в Средиземное.

Парадоксально, но Крымская война была в первую очередь дипломатической победой, поскольку союз с Англией разрушил союз, образовавшийся между Англией, Австрией и Россией против Наполеона I.

После битвы при Альме, уничтожения русского флота в Севастополе и сражения при Малакове Россия капитулировала. Политика целостности Османской империи, традиционная для Франции со времен Франсуа I, принесла ему одобрение как старых партий, так и либералов. Тем не менее, эта победоносная для Франции война стоила ей 95 000 человек, 75 000 из которых погибли во время осады Севастополя.

Парижский договор, совпавший с рождением 16 марта 1856 года сына и наследника Людовика, стал личным триумфом императора, который вернул Францию на сторону великих европейских королевств и свел на нет Венский конгресс 1815 года. Британцы и французы не только заставили Россию признать независимость Османской империи, отказ от любого протектората над православными подданными султана и автономию двух османских княжеств — Молдавии и Валахии, но и добились нейтрализации Черного моря и свободы судоходства на Дунае. Подписание этого договора стало кульминацией хороших отношений Наполеона III с Великобританией времен королевы Виктории.

Граф Валевский, министр иностранных дел Франции, внезапно и неожиданно продлил обсуждение договора, предложив полномочным представителям рассмотреть вопросы Греции, Рима, Неаполя и различных итальянских государств. Пьемонт-Сардиния, союзник победителей, воспользовался случаем, чтобы осудить оккупацию Италии Австрией Габсбургов и таким образом назначить свидание французскому императору.

Впоследствии, при поддержке Наполеона III и несмотря на противодействие Австрии, два княжества — Молдавия и Валахия — избрали одного и того же кандидата на престол, Александра Кузу (1859). Союз двух княжеств был официально оформлен в 1862 году образованием Объединенного княжества Румынии, которое в 1881 году стало Королевством Румыния.

Итальянская политика императора — в пользу объединения и в ущерб Австрии — позволила Франции после плебисцита (1860) аннексировать графство Ницца и Савойя.

Во имя права народов на самоопределение Наполеон III, бывший карбонарий, хотел выступить против Австрии и положить конец ее господству над Италией, которая в то время была разделена на различные герцогства, княжества и королевства, чтобы построить единую Италию. Но французские военные регулярно отказывались от открытой войны, которая была слишком рискованной. Кроме того, объединение Италии могло угрожать временной власти Папы, а банкиры опасались возможных расходов и экономических последствий такой авантюры.

Именно неудачное покушение на Орсини 14 января 1858 года убедило Наполеона III принять участие в решении вопроса об объединении Италии. Приговоренный к смерти, Орсини написал Наполеону III, что «чувства симпатии — это маленькое утешение в момент смерти». Император, глубоко уязвленный, не смог добиться помилования своего обидчика, но решил возобновить отношения с Сардинским королевством. Победа его армий в Крыму также придала ему необходимую силу для выполнения этой близкой его сердцу миссии.

Он тайно связался с Камилло Кавуром, президентом Совета министров Пьемонтско-Сардинского королевства, которому предложил свою помощь в создании королевства Верхняя Италия, во время Пломбьерских соглашений (июль 1858 года), в обмен на герцогство Савойское и графство Ницца, а также сохранение временной власти Папы в Риме. Речь шла не о том, чтобы император объединил полуостров, а о том, чтобы помочь населению северной Италии (Пьемонт, Сардиния, Ломбардия, Венето, Парма и Модена) освободиться от власти Австрии, в то время как остальная часть полуострова была бы разделена между королевством центральной Италии (Тоскана, Марке, Умбрия, Рим и Лацио) и королевством Неаполь. Чтобы скрепить это взаимное обязательство, Жером-Наполеон, двоюродный брат императора, должен был жениться на Клотильде, дочери Виктора-Эммануила II Савойского. 28 января 1859 года был подписан союзный договор с Пьемонт-Сардинией.

Прежде чем начать интервенцию на итальянской земле, Наполеон III предусмотрительно обеспечил нейтралитет России и пассивность Великобритании. 26 апреля 1859 года, после предъявления королевству Пьемонт-Сардиния ультиматума о разоружении его войск, Австрия объявила ему войну. Франция, связанная оборонительным союзом с Пьемонт-Сардинией, выполнила договор и начала военную кампанию против Австрии. Наполеон III сам встал во главе армии. После сражений при Монтебелло, Палестро, Мадженте и Сольферино в мае и июне 1859 года Наполеон III решил приостановить боевые действия из-за больших потерь французов. Он также опасался, что конфликт зайдет в тупик, поскольку 6 июня 1859 года Пруссия была мобилизована. После встречи на высшем уровне между императорами Францем Иосифом и Наполеоном III в Виллафранке Австрия согласилась уступить Ломбардию, но сохранить Венецию. Мирный договор был подписан в Цюрихе 11 ноября 1859 года, но Кавур, недовольный перемирием, активизировал итальянские революционные центры через Гарибальди. С июля 1859 года по апрель 1860 года итальянские герцогства объединились в унитарное движение, поддержанное общественным мнением и королем Сардинии Виктором Эммануилом. Тысячная экспедиция под руководством Гарибальди, начавшаяся в мае 1860 года, привела к аннексии Королевства Двух Сицилий. 14 марта 1861 года было провозглашено Королевство Италия, а Виктор-Эммануил стал королем Италии.

