Гёте, Иоганн Вольфганг фон

gigatos | 17 декабря, 2022

Post Views: 7

Суммури

Иоганн Вольфганг Гёте, с 1782 года фон Гёте († 22 марта 1832 года в Веймаре, Великое герцогство Саксония-Веймар-Эйзенах), был немецким поэтом и натуралистом. Он считается одним из самых значительных создателей немецкоязычной поэзии.

Гете происходил из знатной буржуазной семьи; его дед по материнской линии был высшим судебным чиновником города Франкфурта, отец — доктором права и имперским советником. Он и его сестра Корнелия получили обширное образование у репетиторов. Следуя желанию отца, Гете изучал право в Лейпциге и Страсбурге, а затем работал адвокатом в Вецларе и Франкфурте. В то же время он следовал своей склонности к поэзии. Первого признания в мире литературы он добился в 1773 году драмой «Гетц фон Берлихинген», принесшей ему национальный успех, а в 1774 году — эпистолярным романом «Печали юного Вертера», которому он обязан даже европейским успехом. Оба произведения относятся к литературному движению «Буря и натиск» (1765-1785).

В возрасте 26 лет он был приглашен к Веймарскому двору, где и обосновался до конца своей жизни. В качестве друга и министра герцога Карла Августа он занимал там политические и административные должности и в течение четверти века руководил придворным театром. После первого десятилетия Веймарской республики официальная деятельность с пренебрежением к его творческим способностям вызвала личный кризис, от которого Гете уклонился, бежав в Италию. Поездка в Италию с сентября 1786 по май 1788 года была для него как «возрождение». Ей он был обязан завершением таких важных произведений, как «Ифигения на Тавриде» (1787), «Эгмонт» (1788) и «Торквато Тассо» (1790).

После возвращения его официальные обязанности в основном ограничивались представительскими задачами. Богатое культурное наследие Италии стимулировало его поэтическое творчество, а эротические переживания с молодой римлянкой привели к тому, что сразу после возвращения он вступил в продолжительную, «нецеломудренную» любовную связь с Кристианой Вульпиус, которую он официально узаконил лишь восемнадцать лет спустя, заключив брак.

Литературные произведения Гете включают поэзию, драму, эпическую поэзию, автобиографические сочинения, труды по искусству и теории литературы, а также научные труды. Кроме того, его обширная переписка имеет литературное значение. Гете был предтечей и самым важным представителем движения «Буря и натиск». Его роман «Печали юного Вертера» сделал его знаменитым в Европе. Даже Наполеон попросил у него аудиенции по случаю Эрфуртского съезда князей. В союзе с Шиллером и вместе с Гердером и Виландом он олицетворял веймарский классицизм. Романы Вильгельма Мейстера стали образцовыми предшественниками немецкоязычной художественной и бильдунгсроман. Его драма «Фауст» (1808) завоевала репутацию самого значительного творения в немецкоязычной литературе. В старости он также считался за рубежом представителем интеллектуальной Германии.

В Германской империи он был преображен как немецкий национальный поэт и глашатай «немецкой сущности» и в этом качестве был присвоен немецкому национализму. Это привело к почитанию не только творчества поэта, но и его личности, чей образ жизни считался образцовым. По сей день стихи, драмы и романы Гете относятся к шедеврам мировой литературы.

Читайте также, биографии — Алкивиад

Происхождение и молодость

Иоганн Вольфганг фон Гете родился 28 августа 1749 года в доме семьи Гете (сегодня Дом Гете) на франкфуртской улице Гроссер Хиршграбен и на следующий день был крещен как протестант. Его христианское имя было Вольфганг. Его дед Фридрих Георг Гете (1657-1730), выходец из Тюрингии, поселился во Франкфурте в 1687 году в качестве мастера портного и изменил написание фамилии. Позже ему предложили вступить в брак с процветающим бизнесом по продаже гостиниц и хостелов. Как трактирщик и виноторговец он сколотил значительное состояние, которое оставил в виде недвижимости, закладных и нескольких полных мешков денег двум своим сыновьям от первого брака и младшему сыну Иоганну Каспару Гете (1710-1782), отцу Иоганна Вольфганга Гете. Отец Гете получил докторскую степень по юриспруденции в Лейпцигском университете, но не занимался юридической практикой. Получив почетный титул «Императорского советника», он поднялся в высшие слои общества во Франкфурте. Будучи пенсионером, он жил на доходы от унаследованного состояния, которое впоследствии позволило его сыну жить и учиться без финансовых ограничений. Он имел широкий круг интересов и образование, но при этом был строг и педантичен, что неоднократно приводило к конфликтам в семье.

Мать Гете, Катарина Элизабет Гете, урожденная Текстор (ее отец Иоганн Вольфганг Текстор был высшим судебным чиновником города в качестве штадтшультейса. Веселая и общительная женщина вышла замуж за тогдашнего 38-летнего советника Гете в возрасте 17 лет. После Иоганна Вольфганга родилось еще пятеро детей, из которых только младшая сестра Корнелия пережила младенчество. У брата были с ней близкие доверительные отношения, которые, по мнению биографа Николаса Бойла и психоаналитика Курта Р. Эйсслера, включали кровосмесительные чувства. Мать называла сына своим «Хетшельхансом».

Братья и сестры получили прекрасное образование. С 1756 по 1758 год Иоганн Вольфганг посещал государственную школу. После этого его и его сестру обучали вместе их отец и в общей сложности восемь наставников. Гете изучал латынь, греческий и иврит как классические языки образования, а также живые языки — французский, итальянский, английский и «еврейский немецкий», который «был живым присутствием на франкфуртской Юденгассе». Эти живые языки преподавали учителя родного языка. В расписании также были научные предметы, религия и рисование. Кроме того, он научился играть на фортепиано и виолончели, верховой езде, фехтованию и танцам.

Мальчик познакомился с литературой в раннем возрасте. Это началось с рассказов его матери на ночь и чтения Библии в благочестивой лютеранско-протестантской семье. На Рождество 1753 года бабушка подарила ему кукольный театр. Он выучил наизусть пьесу, предназначенную для этой сцены, и снова и снова с энтузиазмом исполнял ее вместе с друзьями. Маленький Гете также проявил первые признаки своего литературного воображения, когда (по его собственному утверждению) «начал, как портной», придумывать причудливые сказки и рассказывать их своим изумленным друзьям от первого лица для захватывающего развлечения. В семье Гете много читали; его отец владел библиотекой, насчитывающей около 2000 томов. Так Гете в детстве познакомился, в частности, с популярной книгой «Доктор Фауст». Во время Семилетней войны в доме его родителей с 1759 по 1761 год квартировал французский градоначальник граф Торанк. Своим первым знакомством с французской драматической литературой Гете был обязан ему и труппе актеров, путешествовавших с ним. Вдохновленный множеством изученных языков, в возрасте двенадцати лет он начал писать многоязычный роман, в котором все языки предстали перед ним в красочной мешанине.

Согласно его биографам Николасу Бойлю и Рюдигеру Сафрански, Гете был очень одаренным ребенком, но не вундеркиндом, как Моцарт. Он быстро выучил языки и обладал «совершенно недетской ловкостью в сочинении стихов». Он был «живым, с буйным темпераментом и напористым, но без глубины».

Учеба и ранняя поэзия

По указанию отца, осенью 1765 года Гете начал изучать право в Лейпцигском университете, придерживавшемся традиций. В отличие от довольно старого франконского Франкфурта, который в то время не имел своего университета, Лейпциг был элегантным, космополитичным городом, прозванным Маленьким Парижем. К Гете относились как к человеку, приехавшему из провинции, которому сначала пришлось приспосабливаться в одежде и манерах, чтобы быть принятым своими новыми согражданами. Отец снабжал его ежемесячным счетом в 100 гульденов, и у него было вдвое больше денег, чем требовалось студенту даже в самых дорогих университетах того времени.

Гете жил в Лейпциге в здании двора дома Große Feuerkugel на Ноймаркт. Поскольку во время ярмарки студенты освобождали свое жилье для торговцев, Гете на время ярмарки переехал на ферму в Ройднице, деревне к востоку от Лейпцига.

Хотя отец поручил его заботам профессора истории и конституционного права Иоганна Готтлоба Бёме, который запретил Гёте менять желаемый предмет, он вскоре начал пренебрегать обязательными занятиями. Он отдавал предпочтение посещению лекций по поэтике Кристиана Фюрхтеготта Геллерта, которому студенты могли представить свои попытки писать. Поскольку Геллерт неохотно принимал стихи, он сразу же передал поэтические попытки Гете (включая свадебную поэму, посвященную его дяде Текстору) своему заместителю, который не придал им значения. Художник Адам Фридрих Озер, с которым Гете продолжал занятия рисованием во Франкфурте, познакомил его с идеалом искусства своего ученика Иоганна Иоахима Винкельмана, ориентированного на античность. Оезер — как директор-основатель Лейпцигской академии искусств, которая была создана в 1764 году, — способствовал развитию у Гете понимания искусства и художественного суждения. В благодарственном письме из Франкфурта Гете написал ему, что научился у него большему, чем за все годы обучения в университете. По рекомендации Оезера он посетил Дрезден и Гемальдегалерею в марте 1768 года. В 1765 году у Гете завязалась дружба с дочерью Оезера Фридерике Элизабет (1748-1829), которая продолжалась в переписке некоторое время после лейпцигских лет. Оезер также поддерживал тесный контакт с самим Гете посредством писем вплоть до отъезда последнего в Страсбург. Их связь продолжалась до самой смерти Осера.

Гете научился технике гравюры на дереве и офорта у гравера Иоганна Михаэля Штока в «Серебряном медведе» во время своего студенчества в Лейпциге.

Вдали от родительского дома 16-17-летние подростки наслаждались большей свободой в Лейпциге: Он посещал театральные представления, проводил вечера с друзьями или ездил на экскурсии по окрестностям. Первый серьезный роман» Гете произошел во время его пребывания в Лейпциге. Роман с Кетхен Шёнкопф, дочерью ремесленника и трактирщика, был расторгнут по взаимному согласию через два года. Эмоциональные потрясения этих лет повлияли на стиль письма Гете; если раньше он писал стихи в обычном стиле рококо, то теперь их тон стал более свободным и бурным. Сборник из 19 анакреонтических стихотворений, переписанных и проиллюстрированных его другом Эрнстом Вольфгангом Берришем, вылился в книгу «Аннет». Еще один небольшой сборник стихов был напечатан в 1769 году под названием «Neue Lieder», первое из произведений Гете. Поэзия Гете в юности, по словам Николаса Бойла, «бескомпромиссно эротична» и имеет дело «с самым мощным источником индивидуального воления и чувства».

В июле 1768 года Гете перенес тяжелое кровоизлияние в результате туберкулеза и был успешно вылечен лейпцигским врачом Георгом Кристианом Райхелем (1727-1771). Наполовину способный снова путешествовать, он в августе вернулся в дом своих родителей во Франкфурте — к разочарованию отца, не имея академической степени.

Опасная для жизни болезнь потребовала длительного выздоровления и сделала его восприимчивым к идеям пиетизма, с которыми его познакомила подруга матери, гернхутер Сузанна фон Клеттенберг. Именно в этот период он временно обрел самый тесный контакт с христианством в своей взрослой жизни. Он также изучал мистические и алхимические труды, которые впоследствии использовал в «Фаусте». Независимо от этого, в этот период он написал свою первую комедию «Митшульдиген».

В апреле 1770 года Гете продолжил обучение в Страсбургском университете. Страсбург, насчитывавший 43 000 жителей, был больше Франкфурта и достался французскому королевству по Вестфальскому миру. Преподавание в университете велось в основном на немецком языке.

В это время Гете более сосредоточенно занимался изучением права, но при этом находил время для целого ряда личных знакомств. Самым важным из них было сотрудничество с теологом, теоретиком искусства и литературы Иоганном Готфридом Гердером. Гете называет его «самым значительным событием» страсбургского периода. Во время их почти ежедневных визитов старец открыл ему глаза на оригинальную языковую силу таких авторов, как Гомер, Шекспир и Оссиан, а также на народную поэзию, что послужило решающим импульсом для поэтического развития Гете. Позже, благодаря заступничеству Гете, он был призван на службу в Веймар. В круг его друзей и знакомых, которые обычно встречались за общим обеденным столом, входили также ставший впоследствии офтальмологом и писателем с пиетистским влиянием Юнг-Штиллинг и богослов и писатель Якоб Михаэль Рейнхольд Ленц. Хотя его окружали религиозно ориентированные друзья, в Страсбурге он окончательно отвернулся от пиетизма.

Через студенческого друга он был представлен семье пастора Бриона в Зессенхайме (Гете пишет Зессенхайм). Он встретил и полюбил дочь пастора Фридерике Брион. Когда он покинул Страсбургский университет, молодой Гете, стеснявшийся обязательств, прекратил отношения, что, конечно же, стало известно Фридерике только тогда, когда она получила письмо от Гете из Франкфурта. Как интерпретирует этот эпизод Николас Бойл, Фридерике должна была чувствовать себя серьезно скомпрометированной, поскольку поведение Гете по отношению к ней позволяло ему считаться ее женихом. Потрясенный и виноватый, Гете получил известие о расстройстве ее здоровья, которое он почерпнул из ее более позднего ответного письма. Стихи, обращенные к Фридерике, которые позже стали известны как «Зесенгеймерские песни» (в том числе «Willkommen und Abschied», «Mailied», «Heidenröslein»), по мнению Карла Отто Конради, неправильно названы «Erlebnislyrik». Внешняя форма поэзии не предлагает ничего нового, а языковое выражение выходит за рамки обычного поэтического языка в лучшем случае в нюансах. Тем не менее, Я в них несет индивидуальные черты и не опирается на «предопределенные шаблоны пасторальных типов»; скорее, «говорящее Я, любовник, любовь и природа предстают в ранее неизвестной языковой интенсивности».

Летом 1771 года Гете представил свою юридическую диссертацию (которая не сохранилась) на тему взаимоотношений между государством и церковью. Страсбургские богословы сочли его скандальным; один из них назвал Гете «безумным презирателем религии». Декан факультета рекомендовал Гете отозвать диссертацию. Однако университет предложил ему возможность получить лиценциат. Для получения этой низшей степени ему нужно было лишь изложить и защитить несколько тезисов. Основой диспута 6 августа 1771 года, который он провел «cum applausu», стали 56 тезисов на латыни под названием Positiones Juris. В предпоследней диссертации он рассмотрел спорный вопрос о том, следует ли применять смертную казнь к убийце ребенка. Позже он обратился к этой теме в художественной форме в трагедии «Гретхен».

Читайте также, битвы — Пий V

Адвокат и поэт во Франкфурте и Вецларе (1771-1775)

Вернувшись во Франкфурт, Гете открыл небольшую адвокатскую контору, которую его отец рассматривал как «простую перевалочную станцию» к более высоким конторам (таким как Шультхайс, как его дед). Он занимался юридической практикой в течение четырех лет, вскоре потеряв интерес к своей работе и не проявляя особого энтузиазма, пока не уехал в Веймар. Поэзия была для Гете важнее, чем профессия юриста. В конце 1771 года он железной рукой перенес на бумагу — в течение шести недель — историю Готфридена фон Берлихингена. После переработки драма была опубликована в 1773 году под названием «Гетц фон Берлихинген». Это произведение, нарушившее все традиционные драматические правила, было восторженно принято и считается основополагающим документом движения Sturm und Drang. Одноименная драма «Буря и натиск» была написана Фридрихом Максимилианом Клингером, который в молодости был одним из друзей Гете.