Для Наполеона III результаты этой итальянской политики были неоднозначными. Его военные успехи и слабость его дипломатии усилили враждебное отношение к нему Австрии и Пруссии, а Италия, которая была ему многим обязана, оставалась слабым государством. Отказавшись продолжать победоносную (но дорогостоящую в людях) кампанию 1859 года, император оставил Венецию в руках австрийцев и разочаровал своих савойских союзников.

Однако итальянская политика Наполеона III оттолкнула и ультрамонтанских французских католиков, поскольку единство Северной Италии ставило под угрозу папские государства. Стремясь успокоить недовольство французских католических кругов, император начал интервенцию в Сирию в 1860 году после резни христианского населения и до 1870 года препятствовал окончательному объединению нового королевства Италии, оставив войска в Риме для защиты последних остатков временной власти Папы.

Дальние экспедиции и колониальная экспансия

Придя к власти, Наполеон III унаследовал скромную колониальную империю, включавшую Мартинику, Гваделупу, Французскую Гвиану, Реюньон, торговые посты в Индии, Сен-Пьер-и-Микелон, Майотту и ее зависимые территории, а также несколько других островов, особенно в Полинезии. Хотя Наполеон III изначально не имел программы развития колоний, которые он считал обременительными, идеология сен-симонистов должна была оказать очевидное влияние на широкие направления политики колонизации во время Второй империи, в период которой площадь французских владений была окончательно утроена. Наполеон III поощрял политику экспансии и интервенции за рубежом, как из соображений престижа, так и с целью примирения определенных слоев общества, таких как военные, католики и кандидаты на эмиграцию в дальние страны. По его инициативе колониальная администрация была реорганизована в 1854 году с созданием консультативного комитета по колониям, а в 1858 году было создано Министерство Алжира и колоний. Колониальная политика императора была в основном вдохновлена сен-симонистами. Это отразилось не только в развитии колониальных портов, но и в начале рытья Суэцкого канала (1859-1869) в Египте по инициативе Фердинанда де Лессепса и Проспера Энфантина. Энфантен, наряду с сен-симонистом Исмаилом Урбеном, был большим вдохновителем арабистской политики императора, особенно его алжирской политики. В рамках этой колониальной экспансии были модернизированы и военно-морские силы: было построено около пятнадцати линкоров и пароходов для перевозки войск.

Во имя свободной торговли, ярым сторонником которой он был, и несмотря на сильную оппозицию, Наполеон III разрешил колониям свободно торговать с иностранными государствами на таможенных условиях, аналогичных условиям метрополии. Но именно в Алжире наполеоновский волюнтаризм должен был проявиться наиболее ярко. Французский Алжир был колонией, которую он не завоевал. Избиратели не одобрили государственный переворот на плебисците в декабре 1851 года. В первые годы правления колонией поначалу пренебрегали, оставив ее под контролем армии. Наполеон III впервые посетил колонию в сентябре 1860 года и вернулся оттуда с гораздо более благоприятным мнением, чем когда он приехал. По возвращении, одной из его первых инициатив было упразднение Министерства Алжира и колоний, гражданское управление которого подрывало мусульманское землевладение, и возвращение колонии под военное управление, с задачей прекратить расквартирование туземцев. В то время он предполагал создать арабское образование с центром в Дамаске и во главе с эмиром Абд эль-Кадером, бывшим лидером алжирского восстания, которого он освободил в 1852 году и который с тех пор жил в Сирии. В таком виде эта арабская нация будет находиться под защитой французского императора. В 1862 году, исходя из этой перспективы, он изложил свое видение, с оттенком патернализма, развития Алжира на основе «совершенного равенства между туземцами и европейцами». Для него Алжир — не колония, а арабское королевство, «туземцы, как и колонисты, имеют равное право на мою защиту». Я — император французов и арабов». В Алжире декларация была плохо воспринята не только военными властями, возглавляемыми последовательно маршалом Пелиссье и маршалом де Мак Махоном, но и колонистами, которых в метрополии поддерживали Жюль Фавр и Эрнест Пикар. Символично, что Наполеон III наградил Абд эль-Кадера орденом Почетного легиона, а Исмаил Урбен опубликовал книгу «Алжир для алжирцев», в которой защищал идеи арабского королевства, которые Наполеон III думал воплотить в жизнь, но которым яростно противостояли колонисты и алжирские экономические интересы. Во время своего второго визита в Алжир весной 1865 года Наполеон III изложил свое намерение создать арабское королевство, которое было бы объединено с Францией по модели «личной унии», как Австрия и Венгрия и как Великобритания и Канада в скором времени. Он также предполагал разделить Алжир на две части, оставив большой морской фасад для колонистов, которым затем пришлось бы эвакуировать всю южную часть высокогорных плато, а также Сахару. В то же время было издано несколько сенатус-консультов для реализации желаний императора. После первого сенатусконсульта от 22 апреля 1863 года, который реформировал систему землевладения, чтобы разграничить земли племен и защитить их от неправомерных конфискаций, другой сенатусконсульт от 14 июля 1865 года предоставил мусульманам (а также евреям) Алжира французское гражданство, сопровождаемое гражданскими и политическими правами, при условии, что они откажутся от своего личного статуса, определенного религиозным законом (в конкретных терминах, они должны были отказаться от полигамии, развода, который в то время был запрещен во Франции, и предписаний коранического наследственного права). Но эти различные инициативы, такие как принятие конституции Алжира, не выдержали сопротивления колонистов, которые в большинстве своем были враждебно настроены по отношению к империи, а затем и голода, охватившего колонии в конце 1860-х годов. Идея создания в Алжире королевства, объединенного с Францией личными узами и управляемого туземцами, была окончательно отброшена в 1869 году.