В январе 1772 года Гете стал свидетелем «мрачной церемонии» публичной казни мечом детоубийцы Сусанны Маргареты Брандт во Франкфурте. По словам Рюдигера Сафрански, она послужила личным фоном для «трагедии Гретхен» в «Фаусте», над которой Гете начал работать в начале 1770-х годов. В 1773 году его сестра Корнелия вышла замуж за адвоката Иоганна Георга Шлоссера, друга Гете на десять лет старше его, который работал адвокатом на процессе над детоубийцей. Позже, в 1783 году, в параллельном деле детоубийцы Иоганны Хён, Гёте, по просьбе герцога Карла Августа Веймарского, который хотел заменить смертный приговор пожизненным заключением, своим решающим голосом в Тайном консилиуме высказался за сохранение смертной казни, после чего Хён была обезглавлена мечом 28 ноября 1783 года.

В эти годы он часто посещал дармштадтский круг эмпфиндсаменов вокруг Иоганна Генриха Мерка, совершая 25-километровые пешие прогулки из Франкфурта в Дармштадт. Гете придавал большое значение суждениям Мерка; в своей автобиографии он свидетельствовал, что тот оказал «величайшее влияние» на его жизнь. Приняв его приглашение, Гете писал рецензии для журнала Frankfurter gelehrte Anzeigen, которым руководили Мерк и Шлоссер.

В период между двумя работами над «Гетцем» Гете в мае 1772 года, опять же по настоянию отца, поступил стажером в Императорский камерный суд в Вецларе. Его коллега по работе, Иоганн Кристиан Кестнер, позже описал Гете того времени:

Опять же, Гете уделял мало внимания изучению права. Вместо этого он занялся античными авторами. На сельских танцах он встретил невесту Кестнера, Шарлотту Бафф, в которую влюбился. Гете стал постоянным и желанным гостем в доме семьи Буфф. После того как Шарлотта объяснила ему, что он не может надеяться ни на что, кроме ее дружбы, и Гете осознал безнадежность своего положения, он бежал из Вецлара.

Полтора года спустя он обработал этот опыт, а также другие переживания, как свои, так и других людей, в эпистолярном романе «Печали юного Вертера», который он написал всего за четыре недели в начале 1774 года. Это очень эмоциональное произведение, которое относят как к «Буре и натиску», так и к одновременному литературному движению «Empfindsamkeit», за короткое время сделало его автора известным во всей Европе. Сам Гете позже объяснил огромный успех книги и вызванную ею «Вертеровскую лихорадку» тем, что она в точности отвечала потребностям времени. Сам поэт спасся от собственной кризисной жизненной ситуации благодаря творческой работе над «Вертером»: «Я чувствовал себя, как после общей исповеди, снова радостным и свободным, имеющим право на новую жизнь». Тем не менее, впоследствии он поддерживал теплые отношения с Кестнером и Лотте посредством переписки.

По возвращении из Вецлара отец принял его с упреками, потому что его пребывание там не способствовало профессиональному росту сына. Последующие годы во Франкфурте до отъезда в Веймар были одними из самых плодотворных в жизни Гете. Помимо «Вертера», он написал великие гимны (в том числе «Wandrers Sturmlied», «Ганимед», «Прометей» и «Песнь Магомета»), несколько коротких драм (в том числе «Das Jahrmarktsfest zu Plundersweilern» и «Götter, Helden und Wieland») и драмы «Клавиго» и «Стелла». Пьеса для влюбленных. В этот период Гете также впервые обратился к материалу «Фауста».

На Пасху 1775 года Гете обручился с дочерью франкфуртского банкира Лили Шёнеманн. Под конец жизни он сказал Эккерман, что она была первым человеком, которого он «глубоко и по-настоящему любил». Впервые Лили предложила ему, как пишет Николас Бойл, «вполне реальную возможность брака», но молодой поэт уклонился от таких обязательств. Брак был несовместим с его жизненными планами. Дальнейшими препятствиями были разные среды и конфессии его родителей. Чтобы немного отдалиться, он принял приглашение братьев Кристиана и Фридриха Леопольда цу Штольберг-Штольберг отправиться в путешествие по Швейцарии на несколько месяцев. В Цюрихе он был гостем Лаватера, над «Физиономическими фрагментами» которого сотрудничал Гете, и познакомился с Барбарой Шультес из круга друзей Лаватера. Это переросло в дружбу на всю жизнь; Гете называл ее своей «самой верной читательницей». Периодически она получала готовые книги писавшегося романа о Вильгельме Мейстере, которые переписывала с помощью дочери. Именно благодаря одной из ее копий до потомков дошла оригинальная версия романа «Театральная миссия Вильгельма Мейстера», обнаруженная в 1909 году и напечатанная в 1910 году.

В октябре 1775 года помолвка была разорвана матерью Лили с заявлением, что брак не подходит из-за разницы в вероисповедании. В этой ситуации Гете, сильно страдавший от разлуки, принял приглашение 18-летнего герцога Карла Августа отправиться в Веймар.

Министр в Веймаре (с 1775 года)

Гете добрался до Веймара в ноябре 1775 года. В столице герцогства Саксен-Веймар-Эйзенах проживало всего около 6000 жителей (в герцогстве — около 100 000), но благодаря усилиям герцогини-матери Анны Амалии она превратилась в культурный центр. В то время, когда Гете был приглашен в Веймар без всякой цели, он уже был известным во всей Европе автором. Он быстро завоевал доверие герцога Карла Августа, который был на восемь лет моложе, воспитывался в просвещенном духе и восхищался своим двоюродным дедом Фридрихом II из-за его дружбы с Вольтером. Как и последний, он хотел иметь «великий ум на своей стороне». Герцог сделал все возможное, чтобы Гете остался в Веймаре; он сделал ему щедрые подарки, включая садовый домик в парке на Ильме. Когда герцог предложил ему помочь управлять государством, Гете после некоторых колебаний согласился. Его определяла потребность в практической и эффективной деятельности. Он писал другу из Франкфурта: «Я буду… Даже если это всего лишь на несколько лет, это всегда лучше, чем праздная жизнь дома, где я ничего не могу делать с величайшим удовольствием. Здесь передо мной несколько герцогств.

11 июня 1776 года Гете стал тайным советником легата и членом Тайного консилиума, консультативного органа герцога, состоящего из трех членов, с годовым окладом в 1200 талеров. Гете номинально принадлежал к Тайному консилиуму до его роспуска в 1815 году. 14 мая 1780 года он написал Кестнеру о своей литературной деятельности во время государственной службы, сообщив, что отложил писательство на второй план, но «по примеру великого короля, который по несколько часов в день занимался игрой на флейте, я иногда позволяю себе упражнять талант, который мне присущ».

В конце концов он резко отвернулся от бывших друзей периода «Бури и натиска», таких как Ленц и Клингер, которые посетили его в Веймаре в 1776 году, остались там надолго и получали финансовую поддержку от Гете. Он даже изгнал Ленца из герцогства после оскорбления, которое до сих пор остается необъяснимым.

С 1777 года Гете занимался возобновлением горнодобывающей промышленности Ильменау, а в 1779 году возглавил две постоянные комиссии — комиссию по строительству дорог и военную комиссию, в обязанности которой входил набор рекрутов для веймарской армии. Его главной задачей была реорганизация государственного бюджета с большой задолженностью путем ограничения государственных расходов и одновременного стимулирования экономики. По крайней мере, частично это удалось; например, сокращение «вооруженных сил» вдвое привело к экономии. Трудности и безуспешность его усилий на государственной службе при одновременной перегрузке работой привели к отставке. Гете записал в своем дневнике в 1779 году: «Никто не знает, что я делаю и с каким количеством врагов я сражаюсь, чтобы произвести то немногое, что у меня есть». Путешествуя с герцогом, Гете познакомился со страной и ее жителями. Его деятельность привела его, в частности, в Апольду, трудности которой он описывает, а также в другие области герцогства. В основном в рамках служебных обязанностей, Гете предпринял несколько поездок за пределы государства в первое десятилетие своего пребывания в Веймаре, включая путешествие в Дессау и Берлин весной 1778 года, в Швейцарию с сентября 1779 по январь 1780 года и несколько раз в горы Гарц (1777, 1783 и 1784). 5 сентября 1779 года он получил звание тайного советника.

Приехавший в Веймар придворный советник Иоганн Иоахим Кристоф Боде вызвал интерес Гете к веймарской масонской ложе «Амалия». Во время своей второй поездки в Швейцарию Гете предпринял первые попытки быть принятым; 23 июня 1780 года он вступил в ложу. Он быстро прошел обычные степени и в 1781 году был повышен до подмастерья, а в 1782 году, одновременно с Карлом Августом, до мастера. 7 октября 1781 года Гете отправился в Готу, чтобы лично встретиться с Фридрихом Мельхиором Гриммом, немецко-французским писателем, дипломатом и другом Дени Дидро и других энциклопедистов. Гримм уже посещал Гете в замке Вартбург 8 октября 1777 года.

Деятельность Гете в Ильменау и его борьба с коррупцией там побудили герцога 11 июня 1782 года поручить ему ознакомиться с ведением дел палаты, то есть с государственными финансами, но без присвоения ему официального титула президента палаты Иоганна Августа Александра фон Кальба, который был уволен 6 июня 1782 года. Он должен был присутствовать на заседаниях Коллегии Палаты и быть в курсе всех чрезвычайных деловых операций. В том же году он был назначен научным руководителем Йенского университета.

По просьбе герцога 3 июня 1782 года он получил от императора диплом о дворянстве. Нобилизация была призвана облегчить его работу при дворе и в государственных делах. Позже, в 1827 году, Гете рассказал Иоганну Петеру Эккерману о своем дворянстве: «Когда мне вручили дворянский диплом, многие думали, что я почувствую себя возвышенным благодаря этому. Но, между нами, для меня это было ничто, совсем ничто! Мы, франкфуртские патриции, всегда считали себя равными дворянам, и когда я держал в руках диплом, в моих мыслях не было ничего, кроме того, чем я уже обладал.

Иммедиатские комиссии в период с 1776 по 1783 год стали для Гете главным инструментом реализации проектов реформ, поскольку «окостеневшая» система органов власти была на это неспособна. Реформаторским усилиям Гете в 80-е годы препятствовала аристократия герцогства. Инициатива Гете по возрождению добычи меди и серебра в Ильменау оказалась не слишком успешной, поэтому в 1812 году она была полностью прекращена.

В возрасте всего 33 лет Гете достиг вершины успеха. После герцога он был самым влиятельным человеком в Веймаре. Из-за его работы на герцога его критиковали как «слугу принца» и «поэта-деспота».

Работа Гете в «Консилиуме» оценивается в литературе по-разному. Некоторые авторы считают его политиком-реформатором эпохи Просвещения, который, помимо прочего, стремился освободить крестьян от угнетающей каторги и налогов; другие отмечают, что в своем официальном качестве он выступал как за принудительный призыв государственных детей в прусскую армию, так и за меры по ограничению свободы слова. В 1783 году он проголосовал за казнь незамужней матери Иоганны Катарины Хён, которая от отчаяния убила своего новорожденного ребенка — в отличие от того понимающего и сострадательного отношения, которое он позже выразил в трагедии Гретхен.

В 1784 году Гете удалось убедить владения Веймара, Йены и Айзенаха взять на себя государственный долг в размере 130 000 талеров, сократив ежегодные ассигнования на военный бюджет с 63 400 талеров до 30 000 талеров.

В первое десятилетие своего пребывания в Веймаре Гете не опубликовал ничего, кроме нескольких стихотворений, разбросанных по журналам. Ежедневная работа оставляла ему мало времени для серьезной поэтической деятельности, тем более что он также отвечал за организацию придворных праздников и снабжение придворного любительского театра песнями и пьесами. Среди этих эпизодических постановок, которые он часто рассматривал как рутинную работу, была новая версия ярмарочного фестиваля в Плундерсвейлерне. Из сложных произведений этого периода была завершена только первая прозаическая версия «Ифигении в Тавриде»; также были начаты «Эгмонт», «Тассо» и «Вильгельм Мейстер». Кроме того, здесь были написаны некоторые из самых известных стихотворений Гете; помимо любовных стихов, посвященных Шарлотте фон Штайн (например, «Зачем ты дарил нам глубокие взгляды»), это «Эрлкёниг», «Ночь странника», «Gränzen der Menschheit» (1780) и «Das Göttliche».

Примерно в 1780 году Гете начал систематически заниматься научными вопросами. Позже он объяснил это своей служебной озабоченностью вопросами горного и сельского хозяйства, лесопользования и т.д. Вначале его основными интересами были геология и минералогия, ботаника и остеология. В этой области он преуспел в 1784 году в предполагаемом открытии (поскольку оно было едва известно, а в действительности было лишь самооткрытием) межчелюстной кости у человека. В том же году он написал эссе «О граните» и задумал книгу под названием «Роман об Эрде».

Самыми важными и формирующими отношениями Гете в это веймарское десятилетие были отношения с придворной дамой Шарлоттой фон Штайн (1742-1827). На семь лет старше ее, она была замужем за сельским дворянином бароном Йозиасом фон Штайном, главным конюхом при дворе. Она родила от него семерых детей, трое из которых были еще живы, когда Гете познакомился с ними. Письма 1770 года, билли, «Zettelgen» и многочисленные стихи Гете, адресованные ей, являются документами необычайно интимных отношений (письма фрау фон Штайн не сохранились). В них ясно видно, что хозяйка воспитывала поэта как «воспитателя». Она научила его учтивым манерам, успокоила его внутреннее волнение и укрепила его самодисциплину. На вопрос о том, были ли это также сексуальные отношения или чистая «дружба душ», нельзя ответить с уверенностью. Большинство авторов предполагают, что Шарлотта фон Штайн отказалась от физического желания своего любовника. В письме из Рима он писал, что «мысль о том, что я не могу обладать тобой.

Психоаналитик Курт Эйсслер часто выдвигает тезис о том, что Гете впервые вступил в половую связь в Риме в возрасте 39 лет. Его биограф Николас Бойл также рассматривает римский эпизод с «Фаустиной» как первый сексуальный контакт, имеющий документальное подтверждение.

Тайный отъезд Гете в Италию в 1786 году пошатнул их отношения, а после его возвращения произошел окончательный разрыв из-за преданной любовной связи Гете с Кристианой Вульпиус, его последующей женой, которую глубоко уязвленная фрау фон Штайн ему не простила. Она, вся жизнь и самовосприятие которой были основаны на отрицании чувственности, рассматривала этот союз как нарушение веры со стороны Гете. Она потребовала вернуть свои письма к нему. Кристиана называла ее только «маленьким существом» и говорила, что у Гете было две натуры — чувственная и духовная. Лишь в старости они вернулись к дружеским отношениям, но прежний сердечный контакт не был восстановлен. Маленький сын Гете Август, который выполнял многочисленные поручения между домами Гете и фон Штайн и которого Шарлотта приняла близко к сердцу, послужил толчком к неуверенному возобновлению их переписки с 1794 года, которая, однако, отныне велась через «Sie».

Путешествие в Италию (1786-1788)

В середине 1780-х годов, на пике своей официальной карьеры, Гете пережил кризис. Его официальная деятельность оставалась без какого-либо чувства достижения, бремя его должностей и ограничения придворной жизни стали утомительными, а его отношения с Шарлоттой фон Штайн становились все более неудовлетворительными. Когда в 1786 году издатель Гёшен предложил ему полное издание, он был потрясен, осознав, что за последние десять лет от него не появилось ничего нового. Глядя на его поэтические фрагменты (Фауст, Эгмонт, Вильгельм Мейстер, Тассо), усилилось его сомнение в двойном существовании — художника и чиновника. В пьесе «Торквато Тассо» Гете нашел подходящий материал для формирования своего противоречивого существования при дворе. Он разделил ее на два персонажа, Тассо и Антонио, между которыми нет примирения. Хотя он не доверял поэтическому равновесию, в реальности он все же старался поддерживать оба аспекта в равновесии.

Но после отрезвляющего опыта поэтического застоя в первое десятилетие Веймарской республики он ускользнул от двора, отправившись в неожиданную для окружающих образовательную поездку в Италию. 3 сентября 1786 года он без прощания отправился на лечение в Карлсбад. Об этом знал только его секретарь и доверенный слуга Филипп Зайдель. После последней личной встречи в Карлсбаде он письменно попросил герцога о бессрочном отпуске. За день до отъезда он сообщил ему о своем предстоящем отсутствии, не раскрывая места назначения. Тайный отъезд в неизвестном направлении, вероятно, был частью стратегии, позволявшей Гете уйти со своих постов, но продолжать получать зарплату. Автор «Вертера», известный во всей Европе, путешествовал инкогнито под именем Иоганна Филиппа Мёллера, чтобы иметь возможность свободно передвигаться на публике.

После остановок в Вероне, Виченце и Венеции Гете добрался до Рима в ноябре. Вначале он оставался там до февраля 1787 года (первое пребывание в Риме). После четырехмесячного путешествия в Неаполь и Сицилию, он вернулся в Рим в июне 1787 года, где оставался до конца апреля 1788 года (второе пребывание в Риме). На обратном пути он сделал остановки в Сиене, Флоренции, Парме, Милане и других местах. Через два месяца, 18 июня 1788 года, он снова был в Веймаре.

В Риме Гете остановился у немецкого художника Вильгельма Тишбейна, который написал, вероятно, самый известный портрет поэта (Гете в Кампанье). Он также вел оживленный обмен мнениями с другими членами колонии немецких художников в Риме, включая Ангелику Кауффманн, которая также писала его портреты, Якоба Филиппа Хаккерта, Фридриха Бури и швейцарского художника Иоганна Генриха Мейера, который позже последует за ним в Веймар и станет его художественным советником там, среди прочего. Он также был в дружеских отношениях с писателем Карлом Филиппом Морицем; теоретические взгляды на искусство, которые должны были стать основополагающими для «классической» концепции искусства Гете, сформировались в беседе с ним и были изложены Морицем в его труде «О библейской натуре шёнов» (Über die bildende Nachahmung des Schönen).

Гете познакомился и восхищался зданиями и произведениями искусства античности и эпохи Возрождения в Италии; его особое восхищение вызывали Рафаэль и архитектор Андреа Палладио. В Виченце он был в восторге от того, что в его зданиях ожили формы античности. Под руководством своих друзей-художников он с большим усердием занимался рисованием; от его итальянского периода сохранилось около 850 рисунков Гете. Однако он также понял, что родился не визуальным художником, а поэтом. Он интенсивно занимался завершением литературных работ: Он переложил «Ифигению», которая уже была написана в прозе, в стих, завершил «Эгмонта», начатого двенадцатью годами ранее, и продолжил писать «Тассо». Кроме того, он занимался ботаническими исследованиями. Но прежде всего он «жил»: «Под защитой инкогнито (его истинная личность, однако, была известна его немецким друзьям) он мог перемещаться в простых социальных кругах, давать волю своему удовольствию от игр и шуток, а также иметь эротические переживания».

Путешествие стало для Гете тяжелым испытанием; сам он неоднократно говорил в письмах домой о «возрождении», «новой молодости», которую он пережил в Италии. Он заново открыл себя как художник, писал он герцогу. О своей будущей деятельности в Веймаре он сообщил, что хочет освободиться от прежних обязанностей и делать «то, что никто, кроме меня, не может делать, а остальное оставить другим». Герцог удовлетворил просьбу Гете о продлении оплачиваемого отпуска, чтобы он мог остаться в Риме до Пасхи 1788 года. Одним из результатов его поездки стало то, что по возвращении в Веймар он отделил свое поэтическое существование от политического. Основываясь на своих дневниках, он написал «Итальянское путешествие» в 1813-1817 годах.

Период веймарского классицизма (с 1789 года)

Через несколько недель после возвращения, 12 июля 1788 года, Гете познакомился с 23-летней мельничихой Кристианой Вульпиус, которая явилась к нему в качестве просительницы за своего брата, переживавшего тяжелые времена после изучения юриспруденции. Она стала его любовницей, а вскоре после этого и партнершей. Мать Гете называла ее «постельным сокровищем». Сигрид Дамм делает вывод, и не только на основании эротических аллюзий в «Римских элегиях», которые Гете писал в то время и в которых фигура его римской возлюбленной Фаустины слилась с фигурой Кристианы, что эти двое были «чувственной парой, одаренной фантазией в любви». Когда Кристиана была сильно беременна, Гете хотел поселить ее в доме на Фрауенплане, но по просьбе герцога и с учетом интересов веймарского общества перевез ее в квартиру за городскими воротами. 25 декабря 1789 года она родила их сына Августа Уолтера. Хотя Гете официально не признал свое отцовство на крестинах, ребенок не был внесен в список незаконнорожденных. Четверо других детей, которых они родили вместе, пережили роды всего на несколько дней. В 1792 году герцог дал согласие на переезд в дом на Фрауенплан, который Гете смог занять вместе с Кристианой без арендной платы, а в 1794 году он стал собственностью Гете благодаря подарку герцога в благодарность за его компанию в походах 1792 и 1793 годов.

Мало что известно о «мимолетной, сентиментальной привязанности Гете к знатной даме», 21-летней Генриетте фон Люттвиц, которую он встретил в Бреслау во время своей поездки в Силезию в 1790 году после рождения Августа и которой он сделал предложение руки и сердца, которое ее благородный отец отверг.

Кристиане, не получившей достаточного образования и происходившей из малообеспеченной семьи, был закрыт доступ в веймарское общество, в котором жил Гете. Там ее считали вульгарной и пристрастной к удовольствиям; незаконность «неподобающих отношений» усугубляла ситуацию. Гете ценил ее естественный, веселый характер и поддерживал отношения со своим «маленьким эротиконом» до конца жизни Кристианы в 1816 году. Только в 1806 году он облегчил ее социальное положение, женившись на ней, что открыло ей путь в хорошее общество. Гете решил жениться в кратчайшие сроки после того, как Кристиана спасла его от смертельной опасности своим смелым вмешательством, когда ему угрожали французские солдаты-мародеры в его доме в Веймаре в вечер битвы при Йене. Свадьба состоялась всего через пять дней. Гете выбрал для гравюры на кольцах дату битвы и своего спасения в ночь ужаса: 14 октября 1806 года.

В годы после поездки в Италию Гете занимался в основном изучением природы. В своем отношении к природе он выделял только два периода: десятилетие до 1780 года, которое прошло под сильным влиянием впечатлений от природы, особенно в страсбургские годы, и последующие пятьдесят лет систематического изучения природы в Веймаре. В 1790 году он опубликовал свою попытку объяснить метаморфоз растений, 86-страничную монографию, которая при жизни Гете была воспринята без особого интереса, и которая сделала его одним из основателей сравнительной морфологии. В большой дидактической поэме «Метаморфозы растений» («Die Metamorphose der Pflanzen»), написанной в 1798 году, ему удалось соединить поэзию и естественную историю. Поэма о природе, написанная в стихотворной форме элегического дистиха, обращена к «возлюбленной» (Кристиане Вульпиус) и представляет его морфологическое учение в концентрированном виде. В 1790-х годах он также начал свои исследования в области теории цветов, которые будут занимать его до конца жизни.

Среди произведений начала 1790-х годов — «Римские элегии», сборник либерально-эротических стихов, написанных вскоре после его возвращения. В формах античной поэзии Гете обработал не только память о культурных и амурных римских впечатлениях от своей первой поездки в Италию, но и свою чувственную, счастливую любовь к Кристиане Вульпиус. Двадцать из двадцати четырех стихотворений появились в «Horen» Шиллера в 1795 году. Веймарское общество обиделось на «Эротику» Гете, хотя он сохранил четыре наиболее откровенных стихотворения.

После возвращения из Италии Гете попросил герцога освободить его от большинства официальных обязанностей. Однако он сохранил свое место в Консилиуме и, таким образом, возможность политического влияния. В качестве «министра без портфеля» он взял на себя ряд культурных и научных задач, включая руководство рисовальной школой и надзор за общественным строительством. Ему также было поручено управление Веймарским придворным театром — задача, которая отнимала у него много времени, поскольку он отвечал за все вопросы. Кроме того, Гете активно участвовал в качестве советника в вопросах, касающихся Йенского университета, который принадлежал герцогству. Именно благодаря его заступничеству были назначены известные профессора, в том числе Иоганн Готлиб Фихте, Георг Вильгельм Фридрих Гегель, Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг и Фридрих Шиллер. После того, как в 1807 году ему было поручено руководство университетом, Гете особенно стремился к расширению факультета естественных наук.

После завершения работы над восьмитомником «Göschen-Werkausgabe» к своему 40-летию Гете планировал снова отправиться в Италию. В 1790 году он провел несколько месяцев в Венеции, где ожидал герцогиню-мать после ее возвращения из двухлетнего путешествия по Италии. Он сопровождал ее обратно в Веймар, останавливаясь в Падуе, Виченце, Вероне и Мантуе. Однако приподнятое настроение первой поездки в Италию не вернулось. Продуктом этой второй (невольной) поездки в Италию стали «Венецианские эпиграммы», сборник насмешливых стихов о европейских условиях, которые «превышали предел эстетической и моральной терпимости того времени». В четвертой эпиграмме он чувствует себя «обиженным» трактирщиками и скучает по «немецкой честности», сетуя: «Прекрасен край, но, увы, Фаустинена я больше не найду». Вместо этого он тосковал по Кристиане, своей «возлюбленной», которую он покинул.

В 1789 году европейская система правления и государства была потрясена и поставлена под сомнение Французской революцией. Большинство интеллектуальных современников Гете (например, Виланд, Гердер, Гёльдерлин, Гегель, Георг Форстер, Бетховен) с энтузиазмом восприняли идеалы свободы и братства, которые исходили от него, например, через провозглашение прав человека. В своей оде Kennet euch selbst (Познай самого себя) Клопшток прославил революцию как «самое благородное деяние века». Гете с самого начала был против революции; для него она была «самым ужасным из всех событий», а также поставила под вопрос его веймарское существование в качестве «слуги князей». Он был сторонником постепенных реформ в духе Просвещения и испытывал отвращение, в частности, к эксцессам насилия после революции; с другой стороны, он видел их причину в социальных условиях Анцианского режима. Оглядываясь назад, он позже сказал в беседе с Эккерманом, «что революционные восстания низших классов являются следствием несправедливости великих». В то же время, поскольку он ненавидел революции, он возражал против того, чтобы его считали «другом существующих»: «Это очень двусмысленное название, которое я бы запретил себе использовать. Если бы все в существующей ситуации было прекрасно, хорошо и справедливо, я бы ничего не имел против. Но поскольку наряду со многим хорошим есть и многое плохое, несправедливое и несовершенное, то друга существующего часто называют не иначе, как другом устаревшего и плохого».

В 1792 году Гете сопровождал герцога по его просьбе на первую коалиционную войну против революционной Франции. В течение трех месяцев он в качестве наблюдателя переживал страдания и насилие этой войны, которая закончилась победой Франции. Он записал свои впечатления в автобиографической книге «Кампания во Франкфурте». После короткого пребывания в Веймаре он снова отправился на фронт вместе с герцогом. Летом 1793 года он сопровождал его для участия в осаде Майнца. Майнц, оккупированный французами и управляемый немецкими якобинцами, был взят силами прусско-австрийской коалиции после трехмесячной осады и бомбардировки.

В 1796 году герцогство присоединилось к специальному прусско-французскому Базельскому миру. Последовавшие за этим десять лет мира сделали возможным расцвет веймарского классицизма посреди Европы, потрясенной войной.

Оглядываясь назад, Гете отметил, что Французская революция, как «самое ужасное из всех событий», стоила ему многих лет безграничных усилий, «чтобы поэтически разобраться с ней в ее причинах и последствиях». По мнению Рюдигера Сафрански, Гете пережил революцию как стихийное событие, как извержение вулкана социального и политического, и не случайно в месяцы после революции он занимался природным явлением вулканизма.

Под впечатлением революции он написал ряд сатирических, антиреволюционных, но и антиабсолютистских комедий: Der Groß-Cophta (1791), Der Bürgergeneral (1793) и фрагмент Die Aufgeregten (1793). Одноактная пьеса «Генерал-бюргер» стала первой пьесой Гете, посвященной последствиям революции. Хотя это была одна из самых успешных его пьес — на веймарской сцене ее ставили чаще, чем «Ифигению» и «Тассо», — позже он отказался признать ее. Он также не включил ее в семитомное издание своих «Новых статей», опубликованное через нерегулярные промежутки времени с 1792 по 1800 год берлинским издателем Иоганном Фридрихом Унгером. Даже Reineke Fuchs, 1792 года выпуска.

Революционные события того времени также послужили фоном для написания «Unterhaltungen deutscher Ausgewanderter» Гете (1795) и стихотворной эпопеи «Герман и Доротея» (1797). Unterhaltungen» — это сборник новелл, в которых революция является лишь предметом обрамляющего сюжета. Чтобы забыть о повседневных политических ссорах, знатные беженцы, бежавшие из своих поместий на левом берегу Рейна на правый берег Рейна, спасаясь от французских революционных войск, рассказывают друг другу истории в традициях романской поэзии новелл (Джованни Боккаччо). Этой повествовательной поэзией был представлен первый том журнала Шиллера «Die Horen». Герман и Доротея» непосредственно касается последствий революции; в этом эпосе Гете облек описание судьбы немцев на левом берегу Рейна в одежды классического гекзаметра. Наряду с «Glocke» Шиллера, произведение достигло «беспрецедентной популярности».

Гете было поручено руководство любительским театром при Веймарском дворе в 1776 году, в то время, когда при дворе отдавали предпочтение французской драме и итальянской опере. Актерами веймарского театра были знатные и буржуазные любители, члены двора, включая герцога Карла Августа и Гете. Места проведения менялись. Певица и актриса Корона Шрётер из Лейпцига, нанятая в Веймар по предложению Гёте, изначально была единственной обученной актрисой. Она стала первой актрисой, сыгравшей Ифигению в первом представлении прозаической версии «Ифигении в Тавриде» Гете в 1779 году, в которой Гете играл Ореста, а Карл Август — Пилада. В 1779 году под руководством Гете впервые был заключен контракт с актерской труппой.

После того, как в 1791 году герцог Карл Август решил основать Веймарский придворный театр, Гете взял на себя руководство им. Придворный театр открылся 7 мая 1791 года пьесой Иффланда «Охотники». Желание Гете оставить талантливого актера и драматурга Иффланда в Веймарском театре провалилось, так как он предпочел более привлекательную должность директора Берлинского национального театра. За время своего 26-летнего директорства Гете сделал Веймарский придворный театр одной из ведущих немецких сцен, премьерой которого стали не только многие его собственные драмы, но и поздние драмы Шиллера (такие как трилогия «Валленштейн», «Мария Стюарт», «Мессинская невеста» и «Вильгельм Телль»). Шиллер также адаптировал пьесу Гете «Эгмонт» для веймарской сцены.

Герцог предоставил Гете свободу действий в управлении театром, которую тот, по общему признанию, осуществлял с довольно патриархальным отношением к актерам и актрисам. Когда полностью обученная и уверенная в себе актриса и певица Каролина Ягеманн, с которой он был помолвлен в 1797 году, воспротивилась авторитарному стилю руководства Гете, он ушел из театра в 1817 году. Одна из причин заключается в том, что эта артистка была не только бесспорной примадонной, блиставшей на сцене Веймара, но и официальной любовницей герцога, чью поддержку она нашла в своем споре с Гете.