В Западной Африке французское присутствие было усилено в Сенегале полковником Луи Фаидербе, губернатором с 1854 по 1865 год. Строительство поста Медин в 1865 году обеспечило контроль над всей долиной реки Сенегал. Умелое маневрирование позволило Жозефу Ламберту, торговцу и судовладельцу на Маврикии, в 1860 году добиться для Франции большого влияния на Мадагаскар, которое не преминуло распространиться и на Коморские острова. В 1862 году Франция также закрепилась в Новой Каледонии и Джибути, купив Обок (1862).

Наконец, на Дальнем Востоке, после расправы над миссионерами в Китае и захвата торговых судов, начались первые крупномасштабные экспедиции. Франция присоединилась к Англии в карательной экспедиции. После бомбардировки Кантона в декабре 1857 года франко-британский флот подошел к Пекину, где европейская эскадра понесла тяжелые потери. Затем в декабре 1858 года в Китай были отправлены новые экспедиционные силы в составе 8 000 французов и 12 000 англичан. Рассеяв 40 000 китайцев, он захватил Летний дворец, а затем вошел в Пекин. Эпизод, закончившийся капитуляцией китайцев и составлением нового торгового договора, был омрачен разграблением Летнего дворца, произведения искусства которого были отправлены для пополнения коллекций замка Фонтенбло.

В том же регионе, после резни французских миссионеров в Аннаме, особенно в регионе Кочинчина, французский флот захватил Сайгон в 1859 году. 5 июня 1862 года Сайгонский договор предоставил Франции три провинции Кочинчина, а в следующем году король Нородом I подписал соглашение с Францией об установлении французского протектората над Камбоджей, чтобы оградить ее от территориальных амбиций Аннама и Сиама. В 1867 году, в обмен на признание Сиамом французского протектората, Франция обязалась не присоединять Камбоджу к Кочинчину и согласилась признать контроль Сиама над провинциями Баттамбанг и Ангкор.

В итоге, французская колониальная империя, площадь которой в 1851 году составляла менее 300 000 км2 , к 1870 году превысит 1 000 000 км2.

Мексиканская экспедиция

В начале 1860-х годов Мексика была страной, охваченной глубоким политическим соперничеством и нестабильностью, которые поставили страну на грань новой гражданской войны. Обнищавшее мексиканское государство, задолжавшее в основном Англии, а также Испании и Франции, 17 июля 1861 года решило приостановить выплату внешнего долга на два года.

Для Наполеона III, только что добившегося относительного успеха в Италии, представилась заманчивая возможность вмешаться в дела Мексики и установить режим, который был бы выгоден ему не только в политическом, но и в экономическом плане. В течение долгого времени, с того момента, как его заперли в форте Хам, он думал о геостратегических ставках этого региона мира. Мечтая о возможности создания прочной латинской империи в этом регионе Северной Америки, способной замедлить и оттеснить экспансию Соединенных Штатов и англосаксонское и протестантское влияние, он также осознавал важное стратегическое положение Панамского перешейка. Создав зону французского влияния в этой части мира, она обеспечила бы возможности для развития промышленности, а также доступ ко многим сырьевым ресурсам. Как только порядок будет восстановлен, начнется прогресс, который позволит этому гипотетическому новому центру торговли и эксплуатации, Мексике под французским влиянием, стать первой промышленно развитой страной в Латинской Америке, отвлекая тысячи итальянских, ирландских и греческих переселенцев из США, а также граждан любой другой страны, испытывающей трудности.

Если для ее экономического советника Мишеля Шевалье мексиканские амбиции были «дальновидной и современной работой», то в окружении Евгении преобладали политические и религиозные ставки с перспективой появления великой католической монархии, региональной модели, способной противостоять протестантской республике США и, через эффект домино, обеспечить троны для европейских принцев.

Чтобы официально защитить французские экономические интересы в Мексике, Наполеон III, воспользовавшись гражданской войной в Америке, 31 декабря 1861 года заключил союз с Великобританией и Испанией и начал военную экспедицию. Переговоры между либеральным правительством Мексики и европейцами, после подписания последними Соледадской конвенции, велись, но они зашли в тупик. В апреле 1862 года в Мексике осталась только французская армия после выхода из конфликта британцев и испанцев, которые не захотели следовать инициативам Франции.

После битвы при Лас-Кумбресе и осады Пуэблы 7 июня 1863 года была взята столица страны — Мехико. Бенито Хуарес удалился в Сан-Луис-Потоси, где отказался уйти в отставку, создал свое правительство и генеральный штаб и призвал население к сопротивлению. В июле 1863 года собрание видных деятелей мексиканской консервативной партии, собравшееся в Мехико, призвало к формированию монархического правительства во главе с католическим принцем. Корона была предложена Максимилиану Габсбургскому, брату Франца Иосифа I Австрийского, чтобы дипломатически компенсировать участие Франции в Италии и укрепить франко-австрийский союз. После года проволочек Максимилиан согласился. Хотя Вторая Мексиканская империя была провозглашена 10 апреля 1864 года, Максимилиан въехал в Мехико только через два месяца, 12 июня 1864 года, в сопровождении своей жены, эрцгерцогини Шарлотты.

Однако он правил только частью мексиканской территории, некоторые регионы, такие как Оахака и порт Матаморос, вышли из-под контроля имперского правительства, а губернаторы провинций поддерживали Хуареса, который был вынужден бежать из Сан-Луис-Потоси и обосноваться в Пасо-дель-Норте. Осознавая, что его армия лишь поддерживала мексиканских консерваторов, Наполеон III решил вывести свои войска почетным, но окончательным образом. Он поручил генералу Базайну миссию по умиротворению, но операции зашли в тупик из-за партизан хуаристов, а Максимилиан оказался неспособен завоевать доверие мексиканского народа и вскоре стал непопулярным. С другой стороны, Хуарес, ассимилированный в нового Симона Боливара, постепенно стал символом отказа от рабства, героем независимости народа и привлек благосклонность Соединенных Штатов. Когда его собственная власть была поставлена под сомнение в республиканском лагере, он организовал государственный переворот, который позволил ему продлить свои функции главы республиканского правительства вместо передачи власти в соответствии с республиканской конституцией Мексики. В феврале 1865 года, когда Оахака пала перед французами, тысячи мексиканцев, попавших в плен при падении города, были освобождены, потому что их нельзя было держать в тюрьме. Большинство из них присоединились к партизанам или войскам республиканского правительства на севере страны.

Читайте также, биографии — Аристипп

Франко-японские отношения

Во времена Второй империи именно благодаря Гюставу Дюшену де Беллекуру, послу Франции в Японии (1859-1864), отношения между двумя странами были оформлены 9 октября 1858 года Договором о мире, дружбе и торговле, который, в частности, предусматривал открытие пяти портов для французской торговли и подданных (Эдо, Кобэ, Нагасаки, Ниигата и Йокогама). 4 февраля 1860 года посол принес ратифицированный франко-японский договор сёгуну. Впоследствии Наполеон III доверил все свои прерогативы в отношении Японии Леону Роше, который сменил Дюшена де Беллекура.

В то время Японией правил сёгун Ёсинобу Токугава, принадлежавший к династии (1603-1867), которая установила и поддерживала мир в течение 250 лет. Токугава подвергался внутреннему и внешнему давлению, как со стороны тех, кто отвергал иностранцев и постепенно приближался к императорской власти, выступая за возвращение власти императору, так и со стороны иностранных держав, которые принуждали к открытию внешней торговли и, за исключением Французской империи, выступали за рост власти японского императора.

В результате Леон Рош, завоевавший доверие сёгуна, занял привилегированное положение в отношении герметического контекста Японии, унаследованного от многовековой культуры. Следуя воле Французской империи, ему удалось установить дипломатические, культурные, торговые, промышленные и военные отношения, которые послужили развитию как Японии, так и Франции в критические моменты их истории и развития.

В 1865 году было получено разрешение на создание прямой судоходной линии между Францией и Японией, которую обеспечивала компания Compagnie des Messageries Impériales (Messageries maritimes).

В 1850-х годах разведение шелкопряда сильно пострадало от пебрины, и французское производство, достигшее в то время пика в шелковой промышленности в Лионе, значительно ухудшилось. Сёгун Токугава послал коконы шелка в подарок Наполеону III. С 1865 года между Иокогамой и Лионом развивалась торговля семенами и тюками шелка (побратимство между Лионом и Иокогамой, инициированное генеральным консулом Японии Луи Мишалье под эгидой клуба «Лион — Япония», является отголоском этого периода). В течение пяти лет Лион стал ведущим мировым центром торговли шелком. В 1872 году, чтобы удовлетворить высокий иностранный спрос, в Японии в Томиока была построена первая шелковая фабрика, и Франция стала играть ведущую роль в японском экспорте.

Впоследствии сёгун доверил Франции строительство первого японского военно-морского арсенала. Французская империя прислала своих инженеров, которые предоставили ноу-хау и технологии. С 1865 по 1876 год Франсуа Леонс Верни инициировал строительство арсенала в Йокосуке. Более того, в 1866 году, чтобы противостоять росту повстанческих сил, разжигаемых политикой и внешней агрессией, сёгун попросил направить французскую военную миссию для модернизации и укрепления возглавляемой им армии. Наполеон III ответил на эту просьбу, продав французское вооружение и отправив в Японию артиллерийского лейтенанта Жюля Брюне (которого позже назвали «последним самураем» за его неустанную службу сёгунату, сражаясь рядом с ним). Он прибыл под командованием капитана Жюля Шануана для обучения армии сёгуна и создания военной администрации по французскому образцу.

В 1868 году Наполеон III отозвал посла Леона Роша во Францию после падения сёгуната, а британский посол остался в Японии из-за своей поддержки партии императора. Современная Япония отдала дань уважения тесным связям между Французской империей и сёгунатом Токугава через Будокан Миямото Мусаси, крыша которого напоминает бикорн — головной убор дяди Наполеона III.

Люксембургский кризис

Поддержка Наполеоном III итальянского дела породила надежды других государств. Провозглашение Королевства Италия 18 февраля 1861 года после быстрого присоединения Тосканы и Неаполитанского королевства доказало опасность половинчатых мер. Но когда уступка, пусть и ограниченная, была сделана ради свободы одного народа, вряд ли можно было отказать в ней ради не менее законных устремлений других.

В начале 1860-х годов привязанность Наполеона III к принципу национальностей заставила его не возражать против возможности объединения Германии, поставив тем самым под вопрос политику, проводившуюся со времен Ришелье и Вестфальского договора (1648). Для него «Пруссия олицетворяет немецкую национальность, религиозную реформу, прогресс торговли, либеральный конституционализм». Он считал ее «величайшей из истинных немецких монархий», не в последнюю очередь потому, что она предоставляла «больше свободы совести, была более просвещенной, давала больше политических прав, чем большинство других немецких государств». Это убеждение, основанное на принципе национальностей, заставило его не только поддержать польское восстание против царя в России в 1863 году, но и принять благожелательный нейтралитет во время решающего противостояния между Пруссией и Австрией. Император на самом деле надеялся воспользоваться ситуацией, кто бы ни победил, несмотря на предупреждения Тьера Легислативному корпусу.