До того, как Гете впервые лично встретился с Шиллером осенью 1788 года в Рудольштадте, Тюрингия, эти двое не оставались чужими друг другу. Каждый из них знал ранние работы другого. Будучи учеником Карлшуле, Шиллер уже с восторгом читал «Геца и Вертера» Гете и видел человека, которым он восхищался, стоящим рядом с Карлом Евгением на церемонии выпуска своего класса в 1780 году в качестве гостя вместе с герцогом Веймарским. Гете, отвергавший «Разбойников» Шиллера с их жестокостью, был поражен растущей славой Шиллера после его возвращения из Италии, а позже оценил поэзию мыслей Шиллера и его исторические труды. Суждения и чувства Шиллера по отношению к Гете поначалу быстро менялись и подлежали немедленному пересмотру. Несколько раз он называет Гете «эмоционально холодным эгоистом». Сафрански говорит о «любви-ненависти» и приводит цитату из письма Шиллера к Кёрнеру: «Я ненавижу его, хотя люблю его дух всем сердцем». Для освобождения от обид и соперничества Шиллер позже нашел «чудесную формулу» (Рюдигер Шафрански): «что перед лицом совершенства нет иной свободы, кроме любви» (письмо Гете, 2 июля 1796 года).

Первая личная встреча в Рудольштадте, организованная Шарлоттой фон Ленгефельд, будущей женой Шиллера, была относительно безэмоциональной. В докладе Кёрнеру Шиллер сомневался, «сможем ли мы когда-нибудь стать очень близкими друг другу». После этой «неудачной встречи» Гете добивался назначения Шиллера на должность профессора в Йене, которую тот сначала принял без жалованья.

Живя с 1789 года в качестве профессора истории в близлежащей Йене, Шиллер в июне 1794 года попросил Гете войти в состав редакционной коллегии планируемого им журнала о культуре и искусстве «Хорен». После согласия Гете они встретились в Йене в июле того же года, что стало для Гете «счастливым событием» и началом его дружбы с Шиллером. В сентябре 1794 года он пригласил Шиллера на более длительный визит в Веймар, который продлился две недели и послужил интенсивному обмену идеями между ними. За этой встречей последовали частые взаимные визиты.

Два поэта сошлись в своем неприятии революции, а также в преданности античности как высшему художественному идеалу; это было началом интенсивного рабочего союза, из которого было исключено все более личное, но который характеризовался глубоким пониманием природы и методов работы другого.

В ходе совместного обсуждения фундаментальных эстетических вопросов они разработали концепцию литературы и искусства, которая стала литературно-историческим эпохальным обозначением «веймарского классицизма». Гете, чья литературная деятельность, как и у Шиллера, ранее зашла в тупик, подчеркнул стимулирующее воздействие сотрудничества с десятилетним юнцом: «Вы подарили мне вторую молодость и снова сделали меня поэтом, которым я уже почти перестал быть.

В первом томе «Хорена» римские элегии впервые появились под названием «Элегии» и без указания автора. Это явно возмутило «всех респектабельных женщин» Веймара. Публикация Гердера вызвала ироничное предположение, что Хорен теперь следует писать через «у». В «Хорене» Шиллер опубликовал в 1795 г.

Оба поэта проявляли живой теоретический и практический интерес к творчеству друг друга. Так Гете повлиял на «Валленштейна» Шиллера, а последний критически отозвался о работе над романом Гете «Wilhelm Meisters Lehrjahre» и побудил его продолжить «Фауста». Гете попросил Шиллера помочь ему завершить роман «Вильгельм Мейстер», и Шиллер не разочаровал его. Он прокомментировал присланные ему рукописи и был очень удивлен тем, что Гете не знал, чем именно должен закончиться роман. Он писал Гете, что считает «самым прекрасным счастьем моего существования то, что я дожил до завершения этого произведения». Для Николаса Бойля переписка о Вильгельме Мейстере в 1795 и 1795 годах легла в основу его работы.

Они также занимались совместными издательскими проектами. Хотя Шиллер почти не участвовал в недолговечном художественном журнале Гете «Propyläen», последний опубликовал множество работ в «Horen» и «Musen-Almanach», также редактируемых Шиллером. В «Музен-альманахе» за 1797 год появился сборник совместно написанных шуточных стихов «Ксениен». В следующем году в «Музен-альманахе» были опубликованы самые известные баллады обоих авторов, такие как «Ученик колдуна», «Кладоискатель», «Коринфская невеста», «Бог и баядерка» Гете, а также «Водолаз», «Журавли Ибикуса», «Кольцо Поликрата», «Перчатка» и «Рыцарь Тоггенбург» Шиллера.

В декабре 1799 года Шиллер переехал в Веймар со своей семьей из четырех человек, сначала в съемную квартиру, которую ранее занимала Шарлотта фон Кальб; в 1802 году он приобрел собственный дом на Эспланаде. В Веймаре были сформированы партии, которые оспаривали сравнение двух «Диоскуров». Например, успешный драматург Август фон Котцебуэ, обосновавшийся в Веймаре, попытался вбить клин между ними, устроив помпезный праздник в честь Шиллера. Однако, несмотря на временное раздражение между ними, их дружба сохранялась до самой смерти Шиллера.

13 сентября 1804 года Гете стал тайным советником с почетным титулом превосходительства.

Известие о смерти Шиллера 9 мая 1805 года повергло Гете в состояние ступора. Он держался в стороне от похорон. Он писал другу-музыканту Карлу Фридриху Зельтеру, что потерял друга, а вместе с ним и «половину моего существования». Для Рюдигера Сафрански смерть Шиллера ознаменовала цезуру в жизни Гете, «прощание с тем золотым веком, когда на короткое время искусство стало не только одной из самых прекрасных вещей в жизни, но и одной из самых важных». По мнению Дитера Борхмайера, период становления веймарского классицизма закончился вместе с ним.

Читайте также, битвы — Хенляйн, Петер

Поздний Гете (1805-1832)

Гете воспринял смерть Шиллера в 1805 году как тяжелую утрату. В это время он также страдал от различных болезней (роза лица или эризипелас лица в 1801 году). Его также беспокоила политическая ситуация, связанная с надвигающейся войной с Наполеоном Бонапартом. В своем воображении Гете уже видел себя и своего герцога, странствующими по Германии в поисках убежища и попрошайничества. Тем не менее, его последние десятилетия были отмечены значительной продуктивностью и сильными любовными переживаниями. Фридрих Ример (воспитатель его сына с 1805 года) вскоре стал для него незаменимым секретарем.

В возобновлении Гете работы над «Фаустом» Сафрански видит непосредственные последствия смерти Шиллера, а также внешнее давление со стороны издателя Котта. Новое восьмитомное полное издание 1808 года должно было содержать первую полную версию первой части «Фауста».

Брак с Кристианой не помешал Гете уже в 1807 году проявить любовную склонность к Минне Герцлиб, восемнадцатилетней приемной дочери книготорговца Фроммана из Йены. Сафрански говорит о «маленьком увлечении», которое Гете объяснил как «замену» «болезненно переживаемой потери Шиллера». Отголосок внутренних переживаний этого времени можно найти в его последнем романе, Die Wahlverwandtschaften (1809). Характерно для Гете то, как он связывает в этом произведении поэзию и естественные исследования. В современной химии использовалось понятие «избирательного сродства» элементов, которое Гете взял на вооружение для рассмотрения «естественных сил притяжения, не поддающихся окончательному контролю разума» между двумя парами.

В 1810 году Гете опубликовал роскошно оформленную «Теорию цветов» (Farbenlehre) в двух томах и одном томе иллюстрированных табличек. Он работал над ней почти двадцать лет. По словам Сафрански, многократное изучение цвета (в форме экспериментов, наблюдений, размышлений и литературных штудий) служило Гете спасением от внешних потрясений и внутренних смятений; он также записывал свои соответствующие наблюдения во время кампании во Франции и осады Майнца. Реакция на публикацию была слабой и вызвала у Гете недовольство. Хотя друзья и выражали уважение, научный мир почти не обратил на него внимания. Литературный мир воспринял его как излишнее отступление во времена бурных политических потрясений.

В январе 1811 года Гете начал писать большую автобиографию, позже озаглавленную «Aus meinem Leben». Поэзия и истина. В этом ему помогала Беттина Брентано, у которой были записи рассказов его матери о детстве и юности Гете. Беттина посетила Гете в Веймаре в 1811 году. После ссоры между ней и Кристианом Гете порвал с ней. Первые три части автобиографии появились между 1811 и 1814 гг. Четвертая часть появилась только после его смерти в 1833 г. Первоначальный замысел представлял собой историю воспитания поэта, стилизованную под метаморфозу, с акцентом на «естественность эстетических и поэтических способностей и склонностей». Кризис во время работы над третьей частью привел к тому, что она показалась ему неуместной. Он заменил его демоническим как «шифром всепоглощающего контекста природы и истории».

Наполеон до конца жизни был увлечен Гете. Для него Наполеон был «одним из самых продуктивных людей, которые когда-либо жили». «Его жизнь была шагом полубога от битвы к битве и от победы к победе». В 1808 году Гете дважды встречался с Наполеоном. Первый раз император принял его и Кристофа Мартина Виланда на частной аудиенции на съезде князей в Эрфурте 2 октября, на которой Наполеон высоко отозвался о его «Вертере». Вторая встреча (снова вместе с Виландом) состоялась в Веймаре по случаю придворного бала 6 октября. После этого он и Виланд стали кавалерами ордена Почетного легиона. Царь Александр I, который также присутствовал на княжеском съезде, наградил их обоих орденом Анны. Гете с гордостью носил крест Легиона, к досаде своих современников и герцога Карла Августа, даже во время патриотического восстания против наполеоновского владычества в немецких землях. В 1813 году он сказал в разговоре: «Просто расшатай свои цепи; человек слишком велик для тебя, ты не разобьешь их». Сразу же после известия о смерти Наполеона на острове Святой Елены 5 мая 1821 года итальянский поэт Алессандро Мандзони написал оду «Пятое мая» («Il Cinque Maggio»), состоящую из 18 шестистрочных строф. Когда Гете взял оду в руки, она произвела на него такое впечатление, что он тут же взялся за ее перевод, сохранив высокий, торжественный тон.

Гете познакомился с Бетховеном в 1812 году на богемском курорте Теплиц. В это время Бетховен уже переложил на музыку различные стихи и песни Гете, а по заказу Венского придворного театра в 1809 году написал

За свою долгую жизнь Гете приобрел множество дружеских связей. Самым важным средством общения для дружбы было частное письмо. В последние десятилетия своей жизни он установил две особые дружеские связи с Карлом Фридрихом Зельтером и Сульписом Буассере.

В 1796 году музыкант и композитор Карл Фридрих Цельтер через своего издателя послал Гете несколько обработок текстов из «Lehrjahre» Вильгельма Мейстера. Гете поблагодарил его словами, «что я вряд ли бы подумал, что музыка способна на такие проникновенные тона». Впервые они встретились в феврале 1802 года, но уже в 1799 году установили контакт в письмах. Обширная переписка, насчитывающая почти 900 писем, продолжалась до самой смерти Гете. В этой дружбе старости Гете чувствовал, что Зельтер, чья музыка звучала для его ушей приятнее, чем «рев» Людвига ван Бетховена, понимал его лучше всех, и не только в вопросах музыки.

Тем, что дружба с Зельтером значила для его понимания музыки, он был обязан Сульпису Буассере за его опыт в изобразительном искусстве. Гейдельбергский коллекционер искусства Буассере, ученик Фридриха Шлегеля, впервые посетил его в Веймаре в 1811 году. Это привело к длительной переписке и дружбе на всю жизнь, которая обогатила его новым художественным опытом в последующие годы. После поездки в район Рейна и Майна с посещением коллекции картин Буассе в Гейдельберге они нашли отражение в путевом очерке «Ueber Kunst und Altertum in den Rhein und Mayn Gegenden» 1816 года. Во время путешествия в 1814 году Гете попал в суету традиционного праздника Святого Рохуса в Бингене, который очаровал его, как когда-то римский карнавал, и который он с любовью назвал народным праздником.

Гете держался в стороне от патриотического восстания против французского иностранного господства. Он нашел духовное убежище на Востоке, изучая арабский и персидский языки; он читал Коран и с восторгом принял стихи персидского поэта Хафиса в новом переводе Дивана XIV века, опубликованном Коттой. Они привели его в «творческий подъем», который он позже описал Эккерману как «повторное половое созревание»: за короткое время он написал множество стихов в легком и игривом тоне Хафиса. Хендрик Бирус, редактор сборника стихов во франкфуртском издании, говорит об «извергающейся продуктивности».

Летом 1814 года Гете совершил путешествие в регион Рейна и Майна. В Висбадене он встретил франкфуртского банкира и покровителя театра Иоганна Якоба фон Виллемера, которого знал с юности, и его приемную дочь Марианну Юнг. Затем он посетил их в Гербермюле под Франкфуртом, где также оставался некоторое время. Овдовевший банкир взял Марианну к себе еще маленькой девочкой и жил с ней в наложницах. Пока Гете все еще был там, и, возможно, по его совету, эти двое в спешке заключили официальный брак. Шестидесятипятилетний Гете влюбился в Марианну. Она стала его музой и партнером в поэзии «West-östlicher Divan». Между ними возник «лирический обмен» и «литературная ролевая игра в любовь», которую они продолжили в следующем году, когда снова посетили друг друга на несколько недель. Стихи, написанные во время франкфуртских недель, вошли в основном в книгу «Сулейка». В 1850 году Марианна открыла Герману Гримму, что некоторые из любовных стихов, включенных в этот сборник, принадлежат ей. Генрих Гейне высоко оценил сборник стихов в своей книге «Романтическая школа»: «Гете вложил в стихи самое пьянящее наслаждение жизнью, и они такие легкие, такие счастливые, такие дышащие, такие неземные, что удивляешься, как такое возможно на немецком языке».

Гете в последний раз увидел свою родину во время путешествия в 1815 году. Когда в июле 1816 года он отправился на запланированное лечение в Баден-Баден и хотел еще раз навестить Виллемеров, за Веймаром карета сломалась, после чего Гете прервал поездку. С тех пор он воздерживался от визитов к Марианне и некоторое время не писал ей. Он на некоторое время оставил «Западно-остзейский диван» незавершенным и завершил его только в 1818 году.

Жена Гете Кристиана умерла в июне 1816 года после продолжительной болезни. Как в других случаях смерти и болезни рядом с ним он искал отвлечения в работе или был озабочен собственной болезнью, так и после смерти Кристианы он отстранился. Он не присутствовал ни на ее смертном одре, ни на похоронах. Гете постоянно избегал встречи с умирающими или умершими людьми, которые были ему близки. Иоганна Шопенгауэр сказала другу, что это был его способ «позволить каждой боли буйствовать в тишине и только в полном спокойствии снова показаться друзьям». После смерти Кристиана в большом доме на Фрауенплан ему стало еще более одиноко. Даже визит Шарлотты Буфф, вдовы Кестнера, в Веймар в сентябре 1816 года не улучшил его настроения. В 1817 году его сын женился на Оттилие фон Погвиш, которая с тех пор заботилась о Гете как его невестка. В 1817 году Гете был освобожден от руководства придворным театром. Вопреки опасениям Гете, маленькое герцогство вышло невредимым из потрясений наполеоновских войн, Карлу Августу было разрешено называть себя «Королевским Высочеством», а новые обстоятельства позволили Гете 12 декабря 1815 года получить титул государственного министра.

Гете упорядочил свои труды и рукописи. Дневники и заметки, которые долгое время лежали без дела, послужили ему для переоценки итальянского путешествия. Временами он погружался в древнегреческие мифы и орфическую поэзию. Это нашло свое выражение в пяти строфах, которые впервые появились в 1817 году в журнале «Zur Morphologie» под общим названием «Urworte». Орфический. Они были связаны с его попытками распознать законы жизни в виде первобытных растений и первобытных явлений. За ним в 1821 году последовала первая однотомная версия «Вильгельма Мейстера Странствий», которая, по сути, представляла собой сборник новелл, некоторые из которых уже были опубликованы ранее.

В эти годы он написал книгу «Geschichte meines botanischen Studiums» (1817), за которой последовали размышления о морфологии, геологии и минералогии, среди прочего, в серии «Zur Naturwissenschaft überhaupt» («О естественных науках в целом») до 1824 года. Здесь же мы находим изложение морфологии растений в форме элегии, которую он уже написал для своей возлюбленной около 1790 года. В это время он также общался с ученым-лесоводом Генрихом Коттой, которого он впервые посетил в Тарандте в 1813 году. В 1818 году Гете стал членом Леопольдины, одного из самых известных естественнонаучных обществ.

В феврале 1823 года Гете серьезно заболел, вероятно, от сердечного приступа. После выздоровления он показался некоторым еще более умственно активным, чем раньше.

Летом он отправился в Мариенбад с большими надеждами снова увидеть Ульрике фон Леветцов. Он встретил семнадцатилетнюю девушку с ее матерью в 1821 году во время пребывания на курорте в Мариенбаде и влюбился в нее. В следующем году они снова встретились в Мариенбаде и провели вместе несколько часов в приятной обстановке. Во время их третьей встречи Гете, которому в то время было семьдесят четыре года, попросил руки девятнадцатилетней Ульрики. Он попросил своего друга, великого герцога Карла Августа, стать его женихом. Ульрика вежливо отказалась. Еще находясь в вагоне, который вез его обратно в Веймар через несколько остановок (Карлсбад, Эгер), он написал «Мариенбадскую элегию», лирический шедевр и «самое важное, самое интимное, а потому и самое любимое стихотворение своей эпохи», по мнению Стефана Цвейга, который посвятил истории его создания главу своих исторических миниатюр Sternstunden der Menschheit.

После этого его жизнь принадлежала «исключительно работе». Он возобновил работу над второй частью «Фауста». Он почти никогда не писал сам, а только диктовал. Это позволило ему не только вести обширную переписку, но и доверить свои прозрения и жизненную мудрость в широких беседах молодому поэту Иоганну Петеру Эккерману, который был ему предан.

Для сбора, просеивания и упорядочивания литературных результатов всей своей жизни при подготовке последнего издания Котта Гете мог полагаться на целый штат сотрудников: помимо писца и переписчика Иоганна Августа Фридриха Иоанна, это были юрист Иоганн Христиан Шухард, который архивировал бумаги Гете и составил обширные реестры, а также Иоганн Генрих Мейер, ответственный за переработку текста художественно-исторических трудов Гете, и принц-просветитель Фредерик Сорет, посвятивший себя редактированию научных трудов. Библиотекарь и писатель Фридрих Вильгельм Ример также вернулся в штат после короткого разрыва из-за воспитания сына Гете. Во главе коллектива с 1824 года стоял Эккерман, которого Гете взял в свое доверие и одарил признанием и похвалой. Хотя он посвятил весь свой труд Гете, он был плохо вознагражден им. Кроме того, ему приходилось зарабатывать на жизнь преподаванием английского языка образованным путешественникам. Гете назначил его в своем завещании редактором завещанных ему произведений.

В 1828 году умер друг и покровитель Гете, великий герцог Карл Август, а в ноябре 1830 года — его сын Август. В том же году он завершил работу над второй частью «Фауста». Это было произведение, годы работы над которым были для него наиболее важными, формально — сценическая пьеса, на самом деле едва ли пригодная для постановки на сцене, скорее фантастическая живописная арка, двусмысленная, как и многие его стихи. Наконец, он стал участником спора между двумя палеонтологами Жоржем Кювье и Этьеном Жоффруа Сент-Илером (катастрофизм против непрерывной эволюции видов). Геология и теория эволюции занимали его не меньше, чем радуга, которую он так и не смог объяснить с помощью своей теории цвета. Вопрос о том, как растут растения, также не давал ему покоя.

В августе 1831 года Гете снова потянуло в Тюрингенский лес, туда, где он когда-то получил свое первое научное вдохновение, и он отправился в Ильменау. 51 год спустя после того, как в 1780 году он написал свое самое известное стихотворение Wandrers Nachtlied («Über allen Gipfeln ist Ruh…») на дощатой стене в охотничьем домике «Goethehäuschen» на Кикельхане близ Ильменау, он снова посетил это место в 1831 году незадолго до своего последнего дня рождения.

Гете умер 22 марта 1832 года, предположительно от сердечного приступа. Являются ли его последние слова «Больше света!» подлинными, вопрос спорный. Их сообщил его семейный врач Карл Фогель, которого, однако, не было в камере смерти в тот момент, о котором идет речь. Через четыре дня он был похоронен в веймарском княжеском склепе.

Уникальность Гете

Биографы Гете часто обращали внимание на уникальность и тесную взаимосвязь жизни и творчества Гете. В подзаголовке своей биографии — Kunstwerk des Lebens — Рюдигер Сафрански дошел до самой сути. Георг Зиммель в своей монографии о Гете 1913 года в центре внимания поставил образцовое духовное существование Гете с воплощением неповторимой индивидуальности. Ученик Георга Фридрих Гундольф посвятил свою монографию 1916 года «изображению всей фигуры Гете, величайшего единства, в котором воплотился немецкий дух», и в котором «жизнь и творчество» предстают лишь как различные «атрибуты одной и той же субстанции». Слово «олимпиец» появилось уже при жизни Гете. Менее витиевато психоаналитик Курт Р. Эйсслер говорит о «творческом гении» в своем обширном исследовании Гете и описывает его невероятно широкий круг лиц и деятельности:

Было бы неправильно предполагать, что у Гете было целостное мировоззрение; правильнее говорить о его понимании мира. Он приобрел знания в области философии, теологии и естественных наук в объеме и широте, не сравнимых ни с одним поэтом своего времени, но он не объединил эти знания в систему. Тем не менее, он исходил из единства человеческого знания и опыта, из связи искусства и природы, науки и поэзии, религии и поэзии. «У меня не было органа для философии в собственном смысле слова», — признался он в своем эссе «Einwirkung der neueren Philosophie» (1820). Таким образом, он свидетельствует о своем неприятии концептуальных абстракций, в сфере которых он чувствовал себя неуютно. Однако выводы и идеи, почерпнутые из самых разных областей знаний, оплодотворяли и обогащали почти все, что он писал.

Для понимания его философского, научного и художественного мышления ключевыми понятиями являются «Anschauung» и «gegenständliches Denken». Он противопоставил «Критике разума» Иммануила Канта требование критики чувств. Гете настаивал на получении знаний через созерцание и размышление, даже о «первобытных явлениях», таких как «первобытное растение». «Anschauung» для него означало эмпирическое обращение к явлениям посредством наблюдения и эксперимента; в этом он следовал индуктивистскому методу Фрэнсиса Бэкона. «Gegenständliches Denken» — это формулировка, придуманная для Гете лейпцигским профессором психиатрии Хайнротом, которую Гете с благодарностью принял в своем эссе Bedeutende Fördernis durch ein einziges geistreiches Wort. Гете также соглашался с Хайнротом, что «мой взгляд сам по себе есть мышление, мое мышление — это взгляд». В дальнейшем в своем эссе он связал это мышление как со своими научными исследованиями, так и с «изобразительной поэзией». Генрих Гейне с восхищением признавал «способность Гете к пластическому взгляду, чувству и мышлению». Андреас Бруно Вахсмут, многолетний президент Гётевского общества, назвал это «жаждой познания вещей».

Читайте также, биографии — Ричард II

Понимание природы

Исследователь Гете Дитер Борхмайер считает, что Гете посвятил большую часть своей жизни естественным наукам. Стефан Болльманн в монографии об исследованиях Гете в области природы утверждает: «Придется привыкнуть к мысли, что величайший поэт Германии был ученым-естествоиспытателем». В любом случае, вся жизнь Гете характеризовалась интенсивным контактом с природой, причем его подход был двойным: чувство и переживание как художника, наблюдение и анализ как ученого и естествоиспытателя. Для Гете природу в ее бесконечных гранях невозможно было постичь как единое целое: у нее «нет системы; она есть, это жизнь и последовательность от неизвестного центра к непознаваемому пределу». Созерцание природы, таким образом, бесконечно. Его «размышления о природе» дают ключ к пониманию его интеллектуальной биографии, а также его литературного творчества. По словам Андреаса Вахсмута, Гете «возвел природу как сферу опыта и знаний в ранг высшей образовательной заботы человека».

Начиная со страсбургских лет и под влиянием Гердера, Гете отвел природе центральное место в своей жизни. Хотя вначале он находился под влиянием Руссо, Клопштока и Оссиана, именно опыт и ощущение природы тронули его, с 1780 года в Веймаре у него появился растущий интерес к естественным исследованиям и естественным наукам. Философ Альфред Шмидт называет это завершенным «шагом от чувства природы к ее познанию». Будучи ученым, наблюдающим за природой, Гете занимался исследованиями по многим дисциплинам: морфологии, геологии, минералогии, оптике, ботанике, зоологии, анатомии, метеорологии. Оглядываясь назад, он сказал Эккерману, что его интересовали «предметы, которые окружали меня на земле и которые можно было воспринимать непосредственно через органы чувств».

Его ключевые понятия включали метаморфозу и тип, с одной стороны, полярность и увеличение — с другой. Он понимал метаморфоз как постепенное изменение формы в пределах, установленных соответствующим типом («исходное растение», «исходное животное»). Изменения происходят в непрерывном процессе притяжения и отталкивания (полярности), что приводит к росту к чему-то более высокому.

Понимание Гете природы и религии было связано в пантеистической идее тождественного мышления природы и Бога.

Читайте также, битвы — Меркатор, Герард

Понимание религии

За исключением короткого периода сближения с пиетистскими верованиями, который достиг своего пика во время выздоровления Гете после тяжелой болезни в 1768-1770 годах, он по-прежнему критически относился к христианской религии. В начале своей деятельности, в 1782 году, он написал письмо богослову Иоганну Каспару Лаватеру, который был его другом, в котором сказал, что он «по общему признанию, не контрхрист, не нехрист, но все же определенно нехрист». Исследователь Гете Вернер Келлер суммирует оговорки Гете относительно христианства в трех пунктах: «Для Гете символика креста была неприятной, доктрина первородного греха — деградацией творения, обожествление Иисуса в Троице — хулой на единого Бога.

По словам Генриха Гейне, Гете называли «великим язычником». В своем оптимистическом взгляде на человеческую природу он не мог принять догмы о первородном грехе и вечном проклятии. Его «всемирное благочестие» (термин, введенный Гете в книге «Вильгельм Мейстерс странствует») привело его в оппозицию ко всем мироотрицающим религиям; он отвергал все сверхъестественное. Религиозный бунт Гете нашел свое самое сильное поэтическое выражение в его великой оде «Прометей» (Sturm-und-Drang). Николас Бойл видит в ней «явное и яростное неприятие Гете Бога пиетистов и лживого утешения их Спасителя». Если во второй строфе ролевого стихотворения «Я не знаю ничего беднее

Хотя Гете интенсивно изучал христианство, иудаизм и ислам и их авторитетные тексты, он выступал против любой религии откровения и идеи личного Творца-Бога. Человек должен был найти божественное внутри себя, а не следовать внешнему откровению на слово. Он противопоставил откровение созерцанию. Навид Кермани говорит о «религиозности прямого созерцания и всечеловеческого опыта», которая обходится «без спекуляций и почти без веры». «У природы нет ни ядра, ни оболочки

В своих исследованиях природы Гете нашел основы истины. Он снова и снова признавался в том, что является пантеистом в философской традиции Спинозы и политеистом в традиции классической античности.

Доротея Шлегель сообщает, что Гете сказал одному путешественнику, что он «атеист в естественной истории и философии, язычник в искусстве и христианин в чувствах».

Библия и Коран, которыми он занимался во время написания «Западно-восточного дивана», были для него «поэтическими учебниками истории, перемежающимися то тут, то там мудростью, но также и глупостью, ограниченной временем». Он считал религиозных учителей и поэтов «естественными противниками» и соперниками: «религиозные учителя хотели бы «подавить» произведения поэтов, «отложить их в сторону», «сделать их безвредными». Оторванный от догмы, он нашел богатые источники для своих поэтических символов и аллюзий в иконографии и повествовательной традиции всех основных религий, включая ислам и индуизм; наиболее ярким свидетельством этого являются «Фауст» и «Западно-восточный диван».

Гете любил пластические изображения античных богов и полубогов, храмов и святилищ, в то время как крест и изображение мученических тел были ему откровенно ненавистны.

Гете относился к исламу с уважением, но не без критики. В примечаниях и эссе для лучшего понимания Западно-Восточного Дивана он критиковал Мухаммеда за то, что тот «набросил на свое племя мрачный религиозный покров»; он включил в него негативный образ женщин, запрет на вино и опьянение и отвращение к поэзии.

Церковные церемонии и процессии были для него «бездушной пышностью» и «мумией». Церковь хотела править и нуждалась в «узкомыслящей массе, которая трусила и была склонна позволять управлять собой». Вся история Церкви была «мешаниной ошибок и насилия». С другой стороны, он с симпатией и глубоким юмором описал традиционный праздник Святого Рохуса в Бингене — подобно его более раннему описанию «Римского карнавала» (1789) — как веселый народный праздник, на котором жизнь утверждалась как хорошая и прекрасная, а весь христианский аскетизм был отброшен. Тем не менее, он видел в христианстве «силу порядка, которую он уважал и хотел видеть уважаемой». Христианство должно было способствовать социальной сплоченности народа, но, по мнению Гете, оно было излишним для интеллектуальной элиты, потому что: «Тот, кто владеет наукой и искусством,

С другой стороны, идея возрождения не была ему чужда. Однако его вера в бессмертие основывалась не на религиозных, а на философских предпосылках, таких как концепция неразрушимой монады Лейбница или энтелехия Аристотеля. Из идеи активности он развил в беседе с Эккерманом тезис о том, что природа обязана, «если я неустанно тружусь до конца, назначить мне другую форму существования, если нынешняя не может дальше выносить мой дух».

Эстетическое самовосприятие

Будучи рецензентом журнала «Frankfurter Gelehrten Anzeigen», который редактировал его дармштадтский друг Иоганн Генрих Мерк, Гете в период «Бури и натиска» занимался эстетикой влиятельного в то время Иоганна Георга Зульцера. В своей ранней эстетике Гете противопоставил традиционному эстетическому принципу, согласно которому искусство является подражанием природе, гений, который в своем творческом выражении творит подобно самой природе. Поэтическое творчество было выражением необузданной природы, и Шекспир был олицетворением ее творческой силы.

Взгляды Гете на искусство сформировались во время его поездки в Италию; они были тесно связаны с именами Иоганна Иоахима Винкельмана и архитектора-классициста Андреа Палладио. В классицизме Винкельман признавал истину искусства, которая для него была действительной, уже сформулированной на примере Шекспира: оно не просто имитирует, а усиливает природу. Позже он отдал дань уважения Винкельману, опубликовав его письма и наброски в антологии «Винкельман и его время» (1805).

После возвращения из Италии идеи эстетики автономии, изложенные Карлом Филиппом Морицем в эссе «О библейской натуре шёнов» (1788), приобрели для Гёте большое значение. По словам Гете, это сочинение появилось в результате бесед между ним и Морицем в Риме. Она постулировала, что произведение искусства не служит никакой внешней цели и что художник не подчинен никому, но как творец он находится на одном уровне с создателем Вселенной. В этом утверждении Гете также нашел решение своей дилеммы между придворным и художественным существованием: как создатель литературной красоты, художник позволяет покровителю обеспечивать себя, не служа тем самым целям покровителя.