После поражения Австрии при Садове Австрия была изгнана на Балканы: Италия получила Венецию, как того желал Наполеон III, а Пруссия получила Гольштейн, Ганновер, Гессен-Кассель, герцогство Нассау и Франкфурт-на-Майне, образовав Северогерманскую конфедерацию.

Наполеон III также намеревался извлечь выгоду из своего примирительного отношения к Пруссии. Во время беседы в Биаррице (1865 год) канцлер Отто фон Бисмарк сказал ему, что уступка немецкой территории Франции немыслима, но он допускает, что территориальные уступки могут быть возможны в случае вмешательства Франции в разрешение конфликта с Австрией. Таким образом, Пруссия останется нейтральной в случае оккупации Бельгии и Люксембурга Францией (так называемая «политика безвозмездности»). В то же время Бисмарк тайно заключил договор о взаимной защите с южными немецкими государствами, чтобы защитить себя от возможной французской агрессии.

Аннексия Великого герцогства Люксембург Францией казалась тем более доступной, что Вильгельм III, король Нидерландов, титулованный суверен Люксембурга, объявил себя открытым для финансовой компенсации. Так, 23 марта 1867 года он принял предложение французов выплатить ему 5 миллионов флоринов в обмен на Великое герцогство. Тайные соглашения 1866 года между Пруссией и южногерманскими государствами стали официальными, и Вильгельм III поставил продажу Люксембурга в зависимость от согласия Пруссии. Затем Пруссия, через Бисмарка, сделала предложение Франции публично известным всей Европе, тем самым раскрыв содержание этих секретных переговоров, вызвав взрывную реакцию общественного мнения в немецких государствах и спровоцировав Люксембургский кризис.

Общественное мнение Германии было тем более скандальным, что династия Люксембургов подарила Священной Римской империи четырех императоров. Для них было немыслимо оставить Великое княжество Франции. В этих обстоятельствах Бисмарк посчитал, что больше не может выполнять обещания, которые он тайно дал Франции, и приказал Вильгельму III отменить продажу Люксембурга.

Во Франции общественное мнение также было мобилизовано, что привело к мобилизации войск, а немецкие депутаты призвали Бисмарка объявить всеобщую мобилизацию Северогерманской конфедерации. В самом Люксембурге профранцузские активисты провоцировали прусский гарнизон, в то время как другие демонстранты просили голландского короля вернуть статус-кво.

Кризис разрешается вторым Лондонским договором, согласно которому Франция отказывается от претензий на Люксембург, оставляя его суверенитет королю Нидерландов, а Пруссия демобилизует свой гарнизон и разбирает свои укрепления настолько, насколько король Нидерландов сочтет нужным. Подразумевается, что Люксембург сохранит нейтралитет в будущих конфликтах.

Ход люксембургского кризиса показывает вес общественного мнения и растущее влияние национализма. Антагонизм между Францией и Пруссией еще более обострился из-за того, что Наполеон III теперь понял, до какой степени его разыгрывал Бисмарк с 1864 года, не получив ни одной компенсации, тайно согласованной с Пруссией. В результате военной экспедиции в Мексику и Люксембургского кризиса его внешняя политика была дискредитирована, и Франция вновь оказалась в относительной изоляции в Европе, в том числе со стороны Англии, которая теперь с подозрением относилась к территориальным амбициям своего соседа. Таким образом, во имя принципа суверенитета наций Германия была воссоединена под контролем династии с милитаристскими, агрессивными традициями и врага Франции.

В январе 1870 года Наполеон III назначил Эмиля Олливье, выходца из республиканской оппозиции и одного из лидеров партии Tiers Parti, главой своего правительства. Это было признание парламентского принципа. Затем Олливье сформировал правительство новых людей, объединив либеральных бонапартистов (правый центр) и орлеанистов, сплотившихся вокруг либеральной империи (левый центр), но исключив авторитарных бонапартистов (справа) и республиканцев (слева). Он сам возглавил Министерство юстиции и культов, первое в протокольном порядке, и оказался настоящим главой министерства, не имея соответствующего титула.

Но республиканская партия, в отличие от страны, призывавшей к примирению свободы и порядка, отказалась довольствоваться приобретенными свободами и, более того, отказалась от любых компромиссов, заявив о своей решимости, как никогда ранее, свергнуть империю. Убийство журналиста Виктора Нуара Пьером Бонапартом, членом императорской семьи, дало революционерам долгожданную возможность 10 января 1870 года. Но бунт закончился неудачей.

Эмиль Олливье, со своей стороны, убедил императора приступить к всестороннему пересмотру конституции с целью создания полупарламентской системы. Процедуры выдвижения официальных кандидатур были отменены, а префект Хаусманн, которого сочли слишком авторитарным, был уволен (5 января 1870 года). Сенатский консилиум, предложивший более либеральный режим, был представлен народу для утверждения на плебисците (третьем с 1851 года): 8 мая 1870 года реформы были одобрены более чем 7 миллионами голосов «за», несмотря на противодействие монархистов-легитимистов и республиканцев, которые призывали голосовать «против» или воздержаться. Так появилась конституция от 21 мая 1870 года. Говорят, что Наполеон III воскликнул по этому поводу: «У меня есть моя фигура! Эмиль Олливье считал, что может сказать об императоре: «Мы обеспечим ему счастливую старость».