В отличие от Шиллера, он отказывался рассматривать поэтические произведения как формирование идей. Что касается «Фауста», он риторически спросил, каков был бы результат, «если бы я захотел нанизать такую богатую, красочную и очень разнообразную жизнь, какую я представил в «Фаусте», на тонкую нить одной непрерывной идеи! Это согласуется с утверждением Гете, записанным Эккерманом в той же беседе, что «чем несоизмеримее и непостижимее для ума поэтическое произведение, тем лучше». Он также отверг мнение Дени Дидро о том, что искусство должно передавать точную копию природы. Он настаивал на различии между природой и искусством. По его словам, природа «организует живое безразличное существо, художник — мертвое, но значительное, природа — реальное, художник — кажущееся». В произведения природы наблюдатель должен сначала привнести значение, чувство, мысль, эффект, воздействие на сам разум; в произведении искусства он хочет и должен найти уже все». Искусство, по словам Карла Отто Конради, обладает решающей дополнительной ценностью, которая отличает его от природы. Художник добавляет к природе то, что ей не присуще.

В своем эссе «О наивной и сентиментальной поэзии» — «трактате о типологии поэзии», который был очень важен для «самоопределения веймарского классицизма» — Шиллер охарактеризовал Гете как наивного поэта и поставил его в один ряд с Гомером и Шекспиром. Шиллер считал наивных поэтов стремящимися «подражать реальному», их объектом был мир, созданный поэтом посредством искусства. Напротив, творчество поэта-сентименталиста было саморефлексивно направлено на «представление идеала» утраченной природы. Гете, реалист и оптимист, также не хотел, чтобы его драмы и романы заканчивались смертью и катастрофой. В письме к Шиллеру от 9 декабря 1797 года он сомневался, что сможет «написать настоящую трагедию». Его драмы и романы обычно нетрагически заканчиваются отречением, как, например, роман Вильгельма Мейстера «Странствия» с говорящим подзаголовком «Die Entsagenden». В «Избирательном сродстве» он сформировался (этот роман он довел до трагического конца).

Придумав слово «мировая литература», поздний Гете противопоставил отдельным национальным литературам «всеобщую мировую литературу», которая не принадлежит «ни народу, ни дворянству, ни королю, ни крестьянину», но является «общим достоянием человечества». В своей литературной продукции, включая переводы с важнейших европейских языков, Гете впечатляюще продемонстрировал диапазон своего эстетического подхода к литературам Европы, Ближнего и Дальнего Востока и классической античности. Поэтические циклы «West-östlicher Divan» и «Chinese-German Tages- und Jahreszeiten» свидетельствуют о восприятии персидской и китайской поэзии. Гете вел переписку с европейскими писателями, например, с шотландским эссеистом и автором книги «Жизнь Шиллера» (1825) Томасом Карлайлом, с лордом Байроном и итальянцем Алессандро Мандзони. Он перевел мемуары ювелира эпохи Возрождения Бенвенуто Челлини и сатирико-философский диалог Дидро «Племянник Рамо». Он регулярно читал иностранные журналы, такие как французский литературный журнал Le Globe, итальянский журнал по истории культуры L»Eco и Edinburgh Review. Герхард Р. Кайзер подозревает, что в высказываниях Гете о мировой литературе автор книги «De l»Allemagne. (О Германии. 1813), мадам де Сталь, посетившая Веймар в 1803 году, негласно присутствовала при этом, поскольку ее творчество ускорило мировой литературный процесс, происходивший во времена Гете.

В беседе с Эккерманом он высказал следующую мысль: «Национальная литература не хочет сейчас много говорить, наступила эпоха мировой литературы, и все должны сейчас работать над тем, чтобы ускорить эту эпоху». Хотя в последние годы жизни он не считал немецкую литературу последнего времени достойной упоминания, он читал «Бальзака, Стендаля, Гюго из Франции, Скотта и Байрона из Англии, Мандзони из Италии».

Творчество Гете многогранно. Самая важная часть — это его литературная деятельность. Кроме того, есть его рисунки, после которых осталось более 3 000 работ, его 26 лет работы театральным режиссером в Веймаре и, наконец, планирование «Римского дома» в парке на Ильме. Его творчество пересекается и пронизывает его взгляды на природу и религию, а также его эстетическое понимание.

Поэзия

Гете был поэтом с юности до старости. Своими стихами он сформировал литературные эпохи «Бури и натиска» и веймарского классицизма. Большая часть его поэзии достигла мировой известности и принадлежит к важнейшей части лирического канона немецкоязычной литературы.

В течение примерно 65 лет он написал более 3000 стихотворений, некоторые из которых появились самостоятельно, другие — в циклах, таких как «Римские элегии», «Цикл сонетов», «Западно-восточный диван» или «Трилогия страсти». Лирическое творчество демонстрирует поразительное разнообразие форм и выражений и соответствует обширности внутреннего опыта. Рядом с длинными стихами, состоящими из нескольких сотен строф, идут короткие двустишия, рядом со стихами высокой языковой и метафорической сложности — простые изречения, рядом со строгими и античными метрами — песенные или насмешливые строфы, а также безрифменные стихи в свободном ритме. Своими полными лирическими произведениями Гете «фактически создал» немецкоязычную поэму и оставил образцы, по которым мерили себя почти все последующие поэты.

В своем лирическом произведении Гете с метрической виртуозностью перенял все формы этого литературного жанра, известные мировой литературе (старой и новой). Поэтическая выразительность стала для него такой же естественной, «как еда и дыхание». При составлении сборника своих стихов он редко придерживался хронологии, а руководствовался критериями тематической связности, при этом отдельные стихи могли дополнять, но и противоречить друг другу. Это создает большие проблемы для исследований Гете при публикации его лирических произведений в критических полных изданиях. Один из конспектов, который оказался влиятельным и легкодоступным, — это конспект Эриха Трунца в гамбургском издании. Два тома под редакцией Трунца расположены в слегка хронологическом порядке в первом томе, «Стихи и эпосы I»: Ранние стихи», «Буря и натиск», «Стихи первых лет жизни человека». Классический период. Произведения старости. Второй том, «Стихи и эпосы II», содержит «Западно-восточный диван» и стихотворные эпосы Рейнеке Фукс. Герман, Доротея и Ахиллес.

Эпическое творчество Гете, как и его драматическое творчество, охватывает почти все формы эпической литературы: басню о животных (Reineke Fuchs), эпическую поэму в стихах (Hermann und Dorothea), новеллу (Novelle), роман (Die Wahlverwandtschaften, Wilhelm Meisters Lehr- und Wanderjahre) и эпистолярный роман (Die Leiden des jungen Werthers), травелог (Italienische Reise) и автобиографические сочинения (Dichtung und Wahrheit, Campagne in Frankreich).

Первый роман Гете «Печали юного Вертера» стал одним из величайших успехов в истории немецкой литературы. Автор использовал типичную для XVIII века форму повествования — эпистолярный роман. Но он радикализировал этот жанр, не изображая обмен письмами между героями романа, а написав монологический эпистолярный роман. В романе «Поэзия и правда» («Dichtung und Wahrheit») он признается, что впервые поэтически использовал свою жизнь. Чувственное изображение его несбывшейся истории любви с Шарлоттой Буфф в Вецларе вызвало настоящую «моду на Вертера». Люди одевались, как он (синий фрак, желтые брюки, коричневые ботинки), говорили и писали, как он. Было также множество подражателей-самоубийц, для которых самоубийство Вертера послужило примером (см. «Эффект Вертера»). Его ранняя европейская известность была обусловлена этим романом, который к 1800 году был доступен на большинстве европейских языков. Даже Наполеон заговорил об этой книге во время своей исторической встречи с Гете в Эрфурте 2 октября 1808 года.

Романы «Вильгельм Мейстер» занимают центральное место в эпическом творчестве Гете. Роман «Wilhelm Meisters Lehrjahre» рассматривался романтиками как эпохальное событие и «парадигма романтического романа» (Новалис), а реалистами — как «прелюдия к истории бильдунгсромана и романа развития» в немецкоязычном мире. В частности, она служила реалистическим повествователям, таким как Карл Иммерманн, Готфрид Келлер и Адальберт Штифтер, а позднее Вильгельм Раабе и Теодор Фонтане, парадигмой для поэтического воспроизведения реальной действительности. Напротив, поздний роман «Вильгельм Мейстерс странствует» представляется «высокосовременным произведением искусства» благодаря своей открытой форме, с тенденцией отказаться от связанного с содержанием авторитета центрального героя и всезнающего рассказчика, что «предлагает читателю множество вариантов восприятия». Театральная миссия предшественника Вильгельма Мейстера, опубликованная лишь посмертно (1911) — фрагментарный «Урмейстер» — по содержанию все же ближе к «Буре и натиску» и формально отнесена к жанру театрально-художественного романа. Романтики уже приняли «Вильгельма Мейстера» под этим жанром.

В одном из разговоров Гете назвал «Die Wahlverwandtschaften» своей «лучшей книгой». В своего рода экспериментальной постановке он сводит вместе две пары, чьи судьбы, связанные природой, он формирует в соответствии с моделью химических сил притяжения и отталкивания, накладывая их законы на отношения между двумя парами. Амбивалентность нравственных форм жизни и загадочных страстей определяет события романа. Роман напоминает первый роман Гете «Вертер», прежде всего «безусловным, даже безрассудным притязанием на любовь» одного из главных героев (Эдуарда), «контрастирующим с самоконтролируемым отречением» других. Томас Манн увидел в ней «самое идеалистическое произведение Гете», единственное произведение более крупного масштаба, над которым Гете, по его собственному свидетельству, «работал после изложения основательной идеи». Это произведение открыло серию европейских брачных (разрывных) романов: «Мадам Бовари» Флобера, «Анна Каренина» Толстого, «Эффи Брист» Фонтане. Ее критиковали как аморальную, хотя автор упоминает только прелюбодеяние.

Гете опубликовал свое «Итальянское путешествие» спустя десятилетия после поездки. Это не книга о путешествиях в обычном смысле слова, а самоописание встречи с Югом, часть автобиографии. Впервые она была опубликована в 1816-1817 годах как «второй раздел» его автобиографии «Aus meinem Leben», «первый раздел» которой содержал поэзию и правду. В качестве основы Гете использовал свой итальянский путевой дневник, отправленный Шарлотте фон Штайн в свободной последовательности, и свои письма к ней и Гердеру того времени. Только в 1829 году работа была опубликована под названием «Итальянское путешествие» со второй частью: «Zweiter Römischer Aufenthalt». В нем отредактированные оригинальные письма чередуются с отчетами, написанными позже.

Написав книгу «Поэзия и правда» («Dichtung und Wahrheit»), Гете приступил к написанию крупной автобиографии в первом десятилетии XIX века. Его первоначальный замысел представлял собой историю образования поэта, стилизованную под метаморфозу. Работая над третьей частью, он столкнулся с кризисом этой модели интерпретации; он заменил ее категорией «демонического», с помощью которой он стремился уловить неконтролируемость подавляющего природного и исторического контекста. Рассказ не пошел дальше описания детства, юности, учебы и первых литературных успехов.

Читайте также, цивилизации — Габсбурги

Драма

С юности и до последних лет жизни Гете написал более двадцати драм, из которых «Гетц фон Берлихинген», «Клавиго», «Эгмонт», «Стелла», «Ифигения в Тавриде», «Торквато Тассо» и, прежде всего, две части «Фауста» до сих пор входят в классический репертуар немецких театров. Хотя его пьесы охватывают весь спектр театральных форм — пастушья игра, фарс, комедия, героическая драма, трагедия, — классические драмы и трагедии составляют основной фокус его драматической постановки. Три его пьесы стали вехами немецкой драматической литературы.

Прорыв Гете как драматурга произошел благодаря драме «Буря и натиск» «Гетц фон Берлихинген с извергнутой рукой», которая в одночасье сделала его знаменитым. Современники видели в нем «нечто от духа Шекспира», а Гете — «немецкого Шекспира». Помимо «цитаты Гетца», в пословичный лексикон немцев также вошло восклицание «Счастье видеть великого человека», которое было придумано для главного героя. Другая историческая драма, «Эгмонт», также организована вокруг одного доминирующего персонажа, который также выступает в качестве посредника автора, рассматривавшего свои произведения как «фрагменты великой исповеди».

Драма «Ифигения на Тавриде» считается образцовой для классицизма Гете. Гете сам описал его Шиллеру как «совершенно дьявольски гуманный». Фридрих Гундольф даже видел в нем «евангелие немецкого человечества par excellence». В окончательном варианте (1787) первоначальная прозаическая версия была написана чистым стихом, как и «Торквато Тассо», «первая чистая драма художника в мировой литературе», которая была завершена в то же время.

Трагедию «Фауст», над которой Гете работал более шестидесяти лет, специалист по «Фаусту» и редактор тома стихов о Фаусте во франкфуртском издании Альбрехт Шене назвал «суммой его поэзии». В «Фаусте» Гете взял за основу тему эпохи Возрождения о человеческом высокомерии и заострил ее до вопроса о том, можно ли совместить стремление к знаниям с желанием счастья. Генрих Гейне назвал драму «Фауст» «светской Библией немцев». Философ Гегель оценил драму как «абсолютную философскую трагедию», в которой «с одной стороны, отсутствие удовлетворения в науке, с другой — живость мирской жизни и земные наслаждения дают такую широту содержания, на какую не отваживался ранее ни один драматический поэт в одном и том же произведении». После основания Германского рейха Фауст был преобразован в «национальный миф», «воплощение немецкой сущности и немецкого миссионерского сознания». Более поздние интерпретации отбрасывают устаревший интерпретационный оптимизм «фаустианства» с его модельной фигурой беспокойного стремления к совершенству и вместо этого указывают на «запрет на отдых» и «принуждение к движению» в современном характере «глобального игрока Фауста».

Гете отверг театральную теорию Иоганна Кристофа Готтшеда, который был зациклен на французской драматургии (прежде всего, Пьера Корнеля и Жана Батиста Расина), как и Готхольд Эфраим Лессинг до него. После того как Гердер познакомил его с драмами Шекспира в Страсбурге, единство места, действия и времени, которого требовал Готтшед в соответствии с Аристотелем, показалось ему «страшной темницей» и «тягостными оковами нашего воображения». С рассказом о жизни Гетца фон Берлихингена в его руки попал материал, который, будучи «немецко-национальным, соответствовал англо-национальному материалу Шекспира». Тем не менее, Гете осмелился использовать открытую драматическую форму, выбранную Гетцем, только в «Фаусте». По мнению Альбрехта Шене, уже в первой части пьеса вышла «из привычных драматических сочленений» «традиционно-аристотелевских правил единства»; во второй части «признаки распада безошибочны». Поздние драмы после Гетца — под влиянием Лессинга — приблизились к буржуазной драме (Стелла, Клавиго) и классическим формам, последние наиболее ярко проявились в «Ифигении», в которой сохраняется единство места (роща перед храмом Дианы) и времени.

Сочинения по искусству и литературе

Начиная с юношеских произведений, Гете на протяжении всей своей жизни комментировал вопросы искусства и литературы. Он начал с двух «прозаических гимнов» начала 1770-х годов: Речь в день Шекспира (1771) и гимн Страсбургскому собору и его строителю Эрвину фон Штайнбаху с надписью Von deutscher Baukunst (1772). В конце жизни он написал глубокую оценку картины Леонардо «Тайная вечеря» (1818), в которой он пренебрег сакраментальным характером произведения и использовал его в качестве примера для демонстрации художественной автономии с ее собственной внутренней законностью. Между ними лежали многочисленные работы по теории искусства и литературы, такие как эссе Über Laokoon, опубликованное в 1798 году в первом томе его журнала Propyläen, и перевод автобиографии итальянского художника эпохи Возрождения Leben des Benvenuto Cellini (1803), а также коллективный труд Winckelmann und sein Jahrhundert, который он редактировал. В книге «Краткие очерки и статьи» (1805) с очерками о личности и творчестве Винкельмана, а также многочисленные эссе о европейской и неевропейской литературе, которые укрепили идею Гете о зарождающейся мировой литературе.

Письма

По мнению Николаса Бойла, Гете был «одним из величайших в мире авторов писем», и письмо было для него «самой естественной литературной формой». Сохранилось около 12 000 писем от него и 20 000 писем к нему. Только важная переписка между Гете и Шиллером насчитывает 1015 сохранившихся писем. Он адресовал Шарлотте фон Штайн около полутора тысяч писем.

Чертежи

Гете рисовал на протяжении всей своей жизни, «предпочтительно карандашом, углем, мелом и цветными чернилами», также сохранилось несколько ранних офортов. Его любимыми темами были портреты руководителей, театральные сцены и пейзажи. Сотни рисунков были сделаны во время его первого путешествия в Швейцарию с братьями Штольберг в 1775 г. и во время поездки в Италию в 1786-1788 г. В Риме коллеги-художники научили его перспективной живописи и рисунку и побудили его изучать анатомию человека. Так он приобрел знания по анатомии у знаменитого хирурга Лобштейна. Однако он также признавал свои ограничения в этой области.

Читайте также, история — Вокоу

Научные труды

Средством постижения природы для Гете было наблюдение; он с подозрением относился к таким приспособлениям, как микроскоп:

Он стремился познать природу в ее общем контексте с включением человека. Гете относился к абстракции, которую наука начала использовать в то время, с подозрением из-за связанной с ней изоляции объектов от наблюдателя. Однако его метод не может быть согласован с современным точным естествознанием: «Он не вышел за пределы сферы непосредственного чувственного впечатления и непосредственного умственного созерцания в направлении абстрактного, математически проверяемого, бессмысленного закона» (Карл Роберт Мандельков), — заявил физик Герман фон Гельмгольц в 1853 году.

Увлечение Гете естественными науками не раз находило отражение в его поэзии, например, в «Фаусте», в стихотворениях «Метаморфозы растений» и «Гинго билоба». Фауст», который занимал Гете на протяжении всей его жизни, для философа Альфреда Шмидта является «последовательностью слоев горных пород, этапами познания природы».

Гете представлял себе живую природу как находящуюся в состоянии постоянного изменения. Так, в ботанике он сначала попытался проследить различные виды растений до общей базовой формы, «первоначального растения», из которого, как предполагалось, развились все виды. Позже он обратил свое внимание на отдельное растение и считал, что части цветка и плода в конечном итоге представляют собой преобразованные листья. Результаты своих наблюдений он опубликовал в книге «Versuch die Metamorphose der Pflanzen zu erklären» (1790). В области анатомии Гете вместе с профессором анатомии Юстусом Кристианом Лодером, к своему великому восторгу, в 1784 году удалось сделать (предполагаемое) открытие межчелюстной кости у человеческого эмбриона. Межчелюстная кость, известная в то время у других млекопитающих, у человека срастается с соседними костями верхней челюсти еще до рождения. Его существование у человека отрицалось большинством анатомов того времени. Однако за четыре года до наблюдения Гете французский анатом Феликс Вик д»Азир уже сообщил в Королевской академии наук о его существовании у человеческого зародыша. В то время его доказательство у людей считалось важным свидетельством их родства с животными, что оспаривалось многими учеными.

Гете считал свою «Теорию цвета» (Farbenlehre) (опубликованную в 1810 году) своим главным научным трудом и упорно защищал ее тезисы от многочисленных критиков. В старости он говорил, что ценит эту работу выше, чем свои стихи. С теорией цветов Гете выступил против теории Исаака Ньютона, который доказал, что белый свет состоит из света разных цветов. Гете же считал, что на основании собственных наблюдений он мог сделать вывод, «что свет — это неделимое единство и что цвета возникают в результате взаимодействия света и тьмы, света и тьмы, при посредничестве «мутной» среды». Например, солнце кажется красноватым, когда облачная дымка распространяется перед ним и затемняет его. Однако уже во времена Гете было признано, что эти явления можно объяснить и теорией Ньютона. Теория цвета была вскоре отвергнута специалистами по своей сути, но оказала большое влияние на современных и последующих художников, особенно на Филиппа Отто Рунге. Кроме того, Гете оказался «пионером научной психологии цвета». Сегодня «и Ньютон, и Гете отчасти правы, а отчасти нет»; оба исследователя являются «примерами различных типов экспериментальной работы в системе современного естествознания».

В геологии Гете занимался в первую очередь созданием коллекции минералов, которая к моменту его смерти выросла до 17 800 камней. Он хотел получить общее представление о материальном составе Земли и истории Земли через индивидуальное знание типов горных пород. Он с большим интересом следил за новыми результатами химических исследований. В рамках своей ответственности за Йенский университет он основал первую кафедру химии в немецком университете.

Стенограммы бесед

Для исследования Гёте большое значение имеют обширные стенограммы бесед Иоганна Петера Эккермана с Гёте в последние годы его жизни, беседы Гёте с канцлером Фридрихом фон Мюллером и «Mittheilungen über Goethe» Фридриха Вильгельма Римера, которые помогают понять творчество и личность Гёте. Стенограммы, опубликованные Эккерманом после смерти Гете в двух частях в 1836 г. и третьей части в 1848 г., охватывают период с 1823 по 1832 г. Канцлер фон Мюллер, который был другом Гете и был назначен им душеприказчиком, впервые записал беседу с Гете в 1808 году. В последующие годы последовали новые отчеты о беседах, сначала в его дневнике, затем записанные на отдельных листах бумаги. Две мемориальные речи о Гете, опубликованные при его жизни в 1832 году, раскрыли богатство его записей о Гете, но они не были опубликованы в совокупности из его наследства до 1870 года. Фридрих Вильгельм Ример, лингвист-универсалист и библиотекарь из Веймара, служил Гете в течение трех десятилетий, сначала как воспитатель его сына Августа, затем как писец и секретарь. Сразу после смерти Гете он редактировал его переписку с Зельтером и участвовал в подготовке основных изданий его произведений. Его «Mittheilungen» были впервые опубликованы в двух томах в 1841 году.

Переводы

Гете был прилежным и разносторонним переводчиком. Он переводил произведения с французского (Вольтер, Корнель, Жан Расин, Дидро, де Сталь), английского (Шекспир, Макферсон, лорд Байрон), итальянского (Бенвенуто Челлини, Манцони), испанского (Кальдерон) и древнегреческого (Пиндар, Гомер, Софокл, Еврипид) языков. Он также перевел Песнь Песней Соломона из Библии.

Гете получал различные ордена и награды. 14 октября 1808 года Наполеон Бонапарт вручил ему Рыцарский крест французского ордена Почетного легиона (Chevalier de la Légion d»Honneur). Наполеон прокомментировал эту встречу легендарным высказыванием «Voilà un homme!». (что означает «Какой мужчина!»). Гете высоко оценил этот заказ, поскольку был поклонником французского императора.

В 1805 году Гете был принят в качестве почетного члена в Московский университет. 15 октября 1808 года он получил от царя Александра I российский орден Святой Анны 1-й степени. В 1815 году император Франц I наградил Гете австрийским императорским орденом Леопольда. 30 января 1816 года Гете получил Большой крест домашнего ордена Белого Сокола (также домашний орден Бдительности), возрожденного великим герцогом Карлом Августом Саксен-Веймар-Эйзенахским. Он получил награду за свою официальную деятельность в качестве тайного советника и за политическую деятельность. В 1818 году Гете получил офицерский крест ордена Почетного легиона от французского короля Людовика XVIII. В свой 78-й день рождения, 28 августа 1827 года, он получил свою последнюю награду — Большой крест ордена «За заслуги перед Баварской короной». Король Баварии Людвиг I лично прибыл на церемонию награждения. В 1830 году он стал почетным членом Института археологии.

У Гете были прагматичные отношения с декорациями. Художнику-портретисту Морицу Даниэлю Оппенгейму он сказал в мае 1827 года: «Титул и медаль не дают многим борделям возникнуть в толпе…». В его честь был назван астероид среднего главного пояса (3047) Гете.

У Иоганна Вольфганга фон Гете и его жены Кристианы было пятеро детей. Только Август, первенец, († 27 октября 1830 года) достиг совершеннолетия. Один ребенок уже был мертворожденным, остальные все умерли очень рано, что не было необычным в то время. У Августа было трое детей: Вальтер Вольфганг († 20 января 1883) и Альма Седина († 29 сентября 1844). Август умер в Риме за два года до своего отца. После его смерти его жена Оттилия фон Гете родила еще одного ребенка (не Августа), названного Анной Сибиллой, которая умерла через год. Их дети остались неженатыми, так что прямая линия потомков Иоганна Вольфганга фон Гете угасла в 1885 году. У его сестры Корнелии было двое детей (племянницы Гете), потомки которых (линия Николовиуса) живут и по сей день. См. Гете (семья).

Гете назначил трех своих внуков универсальными наследниками. Как оставшийся в живых из трех внуков, Вальтер сделал семейное наследие достоянием общественности. В своем завещании он завещал архив Гете лично великой герцогине Софи, а коллекции и недвижимость — земле Саксония-Веймар-Эйзенах.

Восприятие Гете как автора, «который оказал влияние на все сферы жизни во всем мире, как почти никто другой, и оставил свой формирующий след», необычайно разнообразно и выходит далеко за рамки литературно-художественного значения его творчества.

Читайте также, биографии — Плифон

Принятие в течение его жизни в стране и за рубежом

С «Гетцем из Берлихингена» (впервые напечатана в 1773 году, впервые исполнена в 1774 году) Гете добился оглушительного успеха у литературно образованной публики еще до первого представления в берлинском Комодиенхаусе. Для Николаса Бойла он был «отныне и до конца своей долгой жизни общественным деятелем, и очень скоро в нем увидели самого выдающегося представителя движения», которое в 19 веке называлось Sturm und Drang. Гете достиг пика своей популярности в возрасте двадцати пяти лет, написав роман «Вертер». Произведение нашло доступ ко всем классам читателей и вызвало широкую дискуссию, поскольку затрагивало «центральные религиозные, идеологические и социально-политические проблемы», которые ставили под сомнение «принципы буржуазного жизнеустройства».

Немецкие историки литературы обычно делят поэзию Гете на три периода: «Буря и натиск», «Веймарский классицизм» и «Альтерсверк», а за пределами Германии «век Гете» рассматривается как единое целое и как часть «века европейского романтизма». Гете считался и считается немецкими литературными критиками противником романтической поэзии — его слова «Классическое — здоровое, романтическое — больное» являются одними из часто цитируемых. Однако такой обобщающий взгляд игнорирует эту оппозицию и приводит к созданию образа классико-романтического периода от Клопштока до Генриха Гейне, в котором Гете приписывается то, что он прорвался сквозь классические условности французского происхождения с романтическими идеями и новаторской поэтической практикой.

Восприятие Гете современными немецкими романтиками было неоднозначным. С одной стороны, он был «интеллектуальным центром» йенских романтиков, которые прославляли его как «истинного правителя поэтического духа на земле» (Новалис), а его поэзию — как «зарю истинного искусства и чистой красоты» (Фридрих Шлегель). Своей концепцией универсальной поэзии они предвосхитили концепцию мировой литературы Гете. С другой стороны, перейдя в католичество, они критиковали ранее восхваляемый роман Вильгельма Мейстера как «художественный атеизм» (Новалис), а Гете — как «немецкого Вольтера» (Фридрих Шлегель).

Также амбивалентно, хотя и по-другому, Генрих Гейне восхвалял личность и поэзию Гете в своей работе «Романтическая школа»: с одной стороны, он превозносил его как олимпийца и «абсолютного поэта», которому удалось превратить все написанное им в «полноценное произведение искусства», сравнимое только с Гомером и Шекспиром, а с другой стороны, критиковал его политическое безразличие к развитию немецкого народа.

Своей книгой «De l»Allemagne» («О Германии»), опубликованной в 1813 году, мадам де Сталь познакомила Францию, а затем Англию и Италию с немецкой культурой и литературой. В книге, которая была принята во всей Европе, она охарактеризовала современную немецкую литературу как романтическое искусство, центром которого является Веймар, а Гете — как образцовую фигуру, фактически как «величайшего немецкого поэта». Только тогда Веймар стал олицетворением немецкой литературы за пределами Германии, и «только тогда началось паломничество интеллектуалов со всей Европы на Фрауенплан, только тогда состоялся международный обмен, связанный с такими именами, как Мандзони, Карлайл или Вальтер Скотт». К концу жизни Гете чувствовал себя менее принятым своими немецкими современниками, чем иностранными, с которыми он вступал в обмен и которые публиковали статьи о его произведениях.

Читайте также, биографии — Тёйманс, Люк

Изменения в образе Гете

После смерти поэта вплоть до основания Германской империи академическая гётевская филология говорила об «эпохе гётевской отдаленности и гётевской враждебности» и описывала 100-летний юбилей поэта как «самое низкое состояние его репутации в нации». На самом деле, в период между 1832 и 1871 годами «не появилось ни одной биографии Гете, имеющей длительную ценность». Но, как сообщает Манделков, этот период в истории влияния Гете сформировал «поле напряжения между отрицанием и апофеозом». Веймарские любители искусства и сотрудники Гете — три завещателя наследства Гете (Эккерман, Ример, канцлер Фридрих Мюллер) и другие представители ближайшего окружения — основали первый «Гете-Верейн» сразу после смерти Гете и заложили «первые основы филологии Гете» своими изданиями и документами его наследства. Критическое присвоение Гёте Генрихом Гейне и Людвигом Бёрне противостояло их поклонению Гёте. Оба критиковали его «художественный комфорт», который был связан с миром и порядком во времена политической реставрации, но в корне противопоставляя себя озлобленному «гёте-ненавистнику» Бёрне, Гейне ценил поэзию Гёте как самую высокую. Для Молодой Германии Гете был заслонен Шиллером, чьи революционные тенденции лучше соответствовали Вормерскому периоду, чем политически консервативная позиция Гете.

Христианская оппозиция, как католическая, так и протестантская, также сформировалась против жизни и творчества Гете, в частности, под прицел критики попали «Избирательное сродство» и «Фауст». С «нескрываемой резкостью» различные памфлеты церковных партизан были направлены против культа классики и Гете, зарождавшегося в последней трети XIX века. Иезуит Александр Баумгартнер написал обширный труд о Гете, в котором он характеризовал Гете как «блестяще одаренного» поэта, но осуждал его «аморальный» образ жизни, «беззаботную жажду жизни и гедонизм»: «Посреди христианского общества он открыто исповедовал язычество и так же открыто строил свою жизнь в соответствии с его принципами.

После того, как Гете вошел в канон чтения в немецких школах с 1860-х годов, его постепенно объявили гением новой империи после основания Германского рейха в 1871 году. Лекции Германа Гримма о Гете 1874 года были образцовыми в этом отношении.

Появился поток изданий Гете и вторичной литературы о Гете. С 1885 года Гётевское общество занимается изучением и распространением творчества Гёте; среди его членов — первые лица страны и зарубежья, в том числе императорская чета Германии.

Характерным для культа Гете в империи было смещение интереса с творчества Гете на «художественные произведения его хорошо проведенной, богатой событиями и насыщенной жизни, которая, тем не менее, держалась в гармоничном единстве», за которым поэтическая продукция грозила исчезнуть в общем сознании. В 1880 году писатель Вильгельм Раабе писал: «Гете был дан немецкой нации не ради поэзии и т.д., а для того, чтобы они могли узнать целостного человека от начала до конца его жизни. Была надежда, что изучение жизни Гете, которая воспринималась как пример для подражания, даст советы и принесет пользу для собственного жизненного пути. Однако раздавались и голоса, подчеркивающие пустоту содержания культа Гете у части населения. Готфрид Келлер заметил в 1884 году: «В каждом разговоре преобладает освященное имя, каждая новая публикация о Гете вызывает аплодисменты — но его самого больше не читают, поэтому произведения больше не известны, знания больше не продвигаются». А Фридрих Ницше писал в 1878 году: «Гете — это инцидент без последствий в истории немцев: кто сможет указать на частицу Гете в немецкой политике последних семидесяти лет, например!».