Этот успех, который должен был консолидировать империю, стал лишь прелюдией к ее падению. Предполагалось, что дипломатический успех может заставить человека забыть о свободе в пользу славы. Напрасно после парламентской революции 2 января 1870 года граф Дару через лорда Кларендона воскресил план графа Бюста по разоружению после битвы при Садове (Кениггратц). Он получил отказ от Пруссии и императорского окружения. Императрице Евгении приписывают высказывание: «Если не будет войны, мой сын никогда не станет императором».

Напряженные отношения с Пруссией возобновились в связи с наследованием Испании, когда 21 июня 1870 года принц Леопольд Гогенцоллернский подал заявку на испанский трон, который оставался вакантным в течение двух лет.

Гогенцоллерны на испанском троне поставили бы Францию в ситуацию окружения, подобную той, которую страна пережила во времена Карла V. Эта кандидатура вызвала беспокойство во всех европейских канцеляриях, которые поддержали усилия французской дипломатии.

Несмотря на снятие кандидатуры принца 12 июля 1870 года, что стало успехом для французской дипломатии того времени, правительство Наполеона III под давлением враждующих группировок со всех сторон (парижская пресса, часть двора, правая и левая оппозиции) потребовало от короля Пруссии Вильгельма письменного обязательства об окончательном отречении и гарантии хорошего поведения. Он подтвердил отречение своего кузена, не подчинившись требованию французов. Однако для канцлера Отто фон Бисмарка война против Франции была лучшим способом завершить объединение Германии. Пренебрежительная версия вежливого ответа короля Пруссии, записанная им в эмсской депеше, граничила с дипломатической пощечиной для Франции, тем более что она была распространена во всех европейских канцеляриях и опубликована в немецкой прессе.

В то время как в Германии разгорались антифранцузские страсти, парижская пресса и толпа призывали к войне. Хотя оба лично выступали за мир и организацию конгресса для урегулирования спора, Олливье и Наполеон III, получившие, наконец, от своего посла точную версию того, что произошло в Эмсе, позволили взять верх над собой сторонникам войны, включая императрицу Евгению, а также тем, кто хотел отомстить либеральной империи. В итоге эти два человека пошли против своих глубочайших убеждений. Эмиль Олливье, желая показать себя таким же ревнителем национальных интересов, как и любой абсолютистский министр, воспринимал войну как неизбежность и, измученный дебатами в Палате и на нервах, заявил, что примет войну с «легким сердцем», хотя Наполеон III был ослаблен предыдущими международными неудачами и нуждался в престижном успехе, прежде чем оставить трон своему сыну. Он не осмелился нарушить мнение провоенного большинства, выраженное в правительстве и в парламенте, в том числе среди республиканцев (несмотря на ясные предупреждения Тьера и Гамбетты), которое было решительно настроено на борьбу с Пруссией.

Палата, несмотря на отчаянные усилия Тьера и Гамбетты, проголосовала за вступление в войну на основании публичного оскорбления, которое было объявлено 19 июля 1870 года. Прусская армия уже имела преимущество в людях (более чем в два раза больше французской армии), технике (пушки Круппа) и даже в стратегии, которая была разработана еще в 1866 году.

Однако, вступив в войну, Франция оказалась без союзников. Император рассчитывал на нейтралитет южногерманских государств, но открытие мюнхенскому и штутгартскому советам притязаний Наполеона III на территории Гессена и Баварии заставило их подписать договор о поддержке с Пруссией и Северогерманской конфедерацией. Со своей стороны, Великобритания, которой Бисмарк передал проект договора 1867 года, в котором Наполеон III претендовал на Бельгию, была обеспокоена лишь тем, чтобы воюющие стороны уважали нейтралитет последней. Со своей стороны, Россия хотела, чтобы конфликт остался локально изолированным и не имел последствий для Польши, в то время как Австрия, несмотря на хорошие отношения между двумя императорами, не была готова и просила отсрочки, прежде чем связывать себя с возможной победой Франции. Наконец, Италия потребовала эвакуации Рима как условия своего участия, но враждебность католической императрицы воспротивилась этому, по крайней мере, вначале. Эвакуация папской территории была проведена 19 августа, но слишком поздно, чтобы итальянцы смогли вмешаться вместе с имперской армией.

Армии маршала Лебёфа были не более эффективны, чем альянсы Аженора де Грамона, министра иностранных дел, который активно участвовал в словесной эскалации между канцеляриями. Неспособность старших офицеров французской армии, недостаточная подготовка штаба к войне, безответственность офицеров, отсутствие плана на случай непредвиденных обстоятельств и упование на удачу, ранее успешная стратегия императора, а не продуманная стратегия, сразу же проявились в незначительном сражении при Саарбрюккене.

Таким образом, французская армия умножала свои поражения и неиспользованные победы, в частности, при Фрешвиллере, Борни-Коломбее, Марс-ла-Туре и Сен-Привате, что привело к катастрофе при Меце.

После капитуляции в битве при Седане империя лишилась своей последней опоры — армии. Париж остался без защиты: в Тюильри — женщина (Евгения), в Бурбонском дворце — испуганное собрание, министерство Паликао — без власти, а лидеры оппозиции бежали по мере приближения катастрофы.