В Веймарской республике на Гете ссылались как на духовную основу нового государства. В 1919 году Фридрих Эберт, ставший впоследствии президентом Рейха, провозгласил, что настало время совершить трансформацию, «от империализма к идеализму, от мирового могущества к духовному величию». Мы должны решать великие социальные проблемы в том духе, в каком их понимал Гете во второй части «Фауста» и в «Wanderjahre» Вильгельма Мейстера». Дух Веймара» был поставлен в противовес «духу Потсдама», который, как считалось, был преодолен. Однако это обещание не имело никакого практического эффекта. Политические левые критиковали культ гения вокруг Гете с «заповедником» Веймара (Эгон Эрвин Киш). Бертольт Брехт ответил в радиоинтервью: «Классики погибли во время войны. Однако были и такие важные писатели, как Герман Гессе, Томас Манн и Хуго фон Хофмансталь, которые противопоставили левацкому поруганию классики положительный образ Гете. Герман Гессе спросил в 1932 году: «Был ли он в конце концов, как думают наивные марксисты, не читавшие его, просто героем буржуазии, одним из создателей подчиненной, краткосрочной идеологии, которая уже давно расцвела вновь сегодня?».

В отличие от Шиллера, Клейста и Гёльдерлина, национал-социалистической культурной политике было трудно присвоить Гёте для своих целей. В 1930 году Альфред Розенберг в своей книге «Миф 20-го века» («Der Mythus des 20. Jahrhunderts») заявил, что Гете не пригодился для грядущих «времен жестоких битв», «потому что насилие типообразующей идеи было ему отвратительно, и он не хотел признавать диктатуру мысли, как в жизни, так и в поэзии». Тем не менее, не было недостатка в попытках использовать Гете для идеологии нацистского режима, например, в таких работах, как «Миссия Гете в Третьем рейхе» (Август Раабе, 1934) или «Гете в свете нового становления» (Вильгельм Фехзе, 1935). На эти произведения ссылались партийные функционеры, включая Бальдура фон Шираха в его речи на открытии Веймарского фестиваля молодежи в 1937 г. Поэма «Фауст» была использована в качестве резервуара цитат (особенно высказывание Мефисто: «Кровь — это особый сок»), а Фауст был сильно стилизован под «ведущую фигуру нового национал-социалистического типа человека».

Гете пережил ренессанс в двух немецких государствах после 1945 года. Теперь он предстал как представитель лучшей, гуманистической Германии, которая, казалось, перенесла прошедшие годы варварства. Однако присвоение Гете в Восточной и Западной Германии принимало разные формы. В Германской Демократической Республике утвердилась марксистско-ленинская интерпретация, вдохновленная прежде всего Георгом Лукачем. Теперь поэт стал союзником Французской революции и предтечей революции 1848 года.

Читайте также, биографии — Ду Фу

Влияние на литературу и музыку

Влияние Гете на немецкоязычных поэтов и писателей, родившихся после него, повсеместно, поэтому здесь можно упомянуть лишь нескольких авторов, которые в той или иной степени касались его и его творчества.

Поэты и писатели романтического периода подхватили эмоциональное буйство «Бури и натиска». Франц Грильпарцер называл Гете своим образцом для подражания и разделял с ним, помимо определенных стилистических условностей, отвращение к политическому радикализму любого рода. Фридрих Ницше почитал Гете на протяжении всей своей жизни и считал себя его преемником, особенно в своем скептическом отношении к Германии и христианству. Хуго фон Хофмансталь пришел к выводу, что «Гете может заменить целую культуру в качестве основы образования» и что «изречения Гете в прозе являются сегодня, возможно, источником большей педагогической силы, чем все немецкие университеты». Он написал множество эссе о творчестве Гете. Томас Манн испытывал глубокую симпатию к Гете. Он чувствовал сходство с ним не только в роли поэта, но и в целом ряде черт характера и привычек. Томас Манн написал множество эссе и статей о Гете и произнес центральные речи на юбилейных торжествах Гете в 1932 и 1949 годах. Он оживил поэта в своем романе «Лотта в Веймаре» и вновь обратился к фаустовскому материалу в романе «Доктор Фаустус». Герман Гессе, неоднократно имевший дело с Гете и в одной из сцен своего «Степного волка» выступавший против фальсификации образа Гете, признавался: «Из всех немецких поэтов Гете — тот, кому я обязан больше всего, кто больше всего занимал меня, давил на меня, поощрял меня, заставлял меня следовать за ним или противоречить ему». Ульрих Пленцдорф перенес историю Вертера в ГДР 1970-х годов в своем романе «Новые печали молодого В.» (Die neuen Leiden des jungen W.). Питер Хакс сделал отношения Гете с фрейлиной Шарлоттой фон Штайн темой своей монодрамы Ein Gespräch im Hause Stein об отсутствующем герре фон Гете. В драме «В руках Гете». Сцены из 19 века» Мартин Уолсер сделал Иоганна Петера Эккермана главным героем и изобразил его в его нежных отношениях с Гете. Последняя любовная связь Гете с Ульрике фон Леветцов в Мариенбаде послужила Уолсеру материалом для его романа Ein liebender Mann. В рассказе Томаса Бернхарда «Гете умирает» герой Гете называет себя «парализатором немецкой литературы», который, к тому же, разрушил карьеры многих поэтов (Клейст, Хёльдерлин).

Многочисленные стихи Гете были положены на музыку — композиторами, особенно XIX века — таким образом, поэт способствовал развитию художественной песни, хотя он категорически отвергал так называемую сквозную композиторскую песню Франца Шуберта. Тем не менее, Шуберт был самым плодовитым из всех музыкальных интерпретаторов Гете: на его счету 52 обработки Гете. Среди его обработок — популярные песни Heidenröslein, Gretchen am Spinnrade и Erlkönig. Карл Лёве переложил на музыку несколько баллад Гёте. Феликс Мендельсон Бартольди, лично знавший Гете, переложил на музыку балладу «Die erste Walpurgisnacht». В 1822 году Фанни Хенсель также познакомилась с Гете после того, как пожаловалась, что слишком мало стихов, которые можно хорошо переложить на музыку. Гете, который был высокого мнения о ней как о пианистке и композиторе, посвятил ей свое стихотворение «Wenn ich mir in stiller Seele». Затем она также положила стихотворение на музыку. Помимо Роберта и Клары Шуман, Хуго Вольф также оставил настройки Гете. Роберт Шуман переложил на музыку не только сцены из «Фауста» Гете, но и стихи из «Вильгельма Мейстерса» и «Реквием по Миньоне». Хуго Вольф переложил на музыку, в частности, стихи из «Вильгельма Мейстера» и «West-östlicher Divan». В XX и XXI веках многие композиторы также обращались к творчеству Гете, при этом, помимо испытанного жанра фортепианной песни, музыкальное представление часто осуществлялось в новых инструментах и формах декламации. Густав Малер написал «самое мощное и значительное» произведение Гете, чье «влияние на музыку венской школы в лице Арнольда Шенберга, Альбана Берга и Антона Веберна нельзя недооценивать»: масштабная 8-я симфония («Симфония тысячи») завершается сценой горного ущелья из «Фауста II» (1910). На протяжении всей своей жизни Рихард Штраус также регулярно перекладывал на музыку стихи Гете. Все чаще композиторы использовали не только стихи, но и другие тексты поэта. Например, австрийский композитор Ольга Нойвирт объединила небольшие отрывки из «Итальянского путешествия», а также из «Метаморфоз растений» в …морфологические фрагменты… для сопрано и камерного ансамбля (1999). Научный трактат Гете о метаморфозе также послужил Николаусу А. Хуберу основой для Lob des Granits для сопрано и камерного ансамбля (1999). Текстовые выдержки из писем Гете, а также такие стихи, как «Гретхен на спиннраде», легли в основу «Музыки Гете» швейцарского композитора Рудольфа Кельтерборна (2000). Römische Elegien (1952) Гизельхера Клебе, для которого характерен дух строгой двенадцатитоновой техники, примечателен еще и тем, что вокальная партия исполняется не певческим голосом, а диктором. Прозерпина» Гете послужила Вольфгангу Риму либретто для одноименной оперы («Прозерпина», Шветцинген, 2009). Тот же композитор объединил шесть текстов Гете различного происхождения в цикл «Гете-лидеры» (2004 г.

Прием в качестве естествоиспытателя

Научная деятельность Гете была признана и серьезно воспринималась его современными коллегами; он общался с такими авторитетными исследователями, как Александр фон Гумбольдт, с которым он проводил анатомические и гальванические эксперименты в 1790-х годах, химик Иоганн Вольфганг Дёберейнер и врач Кристоф Вильгельм Хуфеланд, который был его семейным врачом с 1783 по 1793 год. В специальной литературе его труды, прежде всего «Теория цвета», с самого начала обсуждались неоднозначно; с дальнейшим развитием естественных наук теории Гете стали считаться устаревшими. Он пережил временный ренессанс с 1859 года, когда была опубликована работа Чарльза Дарвина «О происхождении видов». Предположение Гете о постоянных изменениях в живом мире и прослеживании органических форм к общей первоначальной форме привело к тому, что теперь его считают пионером эволюционных теорий.

По мнению Карла Фридриха фон Вайцзеккера, Гете не удалось «обратить естественные науки к лучшему пониманию их собственной сущности Ученик Ньютона, а не Гете. Но мы знаем, что эта наука — не абсолютная истина, а некая методическая процедура».

С 28 августа 2019 года по 16 февраля 2020 года в Klassikstiftung Weimar проходила специальная выставка «Приключения разума: Гете и естественные науки около 1800 года», к которой был издан том каталога.

Образцовые монографии и биографии

О жизни и творчестве Гете написаны целые библиотеки. Энциклопедии и сборники, ежегодники и справочники, посвященные ему, трудно сосчитать. Далее представлены несколько образцовых работ, в которых анализируется и интерпретируется феномен Гете в общем виде.

К ранним работам такого рода относятся:

Для современного литературоведения эти три монографии не предлагают никаких прямых точек соприкосновения.

Две важные работы 1950-х годов

Среди них выделяются три работы последних двух десятилетий:

Читайте также, биографии — XXXTentacion

Гете как именной донор

Выдающееся значение Гете для немецкой культуры и немецкоязычной литературы нашло отражение в присвоении ему многочисленных премий, памятников, мемориалов, учреждений, музеев и обществ, таких, каких вряд ли добился какой-либо другой немец в культурной жизни своей страны. Таким образом, институт, занимающийся распространением немецкой культуры и языка за рубежом, носит его имя: Гете-Институт, который приобрел большой авторитет и имеет филиалы по всему миру. Родина поэта, Франкфурт-на-Майне, и его основное место деятельности, Веймар, чтят его: Национальный музей Гете (Веймар), Университет Иоганна Вольфганга Гете (Франкфурт) и Премия Гете города Франкфурт-на-Майне. Общество Гете, существующее с 1885 года со штаб-квартирой в Веймаре, объединяет несколько тысяч читателей и ученых в стране и за рубежом. В конце концов, поэт дал свое имя целой литературной эпохе, охватывающей классицизм и романтизм: Goethezeit.

Памятники

Памятники Гете были воздвигнуты по всему миру. Первый проект во Франкфурте-на-Майне, начатый в 1819 году, потерпел неудачу из-за отсутствия финансирования. Только в 1844 году Людвиг Шванталер создал первый памятник Гете и установил его на Гетеплац. Скульптуры Гете также украшают фасады зданий, например, главный портал оперного театра Земпера в Дрездене и главный портал церкви Святого Ламберти в Мюнстере.

Фильмы с Гете в качестве главного героя

Читайте также, история — Новый Свет

Серия радиоспектаклей

В честь 200-летия со дня рождения Гете гамбургская радиостанция Nordwestdeutscher Rundfunk выпустила 35-серийный цикл радиопьес Ханса Эгона Герлаха под названием «Goethe erzählt sein Leben». Первые три части были выпущены в 1948 году под руководством Людвига Кремера. Все последующие эпизоды были сняты в 1949 году под руководством Матиаса Вимана, который также озвучил главную роль. Общее время игры составляет более 25 часов.

Указатель первых изданий на Викискладе

Это была одна из особых идиосинкразий Гете — оставлять начатые стихи на годы, иногда десятилетия, подвергать уже напечатанные произведения значительной переработке, а некоторые законченные произведения сдавать в печать только спустя долгое время. Поэтому иногда очень трудно датировать произведения по времени их создания. Список основан на (предположительной) дате создания.

Издания произведений:

Драмы:

Романы и новеллы:

Версепен:

Стихи:

Поэтические циклы и сборники эпиграмм:

Трансферы:

Заметки и афоризмы:

Эстетические труды:

Естественнонаучные труды:

Автобиографическая проза:

Коллекции писем:

Беседы:

Обзоры

Энциклопедии и справочники:

Представления:

Жизнь и работа:

Жизнь и работа в фотографиях:

Этапы жизни:

Естественная история и наука:

Музыка:

Изобразительное искусство:

Эстетика:

Психологические аспекты:

Прием:

Дополнительная основная литература:

Тексты:

Общие сведения:

Помощь:

Иллюстрации:

Источники

Johann Wolfgang von Goethe
Гёте, Иоганн Вольфганг фон
Es handelt sich, wie der Dichter selbst anmerkte, um eine idealisierende Darstellung. Wie Stieler berichtet, habe Goethe gesagt: „Sie zeigen mir, wie ich sein könnte. Mit diesem Manne auf dem Bilde ließe sich wohl gerne ein Wörtchen sprechen. Er sieht so schön aus, dass er wohl noch eine Frau bekommen könnte.“ Zitiert nach: Jörn Göres, Emil Schaeffer (Hrsg.): Goethe. Seine äußere Erscheinung. Literarische und künstlerische Dokumente seiner Zeitgenossen. Insel, Frankfurt am Main 1999, S. 179.
Werner Plumpe: Wirtschaft, Konsum und Erwerb in Goethes Elternhaus. In: Vera Hierholzer und Sandra Richter (Hrsg.): Goethe und das Geld. Der Dichter und die moderne Wirtschaft. Katalog der Ausstellung im Frankfurter Goethehaus/Freies Deutsches Hochstift vom 14. September bis 30. Dezember 2012, S. 118.
Nicholas Boyle: Goethe. Der Dichter in seiner Zeit. Band I: 1749–1790. Insel, Frankfurt am Main 2004, S. 68, 87.
Karl Otto Conrady: Goethe. Leben und Werk. Neuausgabe in einem Band. Artemis & Winkler, München 1994, ISBN 3-538-06638-8, S. 328.
^ /ˈɡɜːrtə/ GUR-tə, also US: /ˈɡʌtə, ˈɡeɪtə, -ti/ GUT-ə, GAY-tə, -⁠ee;[1][2] German: [ˈjoːhan ˈvɔlfɡaŋ fɔn ˈɡøːtə] (listen);[2]
^ In 1998, both of these sites, together with nine others, were designated a UNESCO World Heritage Site under the name Classical Weimar.[5]
^ The others Schopenhauer named were Tristram Shandy, La Nouvelle Héloïse, and Don Quixote.[7]
Goethe Johann Wolfgang, [w:] Encyklopedia PWN [online] [dostęp 2019-09-03] .
^ Cit. in Bruno D»Amore, Arte e matematica: Metafore, analogie, rappresentazioni, Dedalo, 2015, p. 272.
^ Fausto Cercignani, Il «Faust» goethiano. Forma e sostanza, in Il «Faust» di Goethe. Antologia critica, a cura di F. Cercignani ed E. Ganni, Milano, Led, 1993, pp. 21-38.