4 сентября 1870 года в Легислатурный корпус ворвались демонстранты и разогнали его. Императрица была вынуждена бежать из дворца Тюильри с помощью австрийского и итальянского послов, а затем искать убежища у своего американского дантиста. Он помог ей добраться до Довиля, где британский офицер отвез ее в Англию, где она нашла своего сына. Император находился в плену в Германии.

Тем временем в Париже депутаты-республиканцы, собравшиеся в Отеле де Виль, сформировали временное правительство и провозгласили Республику.

Историк Луи Жирар объясняет быстрое падение империи тем, что у нее было мало корней, что не было верности династии, о чем свидетельствует после поражения при Седане оставление императрицы, обязанной своим спасением только чужакам, а также отсутствие защитников конституции и правительства. Он также считает, что режим, возможно, был слишком недавним или слишком спорным. По мнению историка Андре Анкреве, причины быстрого падения империи следует искать в политических действиях Наполеона III. Он отмечает не только неспособность императора добиться успеха в установлении бонапартизма против роялистов и республиканцев, но и тот факт, что он часто был вынужден править с людьми, разделявшими лишь некоторые из его идей.

Пораженный каменной болезнью, которая мучила его на протяжении многих лет, Наполеон III умер в изгнании в Англии в 1873 году после хирургической операции. Его личный имидж более чем на столетие остался под знаком поражения при Седане и его последствий после Франкфуртского договора (потеря Эльзас-Лотарингии и выплата репараций в размере 5 миллиардов золотых франков).

Читайте также, биографии — Аспасия

Патриотическое движение после падения империи

После падения Французской империи Германская империя была воссоединена, и Франция потеряла Эльзас-Лотарингию. Новое правительство выступало за мир, в то время как большинство французского народа (особенно средний и рабочий классы) развивали антигерманские настроения. Это чувство было усилено кампанией патриотизма, развернутой во Франции: музыка, плакаты и статьи в прессе защищали национальные достижения и очерняли новую Германскую империю.

Во Франции росли националистические настроения, что, по мнению историков, стало основной причиной подъема и создания Буланжизма. Чувство мести Пруссии было удовлетворено французами во время Первой мировой войны и падения Германской империи в 1918 году.

Черная легенда

«Наполеон III долгое время был жертвой черной легенды, карикатуры, созданной его многочисленными политическими врагами, республиканцами, роялистами, либералами…», по словам профессора современной истории Ги Антонетти. По мнению недоброжелателей и противников последнего французского императора, он одновременно является «болваном» (Тьер), «Наполеоном Меньшим» или «Цезарионом» (Виктор Гюго) или даже Бадингетом, «этаким беспринципным авантюристом и нелепым умственно отсталым, смесью развратного сатрапа и прокуренного демагога, короче говоря, ничтожной марионеткой».

Если о Наполеоне III и его правлении так часто говорят как о «черной легенде» и если Вторая империя «долгое время имела дурную славу», в частности потому, что в историографии Второй империи «часто доминировали противники», то, тем не менее, она многим обязана своему основополагающему акту (государственному перевороту) и своему бесславному концу в катастрофической франко-прусской войне. Историк Жак-Оливье Будон отмечает в этом смысле, что если республика в итоге и навязала себя, то только из-за военного поражения при Седане и пленения Наполеона III пруссаками. Луи Пастер, ярый бонапартист, огорченный падением империи, уверенно заявил, что «несмотря на напрасные и глупые крики улицы и все трусливые неудачи последнего времени, император может с уверенностью ожидать суда потомков». Его правление останется одним из самых славных в нашей истории.

Таким образом, после Седана и смерти Наполеона III имперский режим, обреченный на неактуальность, еще долгое время оставался исторически и политически обобщенным, по крайней мере во Франции, как целое, чья идентичность была суммирована в государственном перевороте, первородном грехе Второй империи, в военном поражении, в бизнесе и в моральном разложении. Таким образом, территориальные приобретения 1860 года (Ницца и Савойя), полученные после победоносной войны против Австрии, были перечеркнуты травмой потери Эльзаса и Мозеля, которая оставила неизгладимый след в национальном сознании до конца Первой мировой войны. Писатель Эмиль Золя, с осторожностью относившийся к императору, сложность которого он отмечал и называл «загадкой, сфинксом», вспоминал в своих романах о безудержной спекуляции и коррупции, порожденных «гаусманнизацией» и биржевым бумом («La Curée», «L»Argent»), о потрясении, которое принесло мелкому бизнесу появление универмагов («Au Bonheur des Dames»), и о суровости социальной борьбы при Наполеоне III («Germinal»). Однако тот же Эмиль Золя показал, как один и тот же человек может восприниматься по-разному в зависимости от идеологического лагеря, в котором находится человек, идеологических разворотов или возрастных метаморфоз, написав, что «Наполеон III из «Шатильонов» — это гопник, который вышел из воображения Виктора Гюго весь в сапогах и шпорах. Нет ничего менее похожего, чем этот портрет, своего рода статуя из бронзы и грязи, воздвигнутая поэтом, чтобы служить мишенью для его резких ударов, скажем так, его плевка.

Для историка Эрика Ансо 2 декабря 1851 года, которое позволило «республиканцам выставить себя защитниками закона и сделать государственный переворот абсолютным злом», является первородным грехом Второй империи. С этого момента «тот, кто называет себя республиканцем во Франции, не может протянуть руку государственному перевороту, равно как и быть его апологетом», как отмечает историк Раймон Юар. Эта негативная ссылка была аргументом, используемым республиканцами для борьбы с любым возвращением в силу плебисцитарного цезаризма, будь то в период буланжизма или позже, во время подъема голлизма. Таким образом, прецедент президента, ставшего императором, сделал немыслимыми любые выборы главы государства прямым всеобщим голосованием до 1962 года, когда Франсуа Миттеран яростно сравнивал генерала де Голля с Наполеоном III, чтобы предать суду институты Пятой республики.

Для Пьера Мильза «ужасный год сильно травмировал современников, возможно, не меньше, чем деблокада 1940 года», что также объясняет, помимо 2 декабря, «длительную дискредитацию», от которой образ Наполеона III страдал долгое время. Новая республиканская легитимность требовала, чтобы все мифы, на которых основывалась предыдущая власть, такие как идеализированный образ «спасителя нации», были сбиты и дискредитированы, а все имена, связанные с имперской топонимикой, вообще были исключены из общественного достояния, за исключением сражений, выигранных при режиме. Тем не менее, уже в 1874 году в своей речи, произнесенной в Осере, Леон Гамбетта, убежденный противник бонапартистского режима, отметил, что именно за 20 лет этого «ненавистного режима» сформировалась «новая Франция», упомянув, в частности, транспортную политику, свободу торговли, распространение Просвещения и прогресс народного образования. Столетие спустя, в 1973 году, Ален Плесси в своем справочнике считает возможным написать об истории Второй империи, что «мифы, которыми была обременена ее черная легенда, один за другим разрываются новыми интерпретациями, открывая эпоху, удивительно богатую контрастами».

Историография

С историографической точки зрения, только в 1890-е годы, когда бонапартистское движение находилось в процессе угасания, личности начали создавать произведения, в которых беспристрастно рассматривались политические вопросы. Так, Пьер де Ла Горс написал семитомную «Историю Второй империи», первая версия которой, написанная на фоне Панамского скандала, оставалась враждебной по отношению к государю. Однако с этим автором «человек оставляет журналистику, чтобы заняться всеобщей историей», в то время как Эмиль Олливье публикует свои мемуары, посвященные либеральной империи.

Если в отношении внутренней политики и дипломатии нет единого мнения, то экономическая и социальная деятельность Второй империи уже проанализирована более тонко, в частности Альбером Томасом, которому Жан Жорес доверил написание X тома «Histoire socialiste». Тем не менее, «инструментализация бывшего суверена сохранялась, несмотря на утверждение позитивистской и научной истории».

Обращаясь, в частности, к Шарлю Сеньобосу, Пьер Милза считает, что «республиканская историография, занимающая доминирующее положение во французских университетах, сохраняет критическую позицию, по крайней мере, до 1914 года. Вторая империя оставалась фундаментально связанной со 2 декабря и капитуляцией Седана. Школьные учебники являются носителями официальной истории, призванной воспитывать граждан и патриотов, приверженных республиканским ценностям. Так считает и историк Луи Жирар, который отмечает в критическом тоне работы Сеньобоса «эхо республиканских страстей». Тем не менее, эти же школьные и университетские работы также начали рассматривать экономические и социальные достижения, отходя от «вспышки ненависти и недобросовестности» первых лет после падения империи и начиная представлять более тонкие портреты личности императора.

Начиная с 1920-х годов, когда Франция вернула себе территории, утраченные в 1870 году, Наполеон III стал объектом более благоприятных, даже романтизированных биографий, а официальная историография несла на себе отпечаток пересмотра суждений об императоре и его режиме.

После Второй мировой войны Вторая империя наконец-то была изучена по-настоящему научно многочисленными университетскими историками и экономистами (Шарль-Ипполит Путас, Жан Бувье, Ален Плесси, Рене Ремон, Морис Агулхон, Жанна Гайяр), а Наполеон III стал предметом первого во Франции глубокого исследования историка Адриана Дансетта.

Начиная с 1970-х годов, многие историки писали о режиме и императоре. Когда Морис Агулхон отмечает, что «экономическая и культурная история» Второй империи характеризуется «процветающим и блестящим периодом», Луи Жирар также отмечает, что Наполеон III «никогда не представлял себе демократию иначе, чем воплощенной в лидере», но он хотел в долгосрочной перспективе иметь возможность наделить свою страну институтами, подобными британским, ожидая эволюции политических нравов. Если для историка Пьера Мильза, вслед за Луи Жираром, Вторая империя — это «этап» скорее прогрессивный, чем регрессивный в демократизации Франции, период, который «познакомил французов с правом голоса», что «осуждение цезаризма, реального или мнимого, принадлежит культуре парламентской республики», он также считает, что политический режим Наполеона III «принадлежит к демократической галактике» и что он мог развиваться в направлении либерализации. Он также отмечает, что «историки, политологи, специалисты по истории идей и философии истории взялись пересмотреть бонапартизм и поместить его в долгосрочную перспективу, что позволило рассмотреть баланс империи в новом свете». Для Андре Энкреве и Мориса Агульона реабилитация или не реабилитация Второй империи, и особенно ее истоков, государственного переворота, является не только проблемой историка, но и «вопросом личной и гражданской этики». По мнению Жан-Жака Беккера, нет необходимости «реабилитировать Вторую империю», а нужно анализировать ее без порицания, потому что «история такова, какова она есть, и не нуждается ни в осуждении, ни в реабилитации». Наконец, Жан-Клод Йон высказался более утвердительно: «Черная легенда Второй империи в значительной степени принадлежит прошлому, но изучение этого периода все еще иногда подвержено ее влиянию».

Внешние ссылки

Источники